– Я знаю, как нам попасть в казну прямо сегодня.
– Нам?
– Если хочешь бродить в темноте один, без огня и оружия, сделай мне одолжение, проваливай, – отрезал Генри и шагнул назад, освобождая принцу путь.
Какое-то время тот угрюмо смотрел на него, а потом наклонил голову и сказал:
– Я весь внимание.
Когда Генри договорил, принц насупился. Он пытался изобразить, что вовсе не впечатлен, и Генри стало смешно.
– Полная дикость, – наконец уронил принц и аккуратно расправил воротник, который после встречи с кулаком Генри топорщился, как шейные перья у совы. – Такое мог придумать только звереныш из леса.
– У меня вообще-то имя есть, – огрызнулся Генри и вдруг понял, что в его знаниях об этом самодовольном индюке чего-то не хватает. – А у тебя, кстати?
– Для тебя – ваше высочество.
– Представь, что мы идем по коридору вот в этой темноте, и я вижу, что на тебя сейчас прыгнет какая-то невиданная мерзкая тварь, – мстительно начал Генри. – Пока я крикну «ваше высочество», тебя уже съедят.
Кажется, шутить у него пока не очень получалось: принц побледнел.
– Эдвард, – выдохнул он, а потом важно прибавил: – Это имя значит «благословенный защитник».
– Поздравляю. А что, имена что-то значат? И мое тоже?
Принц нахмурился, будто эти сведения он предпочел бы оставить при себе.
– Да. «Правитель», – нехотя сообщил он, оттолкнулся от стены и первым пошел в темноту.
Глава 7Хранитель казны
Агата в своем письме сказала: «Это просто темнота. Иди и не бойся». Генри повторял про себя эти слова, пока они шли к его комнате. Легко было казаться храбрецом в библиотеке, где есть окна, но здесь, в непроглядной тьме, сердце уходило в пятки. Хуже всего было даже не отсутствие света, а то, что Генри не мог отделаться от мерзкого ощущения: они с принцем не одни, кто-то крадется за ними шаг в шаг, – но, сколько он ни оглядывался, никого не увидел. Принц рядом быстро, хрипло дышал и не говорил больше ни слова – кажется, сосредоточился на том, чтобы передвигать ногами.
Генри думал, что все в замке сейчас бегают и паникуют, но повсюду застыла тишина. Слышно было только, как воет ветер, и Генри изо всех сил гнал от себя мысль, что ветру тут взяться неоткуда, потому что в коридорах нет окон.
Когда он нащупал ладонью знакомую дверь своей комнаты, от облегчения его чуть не затрясло. Они ввалились внутрь, принц сполз на пол и молча следил, как Генри забрался под кровать, вытащил оттуда халат Тиса и, порывшись в его карманах, извлек шкатулку секретов Сиварда. Генри бросил шкатулку принцу на колени, и тот сразу попытался ее открыть – но, к облегчению Генри, ничего не вышло. Он не был уверен, что принцу поднимут боевой дух записки Сиварда и его мрачная тайна.
В открытое окно падал серый, тусклый свет, как в библиотеке, и оттого еще труднее было заставить себя опять выйти в темноту. Генри даже помечтал, как хорошо было бы сейчас развести огонь, но, поскольку в комнате не было даже дров, он решительно открыл дверь.
– Ты знаешь, что внутри? – спросил принц, прижимая к себе шкатулку. Генри так и подмывало сказать «Знаю, но тебе не скажу», но это было как-то мелко, и он просто покачал головой.
До покоев короля принц довел его быстро – шкатулка его заметно приободрила, и теперь они шагали слаженно, четко. Им удавалось даже ловко огибать углы коридоров, не встречаясь с ними головой или плечом, как вначале. Когда впереди замаячила внушительная золотая дверь, принц облизнул губы и сказал:
– Говорить буду я.
Генри кивнул – против этого он точно не возражал, – и принц постучал.
– Это я, – сообщил он в перерывах между ударами. – Мне нужно поговорить.
За дверью было тихо, и Генри собрался уже сам треснуть по ней как следует, – вдруг король просто не слышал? – но тут принц перехватил его руку и договорил:
– Это насчет волшебных предметов. Я кое-что тебе принес.
– Тогда заходи, – тут же ответили за дверью, и она бесшумно распахнулась.
– Ух ты, – не выдержал Генри. Комната была просто огромная, и чего в ней только не было! Он даже не сразу разглядел, что у ярко полыхающего камина сидит человек: сгорбленный и бледный, он будто сливался с креслом.
– Рано сегодня стемнело, правда? Какие тучи! Наверное, будет гроза, – с отсутствующим видом сказал король, переводя взгляд на принца так медленно, будто это стоило ему серьезных усилий.
– Это не тучи, это какое-то волшебство. Скриплеры сказали, оно проснулось вместе с Сердцем, причем не только доброе, так что… – начал Генри, но тут ботинок принца врезался ему в лодыжку, и он замолчал.
– А, и вы здесь, молодой человек. – Король все так же неспешно повернул голову к нему. – Как продвигаются поиски короны?
Он спросил так, будто это просто шутка, и Генри впервые подумал: если король не верит в волшебство, зачем разрешил ему остаться во дворце? Но тут принц подошел к отцу, опустился на колено и, глядя ему куда-то в плечо, заговорил:
– Я принес еще одно сокровище, которое раздобыл в своем походе. Это шкатулка, принадлежавшая Сиварду. Мне доподлинно это известно.
