А совсем недавно произошло событие, заставившее Дибора по-новому взглянуть и на свою безопасность тоже… Его оруженосец, которому после учебного боя он великодушно разрешил выпить вина из графина, стоящего у него на столике, на следующий день в жестоких мучениях отошел в царство Четверых. И хотя придворный лекарь, ставленник Иктона, горячо всех убеждал: смерть вызвана тем, что у парня с давних пор больной желудок, – этому рассудок Дибора верить отказывался. Где двое, там и трое, и тогда уже никто не будет стоять на пути у честолюбивого и жестокого герцога Волчьих гор.
Именно в тот день он спустился в мрачное подземелье… На что он рассчитывал? Его брат, хоть и был неискушен в политике, наверняка сумел сложить два и два. Хотел ли Дибор услышать слова прощения? Нет, за подобные деяния не будет, да и не может быть даже малейшего снисхождения! Тогда чего же он хотел?! Да всего-навсего – услышать уже забытый голос родного человека. Он надеялся, что Кайл хотя бы выслушает его покаяние.
Но все произошло совсем не так, как рисовал в своем воображении Дибор. Во тьме подземелья изнеженный калека нашел в себе силы не сломаться и до последнего отстаивать свои принципы. Да, Кайл – молодчина, не то что он… Брат! По щеке принца стекла скупая слеза. Он так же, как и Кайл, вновь переживал каждое мгновение их счастливого детства… Постепенно чувство глубочайшей ненависти к самому себе все сильней захватывало его. Истошный вопль рвался из его груди и, не находя выхода, рассыпался на мельчайшие ледяные иглы, которые впивались в сердце… Дибор вновь уткнулся в подушку и тихо застонал.
В этот момент легкая ладонь осторожно легла на его голову и нежно взъерошила волосы.
– Что с тобой, любимый? Тебе нехорошо? – голос Дайлы был встревоженным.
– Нет, все в порядке… – Дибор попытался взять себя в руки и повернулся к возлюбленной.
Девушка обхватила его лицо руками. Родные серо-зеленые глаза пытливо и обеспокоенно всматривались в его покрасневшие очи. Дайла передернула плечами и, отпустив его, накинула на себя покрывало. Затем она нетерпеливо вздохнула и с укоризной вновь взглянула на него:
– Не лги мне! Я же не слепая – с тобой уже несколько дней творится что-то неладное!
Принц нерешительно взглянул на нее – роднее и ближе человека у него не осталось. Они знали друг друга с самого детства. Дайла – дочь маркиза Мостера. Втроем, Дайла, Кайл и Дибор, они играли, штурмовали воображаемые крепости ужасных противников, шалили, дрались на игрушечных мечах. И девочка ни в чем не уступала мальчишкам. Потом, когда Кайл из-за роковой травмы уже не мог составить им компанию, юный принц и маленькая дворянка сблизились еще больше. Постепенно их трогательная дружба переросла в нечто большее – наступил день, когда оба уже не смогли противиться зову природы и стали тайными любовниками. Оба прекрасно понимали, что брак меж ними невозможен, но не было силы, способной заставить их расстаться.
Дибор в растерянности покачал головой – если Дайла обо всем узнает, то… наверняка отвернется от него… Он сел на постели и с каким-то непередаваемым вызовом взглянул ей прямо в глаза и, словно бросаясь в бездонную пропасть, с жаром заговорил:
– Ты хочешь узнать, что меня тревожит?! Ты желаешь услышать, каким чудовищем стал принц Дибор Торнол?! Так слушай же, потому что я больше не могу носить все это в себе…
Он рассказывал долго, не упуская ни единой детали; не щадя себя и не пытаясь найти даже малейшего оправдания своим действиям…
По мере повествования на лице девушки отображались самые противоречивые чувства. Поначалу она отнеслась к его рассказу недоверчиво, с сомнением оглядев его, определяя, в своем ли уме ее возлюбленный. Но Дибор продолжил свой рассказ, и тогда недоверие сменилось неприкрытым ужасом – в глазах Дайлы появилось отчаяние, и непроизвольно она прикрыла ладонью рот. Когда принц прерывающимся голосом поведал ей о посещении камеры в подземелье, по его щекам катились скупые слезы. Душа Дайлы буквально разрывалась на части – она одновременно ненавидела и любила своего запутавшегося принца. Когда Дибор закончил рассказ, он отер глаза и робко взглянул на потрясенную девушку – ее очи были исполнены ужаса, боли и… жалости.
– Иди ко мне, мой бедный принц…
Дайла стянула с плеча угол покрывала и, обняв любимого, укутала его, крепко прижавшись всем телом. Так они сидели некоторое время, не смея нарушить повисшую в воздухе тишину.
