Мы не видели Марию Капнист на экране молодой и красивой. Зато она подарила кинематографу свою светлую, мудрую, добрую душу, свой таинственный, выразительный облик. Пусть это были небольшие роли, но всё же незабываемые: Мануйлиха в «Олесе», Марфа в короткометражке «Марфа-гром», Харитониха в ленте «Сыновья уходят в бой», Марина в «Солдатках», экономка в «Дикой охоте короля Стаха», персонажи фильмов «Дорогой ценой», «Мы, двое мужчин», «Иванна», «Старые стены», «Циркачонок»…
В «Олесе» Мария Капнист играла героиню, схожую с собой. Ее тоже не понимали люди, она разговаривала с растениями, травами, жила в лесу и казалась странной. Людмила Чурсина, игравшая Олесю, очень полюбила Марию Ростиславовну. «Я не могла назвать ее старушкой, хотя она играла мою бабушку, – вспоминала Людмила Алексеевна. – Мария Ростиславовна была легкой и подвижной, как ветерок. Мы вместе приходили пораньше на площадку, я стояла на голове – увлекалась йогой, она висела вниз головой, зацепившись ногами за бревна, и нам было хорошо».
Режиссер Валерий Рубинчик рассказывал, какое впечатление произвела на него Мария Капнист, примерив костюм своей героини в фильме «Дикая охота короля Стаха». Ей впору пришлось и платье, и головной убор, будто она жила в том времени – начале XIX века, будто ходила в этом постоянно. И как органично она смотрелась в интерьерах старинного замка!
Переломной для Капнист стала роль ведьмы Наины в киносказке Александра Птушко «Руслан и Людмила» (1972). Трудно себе представить другую актрису в этом хитром и страшном образе. А ей приходилось работать не только с людьми, но и с животными. В частности, с огромным тигром. Мария Ростиславовна не побоялась с ним познакомиться, войти в клетку. После лагерей она не боялась ничего – ходить ночью на кладбище, купаться в ночном море, пресекать хамство и хулиганство. Те годы выбили из нее страх. Она даже разучилась плакать.
О роли Наины Мария Капнист, заполняя анкету Госфильмофонда, писала так: «В образе этой страшной колдуньи я была утверждена безоговорочно, после десяти проб народных актрис. Чтобы оправдать доверие, надо было вселить в себя этот образ. В каждую клетку нерва, кровеносного сосуда, разума. Чтобы поразить современного зрителя. Даже маленький зритель нашей эпохи очень взыскательный, приученный к телевизору и киноэкрану».
Актер Владимир Федоров, сыгравший Черномора, рассказал забавный случай, связанный с появлением Марии Капнист на съемочной площадке. Поначалу в роли Наины снималась легенда Вахтанговского театра Цецилия Мансурова, которую кино, в общем-то несправедливо, обошло вниманием. К одной из первых сцен готовились ответственно: выстроили сложные декорации, привезли пиротехнику, собрали массовку, отрепетировали сто раз и зажгли факелы… Предполагалось снять всё с одного дубля, чтобы не строиться заново. Напряжение колоссальное. Команда «Мотор!» Вспыхивает декорация, и Мансурова неожиданно выходит из образа: «Александр Лукич, я тут подумала… может, я встану вот здесь?..» Птушко выдержал долгую паузу, мысленно прощаясь с декорациями и потерянным временем, а потом взорвался: «Ах ты, старая…!» После чего актрису заменили, так как режиссера заменить было намного труднее.
У Радиславы Капнист есть другая история, более драматическая: «По сценарию в фильме должен был появиться живой волк. Но режиссер Птушко захотел заменить его тигром. Маму об этом не предупредили. Заходит она в павильон и вдруг слышит рычание, оборачивается, а перед ней – огромный тигр, который изготовился к прыжку! Именно в этот момент взгляд, которым Наина мысленно посылает бесчинствовать полчища татар, и запечатлела камера. Этот взгляд оказался такой силы, что зверь развернулся и удрал в клетку. Но чего это стоило маме! Когда Птушко подошел к ней со словами: “Ну, Капнист, ты молодец!”, она бросила ему: “Но вы же подлец!” А потом, не помня себя, прямо в лохмотьях Наины бросилась в гостиницу “Москва”. Там на своем этаже потеряла сознание и несколько дней пролежала в постели… Птушко приехал с извинениями, и мама вернулась на площадку. К тигру она стала заходить регулярно, разговаривала с ним, гладила через прутья клетки. Когда зверь при виде нее стал заваливаться на спину и поднимать лапки, мама сказала: “Открывайте!” С этого момента они снимались вдвоем, и тигр ни разу на нее не зарычал».
Александр Птушко хотел снимать Марию Капнист и дальше, во всех своих фильмах, но вскоре после премьеры «Руслана и Людмилы» умер. Зато образ ведьмы надолго приклеился к самой актрисе. Как-то, направляясь к своему подъезду мимо лавочки, на которой всегда сидели пенсионерки, она услышала вслед: «Ведьма, ведьма…» Мария Ростиславовна задумалась: «Ах, вы считаете меня ведьмой? Ну что ж, сейчас вы ее получите». Дома она связала в одну длинную веревку простыни, скатерти, половики и спустилась по ней из окна со своего третьего этажа. Обойдя дом, она, как ни в чем не бывало, вновь вошла в подъезд. Старухи оцепенели и еще долго не могли прийти в себя. Сама же Мария Ростиславовна любила называть себя Бабой-ягой. Она так и подписывала открытки и письма своим друзьям и близким: «Баба-яга. Ха-ха-хи».
