Внебрачный сын Генриха I и единокровный брат Мод, Роберт, эрл Глостера, остался в Нормандии. Он был величайшим магнатом Англии, гордым и могущественным человеком «неоспоримых талантов и выдающейся мудрости», а также покровителем словесных наук. Вильгельм Мальмсберийский посвятил ему «Новую историю» («Historia Novella») и переработанную версию «Деяний королей» («Gesta Regum»), а Гальфрид Монмутский – «Историю королей Британии» («History of the Kings of Britain»).
Роберта подговаривали самому заявить о правах на престол, но он прислушался к «более разумному совету» и «ответил категорическим отказом, заявив, что лучше уступить трон сыну сестры, чем самонадеянно его захватить». В декабре он встретился с нормандскими баронами в Лизье и обсудил возможность возведения на английский престол Теобальда. Но Теобальд уклонился от подобной чести12.
Позже Стефан заклеймил Роберта как оппортуниста «с пастью льва и сердцем кролика»13, но восторженный Вильгельм Мальмсберийский утверждал, что Роберт выжидал, пока Стефан утратит поддержку баронов, когда те наконец поймут, кого они избрали королем. Тогда эрл получит шанс убедить лордов признать Мод королевой. Очевидно, Роберт не предполагал, что Мод сама решится отстаивать свои права.
Несмотря на беременность, Мод не сидела сложа руки. В сопровождении свиты и военного эскорта она продвинулась по территории Нормандии так далеко, как смогла, но герцогство встречало ее враждебно. Ей не удалось получить доступ к побережью и тем более – к кораблям. В любом случае переправа в Англию, где Мод не имела сторонников, граничила с безрассудством. Ей оставалось ждать помощи Жоффруа, чтобы продолжить трудное продвижение по стране. Но у Жоффруа было и так полно дел: он подавлял восстание в Анжу.
Серьезный удар постиг Мод в марте 1136 года, когда эрл Роберт прибыл в Англию и в Оксфорде признал Стефана королем. Позже Роберт назвал свой поступок целесообразной временной мерой. Обширные земельные владения в Англии не позволяли ему слишком долго оставаться в Нормандии, поэтому Роберт последовал девизу, призывавшему «делать то, что можешь, когда не можешь делать то, что хочешь». В то время Роберта терзал внутренний конфликт. «Если он подчинится Стефану, то нарушит клятву, данную сестре; если он выступит против Стефана, то не принесет никакой пользы ни сестре, ни племянникам, но, несомненно, причинит тяжкий вред себе самому»14.
3Мужское сердце в женском теле
Матильду Булонскую не короновали вместе с мужем из-за спешки. К тому же она недавно родила1. Вероятно, в декабре 1135 года, уже будучи королевой, Матильда встретилась в Булони с достопочтенным Бернаром, аббатом Клерво. Бернар уже тогда был известен своей святостью. Матильда «так глубоко почитала святого мужа Господня, что, когда он приближался к Булони, выбежала из города ему навстречу, хотя была беременна».
Через несколько дней у Матильды начались схватки, но дело приняло скверный оборот. «Она так сильно страдала, что и сама она, и все ее домочадцы отчаялись. Раздав свое имущество нищим и церквям, королева даже выбрала одежду для похорон, словно собиралась умереть в тот же час. Роды были сопряжены с такой серьезной опасностью, что она ожидала смерти и совершила все приготовления для погребального обряда».
Внезапно Матильда вспомнила о Бернаре, «человеке Божьем», и, «преисполненная веры, призвала его по имени», моля о помощи. Чудесным образом «она в тот же миг родила, избежав всех рисков», что приписала духовной помощи Бернара. Находясь в Булони, он, несомненно, знал о ее тяготах, хоть и не получал ее послания. Не исключено, что Бернар остановился в замке и молился за Матильду.
Королева отправила к Бернару монаха, чтобы выразить глубокую благодарность своему избавителю. Она не стала медлить с раздачей упомянутых в последней воле даров, чем отблагодарила своего прославленного спасителя, не без основания объявив новорожденного его сыном. Возможно, Бернар согласился стать крестным отцом ребенка. Всякий раз, когда люди упоминали о его чудесном вмешательстве в рождение принца, Бернар, «ни капли не смущаясь, отшучивался»: «Разумеется, это моя заслуга, правда, я ничего об этом не знал»2.
Поскольку ребенок родился в пурпуре, ему дали англонормандское королевское имя Вильгельм – вероятно, в честь Вильгельма Завоевателя. В письме, которое аббат Бернар вскоре написал Матильде, он повелевал: «Сохраните для меня моего сына, которого вы только что произвели на свет, поскольку я тоже – если это не прогневает короля – в некоторой степени претендую на него»3.
