как ты был к моей матери.
– Я – король! Моя воля так же однозначна, как и созвездия сверху!
Триумфальное чувство нахлынуло на принцессу, как холодный водопад.
– Короля больше нет, – сказала Риган. – Есть только титулованный отец. Звезды могут падать, а корни расти.
– Я отдал тебе все, – произнес Лир.
– И в правильное время, – добавила Риган.
– Кому ты потом передашь корону, моя бесплодная дочь? – мягко спросил король, словно всего лишь печалился. – Ты и твоя про́клятая звездами сестра, мои пустые девушки.
Риган отступила назад.
Бан Эрригал вышел из тени, готовый увлечь короля за собой. Герцог Коннли выставил ладонь навстречу Бану, низко и предупреждающе. В его сжатых челюстях таился гнев.
– Убирайся, – прошептала Риган.
– Что?
– Убирайся отсюда! – закричала она.
– Тебе здесь не рады, – Коннли поддерживал жену всем своим организмом. Он всегда так делал, даже сейчас, когда его собственная игра разбита. Он будет занавесом вокруг сердца Риган.
Король вскинул руки вверх:
– Ах, небеса! Что это за звезда, возвышающая над нами червивые ветки? Сначала моя Элия, а теперь и остальные!
Эрригал обнял старого короля. Красные пятна на фоне грубых белых щек графа. Он сказал:
– Я знаю эту боль, царственный господин. Оставайся, и я разделю ее бремя.
– Да, я останусь с людьми на своей стороне.
Риган не сгибалась, ни сейчас, ни тогда, когда ее матку сжимало отчаяние, ее собственный отец стоял и осуждал ее, творил величайшую трагедию против своей же дочери, даже когда он все исказил и превратил в судьбу. Она никогда не простит ему этого, как никогда не простит отсутствия Далат.
Звезды проигнорировали ее рождение, и поэтому Риган была свободно пылающей, светящейся холодно, как любая звезда или меч судьбы. Она сказала:
– Ты останешься здесь исключительно по моей милости, отец! Твоя звезда угасла. Ты и только ты, но никто из твоих людей не может здесь оставаться.
– Тогда я не останусь! – Лир прижал шишковатые руки к лицу и сказал еще что-то, но неразборчиво. Он отбросил прикосновение Эрригала и повернулся, чтобы выйти из помещения, крича и плачась своему Дураку.
«Он действительно сумасшедший», – подумала Риган, и голова у нее закружилась, как будто она разлетелась на части, но постоянная боль, боль ее чрева не ушла.
Эрригал остановился и сказал Коннли и Риган:
– Я прослежу, чтобы он лег в каком-нибудь безопасном месте, милорд. Миледи, не беспокойтесь об этом.
– Не здесь! – воскликнула Риган, пораженная ядом его близости.
– Проводите его, и не более того, – приказал Коннли.
Граф нахмурился и поспешил за королем.
Риган увидела в центре зала Лиса Бана, сжимавшего в руке меч и смотрящего со смесью ужаса и ликования. Молодая женщина подошла к нему и коснулась горячей шеи. Он вздрогнул, но расслабился, когда понял, что это она. «Скатертью дорога», – пробормотала Риган. Ее большой палец погладил чуть ниже уха Бана, и тот задрожал.
Огромную дверь в зал закрыли трое пожилых мужчин, и глухое эхо сделало последующую тишину более глубокой. Риган почувствовала себя словно изрезанной грубым ножом. Она была готова к новой боли.
Ей давно следовало это сделать.
– Он возьмет короля в Хартфар, – сказал Бан.
Коннли присоединился к разговору. Презрительная насмешка почти погубила его красивое лицо.
– Но не со всеми этими слугами.
– Чего хотела Гэла? – спросил Бан, словно спрашивал сам себя.
– Власти, – пробормотала Риган, опьяненная этими словами. Хотя она думала о перечисленных ужасах, содержащихся в письме Гэлы, и предположила, что Гэла выставила их отца вон, так как не знала, как поступить. Ее старшая сестра был сильным бойцом, но не всегда помнила о стратегии в момент азарта. Риган не стала бы раскрывать эту слабость Лису. Пока что.
– Чтобы узнать, что бы вы могли сделать? – ответил Бан на свой же вопрос.
– И что нам делать? – спросил Коннли. – Мы должны выяснить, кому верен Эрригал – нам или старому королю. Это повлияет на наш курс. Нам нужен Эрригал, прежде чем мы сможем выступить против Астора.
Бан обратился к ним:
– Вы знаете мое мнение.
Риган медленно кивнула, отвлекаясь от мыслей о любимой сестре и устремляя их в будущее.
– Я истекала кровью весь день, так что сегодня вечером мы пойдем на пустошь и сотворим свою магию. Завтра мы свяжемся с Гэлой и с моим отцом, и с твоим, и со всеми остальными.
– Вы готовы, госпожа? – спросил Бан, пристально изучая ее.
– Полностью.
– Я иду готовиться, – резко сказал он и, кивнув Коннли, оставил их.
Риган не двигалась. Она думала о маленьком, но разгневанном Белом лесе, куда, конечно же, вошел ее отец, где звезды не имели силы, и о черном небе, которое появится над головой, когда солнце опустится. Убывающая луна скроет звезды.
Коннели прижался к спине Риган, обхватив ее руками.
– Ты в порядке, любовь моя?
Она прильнула к мужу и покачала головой.