Король взял шкатулку. Генри заметил, что рука у него трясется.
– Это, несомненно, старинный предмет, – еле слышно проговорил король, поднеся шкатулку близко к глазам. – Но он сломан, не открывается.
– Он откроется в свое время, – уверенно сообщил принц, и Генри в который раз подивился его способности врать не моргнув глазом. – Но это еще не все. В одной из книг нашей библиотеки я когда-то прочел интересную легенду. Если положить рядом с Сердцем волшебства предмет, принадлежавший Сиварду, Сердце загорится так ярко, что осветит все на мили вокруг. Сердце ведь уже в казне, верно? Я пришел попросить тебя срочно отдать этот предмет в казну, и тогда тьма, что пала на дворец, рассеется. Если, конечно, легенда правдива.
Говорил он так убедительно, что Генри сам бы поверил, если б не знал, что все это – полная чушь, которую он лично и выдумал.
– Хотелось бы надеяться, – уронил король, глядя в огонь. – Я попрошу хранителя казны забрать шкатулку как можно скорее. Ты можешь быть свободен.
Принц поднялся и зашагал к двери. По дороге он взглянул на Генри так удивленно, будто и сам не верил, что получилось. Но расчет Генри оказался верным: во-первых, в королевстве, где все представления о жизни основаны на легендах, можно заставить людей поверить в любую ерунду, если она звучит достаточно сказочно. Во-вторых, принц читал кучу книг, и мало ли что он мог там вычитать. В-третьих, когда план не сработает, всегда можно сказать, что легенда оказалась ложью, так что они ничем не рискуют.
И была еще одна мысль, от которой он никак не мог отделаться. А вдруг, если они как следует поверят в ложь, она возьмет и превратится в правду?
Принц дошел до двери, и Генри собирался уже выскользнуть вслед за ним, но один вопрос не давал ему покоя, так что он решил воспользоваться шансом и прояснить дело.
– Вы чем-то болеете? – спросил он у короля.
– Его величество не обязан отвечать на твои дурацкие вопросы, – резко ответил принц, и от его громкого голоса король поморщился.
Оставь его, Эдвард. Я понимаю любопытство гостя. – Он с трудом расправил свои худые плечи, будто пытался казаться более внушительным. – В последние десять лет здоровье меня подводит. Бессонница, головная боль, еле передвигаю ноги, и с каждым годом только хуже. – Он коротко, скупо улыбнулся. – Хорошо, что Эмма готовит мне успокаивающее снадобье. Не скажу, что оно помогает, но без него наверняка было бы еще хуже. Кстати, – король поднял голову, и в его глазах мелькнуло живое, заинтересованное выражение. – Думаю, сегодня я могу принять его раньше, раз ночь настала так внезапно, как думаете?
Он открыл стоящий на столике деревянный ящик. Внутри поблескивали маленькие склянки с чем-то бледно-зеленым. Король достал одну, залпом опрокинул в рот и поморщился. А потом вытащил еще одну и протянул Генри.
– Возьмите, молодой человек. В такую ночь пригодится. Вы наш гость, и вы не виноваты, что мы так плохо вас принимаем. Если почувствуете, что не можете заснуть, выпейте снадобье и сразу успокоитесь.
– Мне ты его никогда не предлагал, – по-прежнему стоя лицом к двери, сказал принц.
Король его будто не слышал – он протягивал Генри склянку, и тот, чтобы его не обижать, взял ее и спрятал в карман.
– И давно у вас это все началось? – спросил Генри, садясь в кресло напротив короля, чтобы лучше видеть его лицо. Вблизи он выглядел еще хуже, чем издали, и Генри это начало беспокоить. А что, если корона не поможет? Что тогда они все будут делать?
– Вообще-то надо спрашивать разрешения сесть, – вяло улыбнулся король. Он держал голову рукой, крепко вдавливая пальцы в кожу, а потом вдруг наклонился к Генри и положил свою бледную ладонь ему на лоб. – Сколько вам лет?
Такого вопроса Генри точно не ожидал.
– Шестнадцать, – с опаской ответил он, и король мелко закивал, будто точно так и думал.
– Моему сыну было бы столько же, – проговорил он.
– Я думал, у вас один сын. – Генри повернулся к принцу, который по-прежнему делал вид, что нет на свете занятия интереснее, чем пристальное изучение двери.
– Теперь – да. А было два. И у них была мать. – Король заморгал и с силой потер лицо рукой. – Простите, я что-то совсем разваливаюсь. Ни к чему вам грустные истории. Идите спать, молодой человек. Кажется, мы все сегодня ляжем без ужина – не думаю, что эти тучи рассеются до утра.
Но Генри было не так просто сбить с толку. Он собирался уже расспросить короля поподробнее, но тут принц развернулся, в два шага проскочил расстояние до кресла, схватил его за локоть и рывком поднял на ноги.
– Мы уже уходим, – отрезал он. – Спокойной ночи, отец.
И, прежде чем Генри успел сказать еще хоть слово, принц вытащил его за дверь. Силы в нем было хоть отбавляй – как Генри ни пытался остановиться, ноги беспомощно проезжали по ковру. Когда дверь за ними захлопнулась, принц дернул его к себе и тихо сказал: