Затем на всеобщем собрании, созванном на рыночной площади, Генрих велел народу «приветствовать [Мод] как свою госпожу и королеву»23 и, «стоя на возвышении, предал анафеме всех, кто будет проклинать императрицу или выступать против нее, и благословил всех, кто будет благословлять ее и пребывать с ней в согласии. Когда с формальностями было покончено, [императрица] покинула Винчестер»24, но прежде успела выдать хартию аббатству Гластонбери, где епископ Генрих некогда служил настоятелем25.
Не теряя времени, Мод заказала для себя в Винчестере большую печать в немецком стиле с надписью «Romanorum Regina Mathildis»[26];; печать была круглой, как у императриц, тогда как печати королев обычно имели овальную форму.
Примеру епископа Генриха, который присягнул Мод, последовали многие. Однако императрица, «с юных лет приученная к блеску и сознанию собственной исключительности, начала проявлять своеволие или, скорее, даже строптивость во всем, что делала. Некоторых приверженцев короля, согласных подчиниться и вверить ей свое имущество, она принимала нелюбезно, а то и с нескрываемым раздражением; другим она бросала в лицо оскорбления и угрозы, а затем яростно гнала прочь. Давая опрометчивые распоряжения, она сокращала или отбирала собственность и земли тех, кто получил их в дар от короля, а горстку верных сторонников [Стефана] лишала доходов и почестей, наделяя этим других»27. Мод имела право так поступать, поскольку считала себя законным монархом, но, проявляя нелюбезность к тем, кто запоздало перешел на ее сторону, она продемонстрировала прискорбное отсутствие здравого смысла и предусмотрительности. Даже к своим главным сторонникам она относилась с пренебрежением.
Когда король Шотландии, епископ Винчестерский и эрл Глостера, ее брат, то есть самые высокопоставленные люди королевства, которые всюду сопровождали ее, преклонили перед ней колено, обратившись с просьбой, Мод повела себя заносчиво и дерзко, не поднявшись почтительно, как ей следовало, и не удовлетворив их просьбу. Вместо этого она несколько раз отсылала просителей прочь, отвечая надменно и отказываясь прислушаться к их словам; к этому времени она уже не полагалась на их советы, как обещала, а распоряжалась всем по собственному произволу28.
Мод неоднократно отвергала советы короля Давида и «с женским легкомыслием напускала на себя величавую надменность, вызывая недовольство знати спесивыми угрозами и обвинениями»29.
Это были не единственные промахи, которые допустила Мод. «Она по своему усмотрению аннулировала все пожалования, установленные указами короля. Она поспешно захватила и вручила своим сторонникам все, что король безвозмездно передал церквям и братьям по оружию», чем предсказуемо возмутила духовенство. Бестактность императрицы вызывала недовольство, которое влекло за собой беспорядки в королевстве. «Англия была встревожена больше, чем когда-либо прежде, и в стране царило всякое зло»30. Повсюду «происходили грабежи, поджоги и убийства»31. Стране требовался сильный правитель, способный положить конец беззаконию.
17Верховная госпожа Англии
Императрица с триумфом въехала в Оксфорд, который распахнул перед ней ворота по приказу Роберта д’Ойлли, потомственного королевского коннетабля замка, где теперь жила Мод. Замок, почти замкнутый в кольце двух рек, Темзы и Айзис, был построен в 1071 году в западной части города и имел стены высотой в шестьдесят футов. На его территории находилась коллегиальная часовня, посвященная святому Георгию. От замка сохранились склеп в романском стиле и башня Святого Георгия, которая отличалась «большой высотой»1 и, вероятно, выполняла при часовне роль колокольни2.
30 марта Мод встретила в Оксфорде3 Пасху с королевским размахом и выпустила хартию, предоставив пастбища и лесной сервитут тамплиерам из прецептории Коули, которую основала ее соперница, королева Матильда. В хартии указывалось: «В моем мире все их имущество пребудет в неприкосновенности. Пусть никто не причинит им вреда»4. Дядя императрицы, король Давид, поспешил на юг из Шотландии, чтобы присягнуть Мод за свои земли в Англии. Он присоединился к императрице в Оксфорде и выступил свидетелем хартий, датированных временем пребывания там5.
7 апреля Мод все еще находилась в Оксфорде. Между тем епископ Генрих созвал в Винчестере совет легатов английской церкви. Вильгельм Мальмсберийский, который там присутствовал, составил подробный отчет о том, как прошел совет. Архиепископ Теобальд также прибыл на зов Генриха. Прочих участников было сравнительно мало, однако «то, что предстояло сделать, занимало умы многих и служило темой для разговоров».