Многие считали ее женщиной не от мира сего. За необычную внешность, за странность в поведении, за манеру одеваться. Капнист и вправду была ни на кого не похожей. Она воспринимала мир по-своему и любила его по-своему. В ее огромной измотанной душе могло найтись место для каждого, однако не все это хотели понять. Кто-то ее боялся, кто-то боготворил. Но мало кто знал, что в далеких и страшных шахтах Караганды она, не задумываясь, бросилась под вагонетку, чтобы спасти жизнь тридцати восьми каторжникам. Они бы просто не успели разбежаться – огромная, тяжелая вагонетка набирала ход, катясь под откос. И Мария бросилась под колеса. Несколько метров ее протащило по рельсам, после чего женщина не один месяц была прикована к постели. Спасенные сдавали ей свою кровь и кожу, но об этом героическом подвиге родные и друзья узнали случайно, не от нее.
Или другой пример: Мария Ростиславовна, рискуя быть наказанной, пробиралась в мужской лагерь и ухаживала за умирающим товарищем – писателем Даниилом Фибихом.
Неизвестно, сумела бы выдержать эта истощенная женщина новый срок, если бы не счастливая реабилитация. Но однажды Анатолий Подгородецкий показал специалисту ее почерк и подпись до ареста. Рядом положил открытки и письма последних лет жизни. «Лагеря ее не сломили. Рука осталась твердой», – таков был вердикт.
Вернувшись домой, Капнист прежде всего вспомнила, что она женщина. Она страстно следила за модой, ухаживала за своей внешностью. Но, что забавно, на рубеже шестидесятых – семидесятых она окончательно выбрала себе имидж и не изменяла ему до конца дней: ей по душе пришлась длинная, свободная одежда. Воздушные пестрые юбки и сарафаны, легкие шляпки, яркие платки и неизменные букетики цветов – этим она еще больше восхищала одних и раздражала других.
Актриса Раиса Недашковская писала: «Со стороны казалось, что у Марии Ростиславовны не было комплексов. Она всегда делала то, что чувствовала. Понятие “время” потеряла. Могла запросто явиться в гости в час, два ночи. Могла взглянуть на постороннего и начать вещать как прорицательница. Она обращалась с вопросами к животным, была нежна даже с тараканами. Правда, особой привилегией у нее пользовались цветы. Никогда не проходила мимо увядающего брошенного цветка. Приносила домой, отрезала головку и клала в воду. У нее в ванне часто плавали цветы…»
В доме Марии Ростиславовны всегда толпились посторонние люди. Порой она засыпала в одежде от усталости, а гости всё не расходились. У нее собирались люди самых разных профессий и возрастов. Человек с богатым чувством юмора, она с удовольствием рассказывала даже о своих злоключениях.
Радислава любила вспоминать случай в Крыму, где они вдвоем проводили отпуск. Как-то раз мама уговорила дочку поплавать в море ночью. Пришли на пляж. Мария Ростиславовна разделась и поплыла, а Рада осталась дожидаться ее на берегу. Вдруг откуда ни возьмись появился паренек, видимо, заметивший издалека, как стройная женщина заходила в воду. Он решил догнать ночную купальщицу.
– Девушка, вы так красиво плаваете, – завязал разговор паренек.
– Да, я люблю плавать, – ответила таинственная незнакомка.
– Ой, а какой голосок у вас приятный. Я хочу с вами познакомиться поближе! – не унимался молодой человек.
«Да? Ну, тогда надо бы поворачивать к берегу, – решила Мария Ростиславовна. – А то еще потонет, познакомившись…» И старая актриса поплыла к берегу, стараясь не попадаться пареньку на глаза в лунной дорожке. А тот не унимался:
– Девушка, вы такая прекрасная, давайте встретимся…
Рада на берегу давилась от смеха. Мария Ростиславовна доплыла до песка и повернулась к настырному ухажеру:
– Ну, теперь давай знакомиться.
Луна осветила ее немолодое лицо, и парень кинулся обратно в воду с криком:
– У-у, ведьма-а-а!
Актриса подняла его за волосы, как котенка, и сказала:
– Молодой человек, никогда не назначайте свидания, не заглянув в лицо.
У Марии Ростиславовны действительно была точеная фигура. Она ходила в танцкласс при студии киноактера и после динамичной нагрузки, когда все уже пыхтели, умудрялась делать кульбит. До семидесяти лет легко делала березку, кончиками пальцев могла достать через голову до пола. На здоровье Капнист не жаловалась никогда, но панически боялась потерять зрение. «Какой ужас, если кому-то придется водить меня под руку?!» Она привыкла выпархивать из дома, и чтобы ее тотчас же узнавали, улыбались. С букетом цветов или корзинкой яблок она влетала в трамвай и рядом с другими старухами выглядела экзотической птицей.
Даже в Париже Мария Ростиславовна приковывала к себе пристальное внимание. Раздавала прохожим цветы, разговаривала с голубями. Съездить в Париж к родственникам ее уговаривали несколько лет. То денег не хватало, то загранпаспорт оформить некогда. В конце концов актрису собрали всем Киевом и отправили в дорогу. Встречали в Москве тоже большой толпой. Мария Ростиславовна вышла из поезда, опустилась на колени и поцеловала землю. Все онемели. «Мама, ну что за глупостью ты занимаешься?» – не сдержалась Радислава. Мари