Тюрго, приор Дарема (ок. 1050–1115)
Саксонский монах в Дареме, позднее – архидиакон, который помог основать собор. Был духовником святой Маргариты, королевы Шотландии, и написал ее биографию по просьбе ее дочери Матильды Шотландской, королевы Англии. С 1109 года служил архиепископом Сент-Эндрюса.
Эдмер (Эадмер; ок. 1064–1123/1126)
Монах приората Крайстчерч в Кентербери, с 1120 года – архиепископ Сент-Эндрюса в Шотландии. С 1093 года был близким другом и духовным наставником архиепископа Ансельма до смерти последнего в 1109 году. Является автором его жития. Эдмер написал труд под названием «Historia Novorum in Anglia» («История нового времени в Англии»), изложив английскую историю с 1066 по 1122 год на латыни. Великий летописец Вильгельм Мальмсберийский восхищался его работой, лишенной недостоверных сенсаций, которыми пестрят некоторые хроники того периода.
Элред из Риво (1110–1167)
Получив образование при шотландском королевском дворе, он со временем занял должность его начальника, но ненавидел придворную жизнь. В 1134 году стал монахом в цистерцианском аббатстве Риво в графстве Йоркшир, а в 1147 году был избран его настоятелем. Являлся одним из самых влиятельных цистерцианцев своего времени. Среди его работ значатся «Eulogium Davidis Regis Scotorum» («Жизнеописание Давида I, короля Шотландии») (1153); «Genealogia regum Anglorum» («Генеалогия королей Англии») (1153–1154), посвященная будущему Генриху II; и «Relatio de Standardo» («Рассказ о битве Штандартов») (1153–1154). Самым известным его трудом является трактат «Зерцало милосердия» («Speculum Caritatis»), написанный по просьбе святого Бернара Клервоского. Труды Элреда снискали ему славу и уважение по всей Англии. В народе Элреда почитали как святого, хотя он так и не был канонизирован.
Приложение 2Письма
Ансельм, настоятель [аббатства] Бек-Эллуэн, к Аделизе, дочери Вильгельма I
Достопочтенной Аделаиде [так в оригинале], даме благородного королевского происхождения, но еще более благородной благодаря праведной жизни, брат Ансельм желает, чтобы ее земное величие было столь украшено орнаментом добродетелей, что заслужило бы воссоединения с Царем Царей в вечном блаженстве.
Что касается [труда] «Цветы Псалмов», который вы, Ваше Высочество, любезная мне в Боге, соизволили потребовать от меня, то я в своем верном смирении не мог исполнить [ваше требование] быстрее или лучше. Ибо мое послушание верно следовало вашему повелению в той степени, в какой само повеление исходило из святой веры. Я желаю и молюсь, чтобы Всемогущий Бог сохранил и взрастил в вас эту веру, дабы Он мог наполнить ваш разум своей самой сладкой привязанностью на земле и своим благословенным взором на небесах. Я умоляю вас в силу богатства и знатности не презирать тот маленький, никчемный подарок, который посылаю вам я в моем бедном ничтожестве. Он не инкрустирован золотом и самоцветами, но, безусловно, изготовлен в богоугодной преданности и отдан с искренней любовью.
Я добавил семь молитв, из которых первая более напоминает благочестивое размышление. В нем душа грешника кратко исследует себя; презирает то, что находит, и стыдится того, что презирает; в унижении ее охватывает ужас перед Страшным судом, и она разражается слезами и причитаниями. Две молитвы обращены к святому Стефану и святой Марии Магдалине; если принять их в сердце, они приведут к приумножению любви. Всего их семь, и я, будучи вашим слугой и другом вашей души, призываю вас возносить их как жертву смирения, страха и любви.
Прощайте и пребывайте в Боге как ныне, так и в вечности; прощайте и примите маленькую книжку, присланную в залог нашей верности Богу и наших молитв, чего бы они ни стоили. В конце я выскажу то, что хотел донести на протяжении всего письма: пусть возвышенный ум презрит все, от чего должно отказаться, даже если оно у нас есть; и да устремится смиренный ум к тому единственному, чего нет, но что во славу Господа следует сохранять вечно. Это то, в чем я хочу вас убедить, и то, в чем моими молитвами да убедит вас Святой Дух. С этой мыслью я в третий раз говорю вам: прощайте1.
Папа Григорий VII Матильде Фландрской
Григорий, епископ, слуга слуг Божьих, Матильде, королеве англичан, шлет приветствие и апостольское благословение. Получив от тебя благородную весточку, любимая дочь, мы поняли, что твое великодушие основано на любви и смирении, которые мы с радостью принимаем как указание и надежду на твое спасение. Ибо мы верим, что воистину не подлежит сомнению спасение той, кто служит от всего сердца, со смирением и любовью, которые полностью вмещают в себе закон. Мы ожидаем и глубоко желаем всем сердцем получить от тебя эти и подобные дары, чтобы ты, благородная по крови, могла жить в большем величии, следуя достойным обычаям святых. Наставляй своего мужа, не переставай предлагать ему то, что полезно его душе. Ибо если не подлежат сомнению слова апостола о том, что неверующего мужа может спасти верующая жена, то верующий муж благодаря верующей жене станет только лучше2.