Генрих начал с того, что побеседовал с представителями духовенства наедине, прощупывая почву6. На следующий день он произнес на собрании длинную речь, в которой заявил, что «по милости папы римского действует в качестве вице-регента Англии» и призывает «обсудить мир в стране, которой грозит непосредственная опасность». Епископ Генрих напомнил своим слушателям, что покойный король, Генрих I, заставил баронов признать императрицу наследницей престола и принести ей клятвы. Оправдывая себя и прочих за поддержку Стефана, епископ деликатно огласил собственную версию событий, последовавших за смертью короля. По словам Генриха Блуа, «во время утомительного ожидания госпожи, которая проживала в Нормандии и задержалась с прибытием в Англию, [его] брата возвели на престол ради мира в стране».
Генрих напомнил всем, что Стефан клялся «чтить и возвеличивать Святую Церковь, поддерживать добрые законы и отменять неправедные». Епископу было «прискорбно сознавать и стыдно говорить, что справедливость торжествовала недолго, а благоденствию спустя год пришел конец; затем [король] заключал под стражу епископов, изымал их имущество, торговал аббатствами, грабил церкви, прислушивался к нечестивым советам и отвергал советы праведные». «Я должен любить моего брата по плоти, но своим величайшим долгом я полагаю заботу о деле бессмертного Отца, – сообщил собранию Генрих. – И поскольку Господь без моей помощи свершил свой суд над братом, предав его власти сильнейших, я приглашаю вас поразмыслить, как не допустить гибели королевства, лишенного правителя. Призвав, как подобает, прежде всего на помощь Всемогущего Бога, я пригласил вас всех сюда, чтобы избрать дочь самого мирного, славного, богатого, доброго и несравненного короля верховной госпожой Англии и Нормандии, пообещав хранить ей верность и оказывать поддержку».
Речь Генриха не вызвала бурного одобрения, однако возражений никто не высказал. Духовенство «либо подобающим образом разделяло чувства [епископа], либо молчаливо соглашалось с ними»7, и Генрих объявил «императрицу Мод законно избранной верховной госпожой Англии»8. Любому, кто поддержит низложенного Стефана, Генрих пригрозил отлучением от церкви.
«Императрицу провозгласили госпожой всего английского народа, за исключением жителей Кента, где королева [Матильда] и Вильгельм Ипрский противостояли ей изо всех сил»9. Тем временем королева привлекала сторонников Стефана и от имени своего сына собирала войска в Кенте и Суррее.
Действуя как femme sole и не упоминая о своем замужнем статусе, Мод отныне именовала себя Anglorum Domina, то есть госпожой Англии10, императрицей, королевой римлян, а также «дочерью короля Генриха», чтобы подчеркнуть законность своего титула. У нормандских правителей Англии не было обычая называть себя королями до коронации, поскольку верховную власть они обретали только после помазания святым елеем. Оттиск утраченной печати на хартии, которую императрица пожаловала Жоффруа де Мандевилю в 1141 году, изображает Мод «королевой англичан»; если оттиск является подлинным, возможно, печать изготовили в преддверии коронации Мод11. Тем не менее титул Domina недвусмысленно говорил, что Мод господствовала и властвовала над народом12. Известно, что «она гордилась тем, что ее так называли»13.
Епископ Генрих прекрасно знал, что Лондон безоговорочно поддерживает Стефана и что королева побывала там, пытаясь укрепить свои позиции в Сити14. «Стремясь добиться освобождения мужа», Матильда обращалась «с мольбой ко всем, докучая [горожанам] молитвами, обещаниями и лестными словами»15. Епископ дипломатично пригласил к себе депутацию местных жителей, «которые, учитывая важность их города в Англии, по сути, приравнивались к знати». Делегаты прибыли на совет легатов 9 апреля в мрачном настроении и, к ужасу Генриха, принялись «настаивать на необходимости освободить из плена их господина короля». К призывам присоединился секретарь королевы Матильды, Кристиан Лондонский, предъявивший письмо своей госпожи.
Епископ Генрих запротестовал, «повысив голос до предела», но Кристиан «с примечательной уверенностью» добился права зачитать письмо вслух. В своем послании «королева искренне умоляла собравшееся духовенство, и особенно епископа Винчестерского, брата ее господина», вернуть королевство Стефану, которого «беспутные люди, включая даже тех, кто ему присягал, заковали в цепи»16. Матильда «обращалась с мольбой, осаждая [присутствующих] молитвами, обещаниями и ласковыми словами»17. К Матильде не прислушались.
10 апреля собрание завершилось самым плачевным образом. Епископ Генрих закрыл заключительное заседание, отлучив от церкви сторонников Стефана и отпустив грехи всем, кто поддержал Мод18. Лондонцы разошлись по домам в такой ярости, что «теперь было очень трудно успокоить их умы».
Вскоре после этого Мод отправилась в Уилтон, где ее принял архиепископ Теобальд19, явившийся по приглашению епископа Генриха. Императрицу приветствовало большое скопление людей, столь многочисленное, «что ширины городских ворот едва хватало для прохода такой толпы»