У приоткрытой двери закусочной "У Чака" тусуется группа паразитов "Черные пики". Их легко заметить — это люди, торгующие наркотиками, с нарисованной пикой, символизирующей принадлежность к картелю. У этих идиотов она на внутренней стороне руки. А по их налитым кровью глазам и сопению ясно, кому принадлежат эти парни. Франко.
"Ты со мной разговариваешь?" спрашиваю я, в моих жилах пляшет адреналин, словно если они жаждут драки, то я готов, в основном потому, что ненавижу этих дворняг. И они переходят границу слишком близко к моему дому.
Один из них ломает костяшки пальцев, и, кроме одного парня, сложенного как бочка, остальные — долговязые и высокие.
"А если мы?" — бросает мне вызов бифстер.
Когда из-за мусорного бака доносится приглушенный звук, где двое мужчин чем-то заняты… или, скорее, кем-то, моя интрига разгорается. Я бросаю взгляд из открытой двери закусочной на женский крик, доносящийся с другой стороны мусорного бака.
Давайте будем честными. Эти придурки так низко стоят на тотемном столбе, что никто не будет скучать по ним, если они исчезнут. И кто сказал, что я не могу иногда быть хорошим парнем и помогать кому-то? Я смеюсь про себя, потому что я далеко не самый хороший парень. И все же я разминаю шею, прежде чем повернуть в сторону переулка.
Я насчитал пять сукиных детей. Трое смотрят на меня, а двое с девушкой. Легко.
"Ну, лучше дай мне взглянуть, что ты там прячешь", — говорю я, подходя ближе и закатывая рукава рубашки до локтей. Сегодня я не планировал никому разбить лицо, поэтому на мне была рубашка от Giorgio Armani.
Упс.
Дракон тоже разозлится.
Двойной упс.
Вены на моей шее пульсируют, когда они делают небольшой полукруг передо мной. Они послушники, и им придется пожалеть.
Сгибая руки, на пальцах которых красуются кастеты, парень с бочкой смеется, пока один из его друзей плюет на землю.
"Подойди ближе", — призывает он, и я смеюсь над тем, как по-идиотски он говорит.
Затем я делаю глубокий вдох и выдуваю им в лицо черный воздух.
Они задыхаются от моей серы, отшатываются назад, и я бросаюсь за ними. Быть демоном — это тоже неплохо.
Они мечутся по обе стороны от меня, нанося удары, хватаясь за одежду, пиная меня, как стая диких собак. Выбросив руку, я бью одного по лицу, затем хватаю другого за горло, как раз в тот момент, когда на меня набрасывается парень с бочкой.
Мы сталкиваемся, и я отшатываюсь назад, пораженный его мощью. Но я все еще держу тощего парня, который вцепился в мою руку, его глаза расширились от того, что я его придушил. Я усиливаю хватку и одним движением руки сворачиваю ему шею.
Отшвырнув ублюдка в сторону, я бью бочкообразного парня ногой в брюхо, отчего он шатается и воет. Он кашляет кровью. Затем я бью по горлу третьего парня, оставляя на его коже отпечаток моих костяшек.
Двое их друзей откидываются назад из-за мусорного контейнера, у одного из них штаны наполовину спущены.
При виде этих ублюдков во мне вспыхивает ярость. Жалкие твари. Я бросаюсь на них, срывая их с девушки, прижатой в углу и выглядящей окаменевшей. Ее черные волосы растрепались после драки, в которой она участвовала.
Ее испуганный взгляд сталкивается с моим.
"Держись", — говорю я ей.
Непрекращающийся гнев бурлит в моих жилах, и я бросаюсь в атаку, вгрызаясь в банду, разбрызгивая кровь, и к тому времени, как я заканчиваю, переулок окрашивается в красный цвет, тела скручиваются и валятся в канаву, где им и место.
Осознание того, что они не представляли особой сложности и что теперь они мертвы, не дает мне покоя. Я только разогревался.
Тем не менее я подхожу к девушке, у которой на щеке запеклась кровь, и протягиваю ей руку. "Эй, теперь ты в безопасности".
Она открывает заплаканные глаза. Девушке лет восемнадцать или девятнадцать, и, судя по всему, эти придурки не причинили ей особого вреда, если не считать фиолетового синяка под глазом и порванной через плечо униформы официантки.
"Возьмите меня за руку, и я помогу вам вернуться в дом".
Оглянувшись на останки нападавших, она разражается слезами, и я поджимаю губы, понимая, что ей нужно время. Люди — такие хрупкие существа, поэтому я приседаю и беру ее на руки, а затем несу к Чаку.
"Позвольте дать вам совет", — говорю я. "Не делай свой обеденный перерыв в переулке".
Когда она благополучно вернулась в дом и рассказала своему боссу, который сразу же узнал меня, о случившемся, я отправляюсь на улицу. Я оставляю трупы в переулке, чтобы он убрал их.
Затем я продолжаю бодро шагать домой, как будто это просто еще один прекрасный день в Андовер-Сити.
Надеюсь, что Драк не будет слишком зол на то, что я убрала несколько скрабов Спидов. Мы должны затаиться, пока слияние не закончится.
Эх, все должно быть хорошо.
Оказавшись в Башне, я запрыгиваю в лифт. Когда двери с грохотом открываются, я выхожу прямо в фойе нашего пентхауса. Полированные деревянные полы и окна от пола до потолка всегда вызывают странную ностальгию, словно вдыхаешь аромат более легких времен.
