fris-aissi «ожидать», использованный в этом отрывке, имеет параллель в валлийском языке, где родственное слово gwrthrychiad является титулом наследника, но позднее было вытеснено словом edlyng, заимствованным из англосаксонского, где оно имело форму aetheling. В ирландских монастырях настоятель именовался титулом tanaise аbb, переводившимся как «второй аббат» (secundus abbas), что в свою очередь привело к возникновению нового ирландского слова sеспар, а валлиец Ассер говорит о том, что Альфред Великий в молодости действовал в роли секундария (secundarius) по отношению к своему брату, королю Уэссекса Этельреду.
В конце XVI века Спенсер обозначит термином «танистри» всю ирландскую систему наследования земли и должностей, и довольно подробно расскажет о функциях самого tanaise и о королевской инаугурации:
«У ирландцев существует обычай, что через некоторое время после смерти любого из их главных лордов или капитана они собираются в определенном и известном им месте, чтобы выбрать вместо него другого, где они выдвигают и по большей части выбирают не старшего сына и не кого-нибудь из детей усопшего лорда, но следующего за ним по крови, то есть старейшего и достойнейшего, обычно следующего после него брата, если у него был таковой, или следующего двоюродного брата и так далее, пока есть старейший в этом роду или септе, а затем после него они выбирают следующего по крови танистом, который затем наследует ему в названном капитанстве, если доживет до этого…
Обыкновенно они ставят того, кто будет их капитаном, на камень, предназначенный для этой цели и обычно помещенный на холме, и на некоторых из них я видел изображенную или вырезанную ступню, которая, как они говорят, является меркой со ступни их первого капитана, стоя на которой он принимает клятву нерушимо хранить все древние прежние обычаи страны и мирно передать наследство своему танисту, и затем ему передает прут некто, в чьи обязанности это входит; после чего, сходя с камня, он оборачивается вокруг себя, трижды вперед и трижды назад.
Но как избирается танист?
Они говорят, что он ставит только одну ногу на камень и принимает клятву, сходную с той, что принял капитан… И с той целью танист всегда известен и готов, чтобы, случись капитану внезапно скончаться, или быть убитым в бою, или уехать из страны, защищать и хранить ее от всех подобных сомнений и опасностей. Для каковой причины танист также имеет выделенную ему долю страны и определенные наделы и выплаты со всех жителей при лорде».
Эти самобытные установления действовали на всей территории Ирландии и, по всей видимости, применялись в каждом туате. В отношении большинства из них мы располагаем достаточными генеалогическими и летописными данными, свидетельствующими о единстве политейи, скрытом под внешней раздробленностью страны. Беда пишет о том, что у шотландских пиктов (которых ирландцы называли круитни) бытовала очень странная система, согласно которой королевская власть передавалась по женской линии, и это подтверждается другими источниками информации. В исторических памятниках, относящихся к Ирландии, мы не находим никаких следов подобных установлений, даже у тех ирландских племен и королевств, которые считались происходящими от круитни, таких как Дал Арайде из Антрима, Уи Эхах из Дауна или Лойгис из Лейнстера. То, что корни ирландской королевской власти уходили в племенное общество, неоспоримо. Право также носило племенной характер — в том смысле, что ни один человек, за важным исключением представителей образованной прослойки, не имел правового статуса за пределами своего туата. Однако поскольку термин «трибализм» предполагает различия в языке и обычаях, он остается неподходящим и неадекватным описанием ирландского общества. Более того, ни один отдельно взятый туат не был изолированным островком; все они объединялись в различные союзы, подобно тому, как галльские племена при Цезаре сплачивались под эгидой эдуев, секванов или ремиев. Все короли либо подчинялись верховным королям, либо сами обладали верховной властью над королями низшего уровня.
Глава IIIКороли и верховные короли
На протяжении первых семи веков своей истории и, вероятно, нескольких столетий доисторической эпохи Ирландия не испытывала тяжести иноземного завоевания. Мечта Агриколы покорить остров силами одного легиона осталась неисполненной, а скандинавы, несмотря на все причиненные ими волнения, не сделали сколько-нибудь значительных территориальных приобретений. Города, основанные ими на ирландском побережье, привнесли в ирландскую жизнь новый существенный элемент, оказавший важное влияние на экономику и в конечном итоге на структуру общества, но они так и остались чужеродным телом. Имеются лишь один или два примера исчезновения небольшого королевства в результате их набегов. Ирландское государственное устройство осталось незыблемым. Конечно же, определенные изменения происходили, но они протекали незаметно из века в век и были скрыты от глаз как современников, так и следующих поколений благодаря осознанной архаизации со стороны образованного сословия. Ученые среднеирландской эпохи интерпретировали прошлое в свете современных им идеалов, но и сами эти идеалы по большей части возникали из прежних мифов. Вслед за упадком латинской учености, наступившим в IX веке, монастырские школы с еще большим рвением обратились к изучению светских дел и родной культуры, а их ученость приобрела интроспективный, педантический и крайне запутанный характер. Она напоминала изображение зверя в Книге из Келлса, поедающего свой хвост и превращенного в великолепный узор, имеющий лишь отдаленную связь со своим оригиналом. Ирландцы закоснели в консерватизме и не видели никаких оснований для изменения своего образа жизни или системы управления.
Эта система, на первый взгляд, свидетельствовала о чрезвычайной раздробленности, но в действительности она представляла собой связную и последовательную схему, которая уходила своими корнями в самые истоки ирландской истории. Ни в одном из тех периодов, о которых мы располагаем достаточным объемом информации (а современные памятники предоставляют ее в относительном изобилии начиная уже с VII века), в многочисленном и на вид разрозненном скоплении племен мы не находим ни одного туата, который существовал бы в величественной изоляции.
Иерархия королей предстает в единообразном виде в Сrith Gablach, Uraicecht Becc и других правоведческих трактатах, хотя иногда они расходятся в точном наименовании титулов, относившихся к высшим королям и верховным королям[13]. Слово ri (соответствующее галльскому rix, rigos и родственное латинскому rex) в сущности обозначало короля одного туата (ri tuaithe). Король нескольких туатов именовался ri tuath, но также ruiri «великий король». В некоторых памятниках союз трех или четырех туатов под началом такого высшего короля называется mor-thuath, «большой туат». Подобные «большие туаты» составляли территориальную основу большинства церковных диоцезов, созданных в XII веке, и это распределение отражает относительное понижение статуса, которое испытали к тому времени короли небольших туатов.
Впрочем, в древнеирландскую эпоху король туата, сколь бы незначительное положение он ни занимал в масштабе всей страны, был настоящим королем. Даже самые могущественные верховные короли по существу были правителями одного туата и не имели непосредственной власти за его пределами. В позднюю эпоху такое умножение монархий вызывало замешательство у патриотически настроенных ирландцев, воспитанных на рассказах о величии верховного королевства Ирландии с центром в Таре. Так, например, в начале XVII века Четыре Мастера в своем грандиозном своде Анналы королевства Ирландии (Аnnоlа Rioghachta Eireann) последовательно низводят королей небольших туатов до положения «лордов» или «вождей» (tighearna или taoiseach: в древнеирландском слово toisech обозначало главу аристократического рода (сеnеl) в роли предводителя военного отряда). Позднее в том же столетии ученый Родерик О'Флаэрти занял более взвешенную позицию и оправдывал притязания этих правителей на королевское звание с помощью авторитетных прецедентов: Одиссея, царя Итаки; Нестора, царя Пилоса; и тридцати царей Ханаана, убитых Иисусом Навином. Он столь же твердо придерживался теории верховного королевства Ирландии, как и Четыре Мастера, и деятельно выступал в защиту ее реальности, противопоставляя королевскую власть у ирландцев туманному и расплывчатому понятию власти «Бретвальда» («повелителя бриттов»), которое якобы существовало во времена англосаксонской гептархии.
Очень древний правоведческий трактат, озаглавленный Miadslechta, утверждает, что у высшего короля (которого он именует ri rig, «король королей») должно быть семь подчиненных королей (конечно же, это вымысел и схематизация) и что он имеет право на выплату одного кумала от тех из них, кто не потрудился явиться в его дом на распивание пива, его оэнах или его dal. Точная разница между оэнахом и dal не вполне ясна, однако «дал», скорее всего, представлял собой собрание, занимавшееся по большей части политическими и правовыми делами. Другим типом собрания являлся айрехт (airecht), публичное собрание свободных людей, которое часто приобретало судебные функции. В более поздние времена с феодализацией гэльского общества оно сузило свое значение до собрания круга высшей знати, а особенно низших королей и вождей (ur-rig), на совет с их господином, так что елизаветинцы смешивали термины airecht и ur-rig (в новоирландском языке того времени принявшие форму oireacht и oirriogh), транслитерируя оба слова в виде «urraght».
Законы сходятся в определении третьего и наивысшего королевского ранга, который в разных источниках именуется