Матильда прибыла в Англию в январе 1136 года4. В пасхальное воскресенье, 22 марта 1136 года, в Вестминстерском аббатстве прошла пышная церемония ее коронации, которую возглавил Вильгельм де Корбейль. Во дворце, стоявшем напротив5, устроили пасхальный прием, «еще более великолепный из-за многолюдья, размаха, золота, серебра, драгоценностей, одеяний и роскоши, превосходившей все, что когда-либо видели в Англии»6. На нем присутствовали все главы духовенства и почти тридцать пэров, включая Роберта, эрла Глостера, а по правую руку от короля сидел Генрих, наследник Давида, короля Шотландии. С разрешения отца Генрих присягнул Стефану на верность за Камбрию7, так как Давид решил выждать и «посмотреть, к чему приведет соперничество [Стефана и Мод], пытаясь угадать итог»8. Король и королева в присутствии сына и наследника Евстахия возложили на головы короны. После восшествия Стефана на престол Евстахий, которому исполнилось самое большее десять лет, стал графом Булонским по праву, восходящему к его матери9. Подобно Вильгельму Завоевателю, также коронованному в спешке, Стефан использовал коронацию жены, чтобы подчеркнуть свой королевский статус.
Для празднования имелся двойной повод, поскольку Стефан только что получил из Рима письмо, в котором понтифик подтверждал его коронацию и освобождал новоиспеченного короля от клятвы, данной императрице Мод10. Во время торжеств Матильда, старшая дочь короля и королевы, в возрасте двух лет была обещана в жены тридцатидвухлетнему Галерану де Бомону, графу Меланскому11, сыну и наследнику Роберта де Бомона, эрла Лестера и владельца обширных земель в Нормандии12. Рука принцессы была наградой за то, что Галеран присягнул на верность королю. Вместе с невестой он получил также родовое графство Вустер. Брак не был заключен, поскольку зимой 1141/42 года юная Матильда умерла в лондонском Тауэре, и Галеран женился на Агнессе де Монфор13. Очевидно, Стефан и его семья пользовались королевскими покоями в Тауэре.
Бодуэн, брат принцессы Матильды, также скончался в Тауэре в не указанный летописцами день. Тот факт, что двое детей умерли в одном месте, предполагает, что их сразила одна и та же болезнь почти одновременно. Обоих похоронили у главного алтаря приората Святой Троицы в Олгейте14, основанного их двоюродной бабушкой Матильдой Шотландской, где родители воздвигли им надгробные памятники. В картулярии приората записано: «Король Стефан и королева так сильно любили приора Ральфа и эту церковь, что велели с почестями похоронить здесь своего сына Бодуэна и дочь Матильду: Бодуэна в северной части алтаря, а Матильду – в южной»15.
Матильда Булонская проявила себя решительной и находчивой королевой, дерзкой, энергичной и неутомимой в поддержке своего неумелого мужа, которого она значительно превосходила способностями и живостью ума. Она оказалась «утонченной женщиной, обладавшей по-мужски твердым характером»16. Матильда продемонстрировала здравый смысл и умение находить общий язык с людьми. В дальнейшем ей воздали должное за непоколебимую верность мужу, отвагу, благородство и дипломатические навыки, а также за «мужское сердце, [бьющееся] в женском теле»17. Среди подданных Стефана Матильда пользовалась широкой популярностью.
Матильда обладала значительной властью. Большую часть времени она проводила в Лондоне и его окрестностях, поскольку принадлежавшее ей баронство Булони, или Честь Булони, охватывало территорию Лондона и Колчестера, давая Матильде ощутимое территориальное преимущество. Хартии свидетельствуют, что Матильда принимала активное участие в делах Стефана и его главных советников18. Она заручилась дружбой благочестивого крестоносца Тьерри Эльзасского, который сменил Вильгельма Клитона на престоле графа Фландрии, и благодаря этому смогла нанять фламандских наемников, которые сослужили короне хорошую службу в последующие годы.
Стефан доверял политическим суждениям Матильды. Следуя примеру своих предшественников, он полагался на ее поддержку в правлении, поэтому она пользовалась большим влиянием. Одним из первых деяний Матильды в титуле королевы стало подписание хартии, выданной Редингскому аббатству19. Называя себя «королевой англичан и графиней Булони», она издала от своего имени сорок шесть хартий и указов, в том числе тридцать пять, выданных религиозным учреждениям, а также засвидетельствовала пятьдесят две королевские хартии20.
Матильда выносила решения в судебных спорах. Примерно в 1143–1147 годах она выдала Бодуэну де Виссану, коннетаблю Чести Булони, жестко сформулированную хартию, в которой выражала недовольство в связи с тем, что Генрих Блуа, епископ Винчестерский, заявил протест «в нашем с королем доме», жалуясь на домогательства в отношении его земель и притеснения каноников Гуд-Истера в Эссексе. Королева повелела «сохранять мир» и заявила, что не желает больше слышать подобных жалоб. Матильда даровала церкви Святого Иоанна в Колчестере землю и приказала Малькольму де Санлису, его сыну Вальтеру и своим ленникам, которые лишили церковь ее имущества в Тей, вернуть землю монахам21.
Матильда стала покровительницей приората Святой Троицы в Олгейте, основанного ее тетей Матильдой Шотландской. На Рождество 1136 года она выступила защитником приора Нормана в споре против Эшилла, хранителя лондонского Тауэра, полного решимости оставить за собой земли, которые его предшественник отнял у приората