С того момента, как я нашел это место и поднялся на верхний этаж, я понял, что мы, короли, должны жить здесь. Поэтому я купил все это чертово здание. Из окон открывается живописный вид на раскинувшийся город, простирающийся вдаль, как океан, и горы, напоминающие мне о том, что за пределами этих бетонных джунглей лежит дикая природа, куда я могу сбежать.
Я натворил немало бед, и природа помогает уравновесить мою испорченную душу. Хотя в большинстве случаев я сомневаюсь, что у меня вообще есть душа.
"Кассиус", — раздается глубокий голос Дракона из его трофейной комнаты, останавливая меня на полпути к бару.
Проведя рукой по светлым волосам, я облизываю губы и направляюсь в коридор.
"На тебе кровь, — говорит Дракон, как только я вхожу в комнату. Он откинулся на кожаном диване, рядом с ним лежит мобильный телефон и папка из манилы с торчащими уголками бумаг. Несмотря на отполированный вид, его огненно-янтарные глаза всегда выглядят первобытными и яростными, как и зверь внутри него.
"Тараканы Франко пытались меня убить". Так я выгляжу достаточно невинно.
"И…", — спрашивает он, опустив взгляд на телефон, словно ожидая звонка.
"И я показал им, что это большая ошибка".
Его взгляд снова устремляется на мою окровавленную одежду, а губы сжимаются в жесткую линию.
"Слушай, Драк, я понимаю, что мы стараемся не поднимать волну, но это были бегуны. Незначительные…"
Он поднимает руку, чтобы остановить меня.
Вот дерьмо. Вот оно.
Я готовлюсь к удару.
"Есть выжившие?" — спрашивает он, чем повергает меня в шок.
Я моргаю, не зная, правильно ли я его расслышал. "Нет. Конечно, нет".
Его взгляд возвращается к телефону. "Хорошо".
Ну что ж. Совсем не то, чего я ожидал, но я приму это.
Когда он снова поднимает голову, его застывшие глаза становятся темно-золотистого цвета. "Я удвою силы в этом районе, чтобы понять, если это проблема или единичный случай. Где это произошло?"
"Закусочная Чака", — отвечаю я.
Он кивает.
Когда Дракон выходит из себя, его зверь ужасает, но когда он такой — молчаливый, расчетливый, монстр, запертый в картонной коробке, — это пугает меня еще больше.
Зверь, которого я могу предвидеть. Я могу предугадать опасность, увернуться и сразиться. Дракон-человек всегда держится на тонкой грани сдержанности. Никогда не знаешь, когда он взорвется.
В отличие от него, я постоянно нахожусь в хаосе. Я люблю хорошую драку, чувствовать, как теплая кровь течет по моим пальцам, слышать, как моя добыча умоляет о помощи, пока я вырываю из нее жизнь.
Я садист, сукин сын.
"Ты не видел Нокса? Нам нужно поговорить", — заявляет Дракон, его голос звучит жестко и разлучает меня с моими мыслями.
Я пожимаю плечами. "Девяносто девять процентов времени он находится в своем морге, ты же знаешь. Почему?" Я пересекаю комнату и опускаюсь на диван напротив него. Я опускаю взгляд и со вздохом смотрю на пятна крови на своей рубашке, не зная, выведут ли их. Еще одна испорченная рубашка. Если я продолжу в том же духе, мне придется купить акции "Армани".
"У нас украли два контейнера с оружием в доках, которые доставили прошлой ночью".
Я поднимаю голову. "Какого хрена?" Я вскакиваю на ноги, раздражение вибрирует во мне. "Я был там и лично пересчитал запасы вместе с командой".
Дракон поднимается на ноги, не уступая мне в росте, но вдвое шире в плечах. Мы не те люди, которым стоит перечить, и прямо сейчас я чертовски взбешен новостью о краже на моей вахте. "Все запасы были учтены".
"Я не намекаю, что вы в чем-то виноваты", — твердо говорит он. "Но кто-то должен был наблюдать за тем, как наша команда получает груз. Наш склад был взломан. Есть следы взлома, и наши камеры были повреждены".
Между нами повисает тишина.
Я напрягаюсь, нахмурив брови. "Вот ублюдки". Как кто-то мог украсть прямо у нас из-под носа? "Я разберусь с этим".
Я начинаю пробираться к двери, готовый оторвать кому-нибудь голову.
"Не сейчас, Кассиус. У нас скоро ужин с "Коброй Страйк", а потом вечер аукциона лордов, и мне нужно, чтобы вы с Ноксом были моими глазами и ушами. Там будет полно главарей банд со всего побережья", — требует Дракон. "Позвони Ноксу. Он должен знать, что произошло в доках".
Проходит некоторое время, но мне удается сдержать свою ярость. Эти благоприятные ночи — самые опасные, все вооружены до зубов. Так что я согласен с Драконом насчет бдительности.
С тех пор как мы потеряли Саксона, наш мир перевернулся с ног на голову. Наша власть колеблется, наша репутация пошатнулась, а этого мы допустить не можем. Мы слишком много работали, чтобы оказаться там, где мы сейчас. Дракон — больше, чем все мы вместе взятые. Саксон был его ближайшим другом, но даже у него не было ни секунды, чтобы оплакать его смерть. Отчасти я думаю, что он и не хочет.
Что касается меня, то я завтра же займусь поисками пропавшего оружия.