Папа Григорий VII Матильде Фландрской
Узнав из писем о твоих благородных наклонностях, мы поняли, с какой преданностью ты повинуешься Богу и с какой любовью стремишься примкнуть к верующим в Него. Мы также видим по обещаниям твоего величества без промедления сделать для нас все, чего бы мы ни пожелали, что твой разум хранит память о нас. Ты должна знать, дражайшая дочь, с какой любовью мы принимаем твои слова и твои дары, какими бы они ни были. Что может быть превыше золота, драгоценных камней и сокровищ этого мира, которых можно от тебя ожидать, как не скромная жизнь, раздача имущества бедным, любовь к Богу и ближним? Мы молимся о том, чтобы твое благородство [осчастливило] нас этими и подобными дарами, чтобы ты любила искренне и всецело, получала то, что любишь, и никогда не теряла того, что имеешь. Этим и подобным оружием вооружай своего мужа, когда Бог дает тебе возможность, и не прекращай своих попыток. Прочие вещи мы передали [устно] с нашим сыном Губертом, который хранит верность нам обоим3.
Ильдебер Лаварденский Матильде Шотландской
Скромный священник из Ле-Мана, Ильдебер, шлет Матильде, достопочтенной королеве англичан, наиболее достойной славы и почестей, приветствие и молитвы. Трудно всегда распределять выгоды обдуманно и осмотрительно. Высшие власти не ведают благоразумия, не зная, что приятно или неподобающе дарить. Я, испытавший на себе вашу щедрость, с благодарностью отвечаю на ваше благословение, в равной степени пораженный величием дара и любовью дарителя. Ваш подарок заслуживает наивысшей похвалы за великолепие материала и роскошную резьбу. Ценность подарка возрастает благодаря величию того, кто его сделал; подарок славен не искусством мастера и материалом, а тем, что исходит от королевы. Если бы он не подошел мне по весу или не угодил мастерством изготовления, я бы все равно его принял, подобно тем, кто, пребывая над нами, принимают подношение ладана и тучные жертвы. Они видят перед собой не подношение, а любовь и благодарят за преданность, а не за высокую цену. Чистый и цельный дух склоняет их туда, куда пожелает; пенни смягчает Небесный гнев не меньше, чем фунт. Так и в моем случае – ваш дух превозносит ваш дар, возвеличивает и озаряет его. Хотя ваш подарок и вправду сияет золотом, он больше сияет благодаря вашему духу, которому приятно раздавать дары не по наущению, а по врожденному желанию отдавать, духу, который, скажу я вам, идет изнутри, преподносит не медля, страстно желая, чтобы [дар] был принят, и не требуя назойливых напоминаний.
Ваш дар показывает вашу искреннюю преданность таинствам Господним, которые вы не можете совершать, будучи женщиной, но для которых предоставляете инструменты, подражая, насколько это возможно, святым женам, пришедшим со слезами к Распятию и с благовониями ко гробу. Ими владело великое желание страдать вместе с Распятым и ревностно служить Погребенному. Вы находитесь рядом с Христом, когда Его приносят в жертву и когда Его хоронят; ни то ни другое событие не проходит без вашего служения, поскольку вы приготовили светильники для места, где мы верим сердцами и исповедуем устами, что Сотворивший свет присутствует с нами. Не имеет значения, что служение различно, если любовь одна и та же.
Однако есть две вещи, которые, если я не ошибаюсь, вы вознамерились внушить епископу: память о вас и напоминание о пастырском долге. По моему разумению, канделябры, присланные мне, являются указанием нести свет учения и молиться за вас. Их присутствие волнует и возбуждает мой дух, тайно подсказывая, чтобы, используя ваш дар, я продвигался вперед, вдохновившись примером. Ведь исподволь, но очень четко мне приказано уделить внимание тому, что божественное красноречие говорит о [моей роли] носителя света: «Вы – свет мира»[22] и «Зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме»[23].
Я принимаю ваше увещевание, дочь Христова. Даже если оно не входило в ваши намерения и вы просто преподнесли свой дар, я все же приму возложенные им обязательства и не буду пренебрегать его уроком. Ибо подобает продвигаться вперед и получать знания из любого источника, поскольку почти все вещи несут в себе мистический смысл и не составляет труда узреть красоту обычаев в чем угодно. Ничто не создается само для себя, и нет ничего настолько простого, чтобы не нести в себе скрытого наставления избегать того, что вредно, или стремиться к тому, что полезно.
Что мне сказать о просьбе вспоминать вас? Память о вас ворвалась в мою грудь, заполнила ее без остатка, решительно завладела ею и будет жить в ней, пока она дышит. Память о вас живет во мне, говорю вам, и будет приходить мне на ум всякий раз, когда я встану у алтаря, грешный служитель Господа. Так канделябры и епископ совершают богослужение с вашей помощью, достопочтенная королева, и с памятью о вас. Будьте здравы