лей случайно, когда залезли во «дворец» и обнаружили тайник с припасами. Тогда четверо мальчишек сцепились в нешуточной драке, отвоевывая территорию. Но уже через час выдохлись и устали возиться на ледяных камнях и острых обломках. Силы были равны. Бешеный Санька молотил руками и ногами, больше пугая противников, чем причиняя им вред. Колька драться не любил, поэтому лишь прицельно выкидывал кулак, оставляя на лицах соперников красные пятна, обещающие превратиться в синяки. Плутоватый Яшка Анчутка, хилый и медленный от долгого недоедания, бросался в чужаков осколками кирпичей, не допуская невыгодного для себя рукопашного боя. Длиннорукий рослый Пельмень бросался на врага, наносил удар и отскакивал на безопасное расстояние.
Взмокшие от усердия, они замерли на короткую передышку, и тогда добродушный Яшка выдал:
– Хорошо деретесь. Прямо как боксеры. Ух, умаялся аж до пота. – Он стянул с головы плешивую ушанку. От его смешного краснощекого лица, мокрых волос, вставших дыбом, и озорного взгляда чистых голубых глаз Санька не выдержал, звонко прыснул, за ним басовито захохотал Пельмень. Тут и Колька залился искристым смехом. Так началась их дружба: с мальчишеского жизнерадостного хохота на руинах мертвого дома.
Беспризорники оборудовали катакомбы, натаскав туда мебели и посуды, обосновались на несколько ночевок, растянувшихся, как оказалось, на месяцы. В убежище с новыми друзьями Колька, Санька и Светка проводили почти все время. Здесь они варили из консервов на костре нехитрую похлебку, делились друг с другом рассказами о прошлой жизни и мечтали об окончании войны и разрухи.
– Коль. – Светка со всей серьезностью подошла к планированию будущей бездомной жизни. – Они же и есть беспризорники, можно я с ними на заброшке буду жить, когда меня тетя Аня выгонит из дома за карточки? Они добрые, хоть и грязные.
Ответить Колька не успел, в темноте замелькали белые полоски тельняшек и затопали тяжелые сапоги. На выручку прибежали друзья: Альберт в новеньком костюмчике и Яшка с Андрюхой, оба в безразмерных подвернутых тельняшках, недавно украденных прямо с бельевой веревки во дворе.
– Ну что, ребята, идем! – Взрывной Санька ухватил девчонку за худенькую руку и бросился в темноту двора.
Остальные последовали за ним, напряженные, со сжатыми, готовыми к драке кулаками. Во дворе замерла вечерняя тишина, только за желтыми прямоугольниками окон бурлила жизнь: кто-то дымил в форточку, женщины звенели посудой после ужина, дети с воплями укладывались спать.
– Ну и где ваши хулиганы? – Альберт нервничал, родители могли в любой момент зайти в комнату и заметить его отсутствие. Его случайно поймал во дворе Санька. Альберту стыдно было бросить друзей, хотя драк он обычно избегал.
– Обожди. – Пельмень покрутил чутким носом, резво зашагал в сторону дома, нагнулся, легко сдвинул доску на подвальном окне у самой земли. Он без лишнего шума нырнул в темноту подвала, за ним последовали остальные. Колька задержался в конце, чтобы помочь Светке соскочить с высокой стенки на пол, засыпанный песком и кирпичной крошкой. Он подхватил легкое тельце, аккуратно поставил девочку на пол, повернул голову и замер.
У стены напротив в таком же удивлении застыли два парня в школьной форме: кудрявый и второй, обритый, оба по виду старшеклассники. Возле их ног догорало полено, вокруг валялись вскрытые банки и разорванные упаковки чая и сухарей. Светка при виде уничтоженных продуктов не удержала горестный возглас:
– Сожрали! Слопали все!
– Судорогин, ты чего тут? И Пожарский! – ахнул один из обидчиков.
– Ребята, вы зачем девочку обидели? – искренне возмутился Альберт, но договорить не успел.
С диким криком Санька бросился на одного из парней, вцепился в школьную куртку рукой, а другой принялся колотить его по круглой голове. Во все стороны полетели медные пуговицы формы. Второй старшеклассник схватил обломок кирпича и запустил в Анчутку. Тот дернулся в сторону, но острый угол рассек кожу на виске до крови. С ругательством его верный приятель Пельмень ударил тяжелым кулаком прямо в нос обидчику, пустив ему юшку.
– Стой, стой, убьешь его! – на руке у Андрея повис Судорогин. Хулиган с разбитым носом, воспользовавшись заминкой, схватил второй кирпич и бросился к серому проему окна, через секунду уже мелькнули набойки его ботинок.
Колька в это время пытался отодрать обезумевшего Саньку от второго обидчика: тот уже обессилел после приступа и разжал пальцы. Оказавшись на свободе, обритый бросился наутек с такой силой, что сбил в темноте Судорогина. Остановился он лишь на мгновение после того, как выбрался из подвала. В светлеющий проем окна просунулась рука и показался ему вдогонку кулак.
– Зря вы так, ребята, – раздался шепот Альберта. – Надо было сначала поговорить, они же тоже пионеры.
Ответом ему была тишина.
Полено они затоптали во время возни, и теперь в подвале царил абсолютный мрак. Пришлось на ощупь пробираться к окну и вылезать наружу. Из чужого двора к своему дому шли молча. На середине пути Анчутка с Пельменем распрощались и свернули в сторону заброшки. Альберт тоже свернул в свой двор. Колька шел с мыслями о том, что вроде и проучили обидчиков, но вот радости от победы нет никакой.
– Коль, Сань, – зашептала Светка при виде родного дома. – Я боюсь домой, меня же убьют за карточки. Я в заброшке жить останусь до следующего месяца, потом вернусь.
– Так, слушай сюда. – Колька замедлил шаг от пришедшей идеи, как избавить Светку от наказания. – Про хулиганов и драку молчим. Скажете, это я забрал продукты и съел.
– Один? – изумилась девочка.
– Не поверят, – согласился с сестрой Санька. Он и сам уже остыл и теперь мучился чувством вины из-за своего приступа ярости. – Давай скажем, что мы вместе с тобой съели. Взяли авоську у Светки, чтобы помочь, и не удержались: все слопали.
– Если тебя выгонят из дома, я с тобой уйду, – выкрикнула Светка. Идея с враньем ей не нравилась. В силу характера для девочки было проще вытерпеть наказание, лишь бы не выдавливать мучительную, неправдоподобную историю.
Но Колька уже шагнул в освещенный окнами прямоугольник двора. Верный друг Санька крепко ухватил узкую ладошку девочки и строго наказал:
– Ты сильно не ври, рассказывай все, как было, а вместо хулиганов представляй нас с Колькой. Поняла?
– А чулки?
– Сними их, – нашел выход Санька. – Ночью тихонько постираем и заштопаем. Тетка и не заметит.
Девочка только вздохнула и согласно кивнула головой.
Когда хлопнула входная дверь, из кухни сразу же вышел отец, за ним с перепуганными глазами выглянула мама. Колька долго и старательно снимал ботинки, устраивал их на полу носок к носку. Как и Светке, ложь давалась ему нелегко, то и дело застревала в горле колючим комком.
– Уже полночь, ты где ходишь? – Отец никогда не кричал на него, но от его пристального взгляда прямо в глаза было еще хуже. Легенда, которую он сам же и выдумал, застряла во рту. Но рассказывать ничего не пришлось. В подъезде раздался шум, и в приоткрытую дверь ввалилась соседка:
– Вашего сына надо в тюрьму! Мало того что он отнял у Светы продукты на месяц и съел, так еще втравил в свое преступление моего племянника! Чтобы с сегодняшнего вечера я тебя возле Саши и Светы не видела! Ты ужасный, губительный пример для них! – Голос Анны Филипповны разносился эхом по всем этажам. – Немудрено, кто еще может вырасти у дезертира! Только бандит!
При слове «дезертир» отец вздрогнул, стал бледным как мел. От вида его худого лица, похожего на череп с горящими жуткими глазами, женщина осеклась и замолчала.
– Анна Филипповна, прошу прощения, что мой сын…
Но соседка не дала ему договорить, только скривилась в ответ:
– Детей я прощением кормить буду? Я всем расскажу о вашем бандите, таким место не в школе, а в тюрьме, – резко выпалила она, развернулась и вышла, хлопнув дверью.
Отец медленно перевел взгляд на Кольку:
– Это правда?
Колька кивнул, не поднимая головы.
Злость в глазах у Игоря Пантелеевича потухла. Сын кожей ощутил волну разочарования, исходящую от отца.
– Сегодня, когда мы разговаривали с тобой, я считал тебя взрослым, говорил с тобой на равных. А ты…
Отец ссутулился, поник, став вдруг меньше ростом, и шаркающими, стариковскими шагами вернулся на кухню. Мать застыла в проеме двери, зажав рукой немой крик.
С досады Колька бросился в комнату под колючее одеяло, вцепился зубами в кулак и беззвучно разрыдался. Он не выходил из комнаты до следующего утра, хотя всю ночь не мог уснуть. Мешала злость на Светкиных обидчиков и родительский горячий спор за тонкой стенкой. Мальчик не мог разобрать слов, но мамин голос, умоляющий и полный отчаяния, сдавливал его сердце, заставляя глубже зарываться под одеяло.
Утром злоключения его из-за украденных шпаной продуктов продолжились. Утром перед всей семьей на тарелках вместо каши лежали грубые лепешки из перемолотых картофельных очисток и стаканы с кипятком. Наташка капризно надула губы:
– Я не буду, не буду!
Отец спокойно завернул свою порцию в газету, натянул ставшую вдруг не по размеру большой куртку и в первый раз ушел на работу в качестве грузчика. Сыну, когда тот, измученный бессонной ночью, прошел в ванную, он не сказал ни слова.
– Мама, ну я не хочу, они невкусные. Где каша? – канючила сестра.
Мать молчала, кусая губы, словно хотела удержать слова, рвущиеся наружу. Ей пришлось поделиться запасами с соседкой, чтобы хоть немного возместить случившуюся по Колькиной вине пропажу. А он, несмотря на ужасный голод, ведь ничего же не ел со вчерашнего утра, выдул залпом горячую воду, отодвинул тарелку с лепешкой и, не поднимая глаз, буркнул «спасибо».
Когда Антонина утихомирила хныкающую дочь и вышла за ним в коридор, Кольки уже и след простыл. Мальчишка вышагивал по тротуару с портфелем в руке, пиная от кипящей внутри злости мелкие камешки.
Глупая Светка, приспичило же ей прыгать в свои дурацкие классики! И тут же устыдился своей мысли. Все-таки на маленькую девочку напали, отняли продукты, обсмеяли. Она и не просила о помощи – тихо скулила себе в кустах в ожидании наказания. Ладно, уже что сделано, то сделано. Только что им теперь есть целый месяц?