– Нет, но… – Она потянулась и прикоснулась к его лицу, проведя ногтями по его подбородку к его уху, и забралась в густые золотистые волосы на голове Коннли. Она сжала их в кулак, и муж застонал от удовольствия.
– Но я буду.
Элия
В некоторых местах Лионис ощущался как лабиринт, столь непохожий на плоские грязные дороги, затененные болота и зубчатые скалы Иннис Лира.
Здесь улица, вымощенная камнем, была узкой и чистой, окруженной садовыми стенами в два раза выше Элии. Улица вилась крутым уклоном чуть ниже дворца на юге и застроенной многоэтажными домами из такого же известняка, что улица и садовые стены. Все было освещено лучами позднего утреннего солнца. Пока девушка шла между Рори Эрригалом и Аифой, она боролась с желанием прищуриться. От света у Элии заболели глаза. Смелые осенние цветы буйствовали на вершинах отдельных стен, свисали с окон или вырастали с балконов. Перекинутые от стены к стене арки поддерживали сады и дома, придавая улице сияющий, торжественный вид собора. Элия понимала, почему кому-то хотелось жить здесь: если б леса были высечены в камне, то они могли напоминать этот район.
Они навещали родственников Рори в Алсаксе в городской резиденции, где его замечательная тетя жила с двумя из семи взрослых детей. Госпожа Джуда была первой двоюродной сестрой нынешнего графа Эрригала. Она жаждала и помочь Рори вернуться в Лир, и встретиться с Элией, которая еще не отважилась выйти в торговые анклавы Аремории. С приходом Рори казалось неблагоразумным проигнорировать приглашение Алсаксов, особенно учитывая, что Элии надо было найти путь домой, непосредственно не связанный с Моримаросом или его короной. Только это могло смягчить гнев Гэлы по отношению к Элии, чье преждевременное возвращение означало бы отсутствие поддержки ареморцев.
Элия сглаживала углы, максимально использовала честность в своих просьбах и объяснениях, и не скрывала стремления к миру и союзу между двумя землями, а также между родом ее семьи и родом Эрригала. Со своей стороны, госпожа Джуда использовала для переговоров изысканную еду и отличное алсаксонское вино. В конце концов, она согласилась использовать баржи до того времени, пока недовольные политическими последствиями не постучатся в двери Джуды. Мысли Элии уплывали вместе с напитком, так что, когда они собрались уходить и Джуда попросила звездного благословения, Элия была застигнута врасплох. Несколько известных благословений и молитв переполняли ее горло, тем более, был конкретный момент: прямо сейчас, невидимые позади солнца, взошли Звезды Шестой и Пятой птиц, и изогнутый ряд звезд – Древо золотого распада и сгустившееся Сердце предков на западе. Там были узоры, ждущие, когда девушка расшифрует их в пророчество, но она не могла. Не могла.
Все смотрели на Элию до тех пор, пока она не вздохнула глубоко и грустно не рассмеялась над собой.
– Я могу только дать вам свое благословение, леди Алсакс, и обещание: поскольку вы щедры, амбициозны и лояльны, пусть ваши добродетели будут вместе с водой корней земли и поют вместе со звездами.
– Благодарю, ваше высочество, я принимаю это с честью, – торжественно поблагодарила Джуда. – Желаю вам удачи. Мой сын пошлет весть, когда баржа будет готова, и управляющих туда, где вы должны быть.
Затем они ушли: Элия, Аифа и Рори с четырьмя королевскими стражниками, ожидающими снаружи в оранжевых плащах. Элия опустила вниз голову, пряча лицо от яркого солнечного света, и наблюдала за неровной известняковой брусчаткой под ее ногами. В ее ушах мягко стучало; то ли от солнца, то ли от алкоголя или от пропущенного звездного пророчества – принцесса не могла понять. Аифа держала ее за руку, а Рори шел позади. Он сказал:
– Я так хотел бы вернуться с тобой. Иннис Лир – это место, которому я тоже принадлежу.
– Я знаю, – ответила Элия через плечо. – И ты вернешься, я позабочусь об этом. Это одна из многих вещей, о которых я должна позаботиться.
Дом был странным словом, о значении которого она не думала, когда была в безопасности. Глядя на яркое синее ареморское небо, девушка представила себе жесткий цвет Иннис Лира – его всегда кромсал ветер. Элия прислушалась, но не услышала ничего, кроме голосов людей, стука колес, лая собаки в паре улиц отсюда. «Дом, дом, дом», – прошептала она на языке деревьев. Хотя ответа не последовало, от этих слов Элия почувствовала себя немного счастливее. Она едва могла сдержать свое желание снова поговорить с деревьями Иннис Лира.
– Куда ты пойдешь сначала? – спросил Рори.
Элия напевала в задумчивости и под легким хмелем.
– Я думала отправиться в Гэлу, но… затем… – девушка замолчала, не желая высказывать гнев и страх перед перспективой снова оказаться лицом к лицу с отцом. – Если Риган в Эрригале, как ты говоришь, я могла бы пойти туда. Во-первых, поговорить с твоим отцом от твоего имени, и посмотреть, как поживает моя сестра.
– Да! Бан поможет тебе – он должен. – Рори шагнул между женщинами и обнял их обеих за плечи. Элия обхватила его за талию, а Аифа хмыкнула и уставилась на Рори. Он лишь улыбнулся в ответ. Аифа не отрывала взгляда от молодого человека. Ее глаза злобно сузились.