Наконец Дибор сбросил с себя опустошенное оцепенение, охватившее его после того, как он выговорился. Его спина выпрямилась, в глазах читалась твердая решимость…
Дайла, словно почувствовав его состояние, с тревогой взглянула на принца:
– Ты что-то задумал, милый?
– Знаешь, я так больше не могу жить! Пришла пора положить всему этому конец! – твердо и с небывалым облегчением произнес он. – Сегодня же Кайл покинет застенки подземелья и… будь что будет! Нужно немедленно переговорить с друзьями и покончить с этим!
Он порывисто вскочил с постели и принялся одеваться. Дайла улыбнулась сквозь выступившие слезы и сдавленно прошептала:
– Я знала, что не ошиблась, полюбив тебя! Знай, что бы ни произошло после этого – я во всем поддержу тебя…
Облачившись в камзол, Дибор склонился над кроватью. Нежно, словно прощаясь, он поцеловал девушку и тихо сказал:
– Возможно… мы больше не увидимся… так близко… Знай, я всегда любил и буду любить только тебя! Я не часто говорил тебе это, но сейчас, пожалуй, самое время!
Дибор решительно развернулся и направился к двери. Плача, Дайла прошептала ему в спину:
– Я тоже… всегда… – и, зарыдав, упала на подушки…
Граф Эндор Таррес задумчиво окинул взглядом маленький отряд, сформированный им для освобождения принца Кайла. Кроме собравшихся здесь людей, он никому не доверял во дворце. Кругом пышным цветом расцветали предательство и ложь.
Вот этот здоровенный воин, Лигер, из личной свиты графа, отлично подойдет для того, чтобы нести юного наследника. Воин великолепно владеет всеми видами оружия и, в случае непредвиденных осложнений, сможет прикрыть бегство отряда. Когда-то давно он был наемником, причем одним из лучших. Этот хмурый и молчаливый человек имел бесценное качество – он был честен со своим господином. На него граф мог положиться, пожалуй, с большей уверенностью, чем на многих из своих друзей из знати.
Мальчишка лет двенадцати – сын ныне покойного каменщика, занимавшегося починкой и восстановлением стен дворца. Отец с малых лет обучал парня своему ремеслу. Он водил его по туннелям и подземельям замка, показывал обрушившиеся потайные коридоры и бездонные колодцы. Именно от него Таррес узнал о существовании еще одного, скрытого от людских глаз, хода к темнице принца. Отец показал его Матею незадолго до своей смерти. Как оказалось, узкий коридор был заложен камнями, и только время, разрушившее связующий раствор между ними, позволило узнать об этом тайном пути.
Оба, и мальчуган и суровый воин, напряженно молчали, чувствуя груз ответственности, который они приняли на себя. Шутка ли – пойти против самого наместника и в случае неудачи обречь себя на смерть через пытки. Граф и сам, несмотря на богатый опыт, полученный в бесконечной череде жестоких битв, чувствовал себя довольно неуютно. Уж слишком призрачна надежда на благополучный исход, ведь времени на подготовку практически не было. Еще чуть больше месяца – и принцу Дибору исполнится восемнадцать, и тогда он по праву займет трон. Чего ожидать от правителя, отправившего своего отца в царство Четверых, а брата – в сырую темницу?
Таррес еще раз взглянул на свою «банду» и грустно улыбнулся: один – холоден и нем, словно рыба; второго слегка потряхивает от нетерпения и страха. Была еще девушка, маркиза Ледвей, молодая и очаровательная особа. Граф взял ее на воспитание после смерти своего друга – маркиза Альмеро Ледвея. Девчушка была настоящим сорванцом, и граф любил ее, словно родную дочь. Вот и теперь, едва она выведала у Тарреса его планы по вызволению истинного наследника, как тут же вызвалась выкрасть ключи у Тейна, носившего в камеру узников еду и воду. Преисполнившись негодования, Таррес категорически запретил ей даже думать об этом.
Эндор нахмурился – что-то она задерживается. Сердце пожилого человека тревожно сжалось в груди, едва он вспомнил о ее сумасбродном желании помочь заговорщикам.
– Где носит эту взбалмошную девчонку?! – невнятно произнес он. – Собрать вещи – не такое уж долгое дело.
– Вы о леди Ледвей? – предположил Лигер. – Не хочу совать нос не в свое дело, но…
– Что?! – выдохнул граф и схватил солдата за обшлаг рукава.
– Направляясь сюда, я видел ее неподалеку от помещений, где расположились люди наместника, – ответил воин и встревоженно взглянул на Тарреса. – Что-то не так?
– О Четверо! – простонал граф и бросился вдоль по коридору, крикнув на ходу: – Ждите меня здесь!
Возвращаясь в свою комнату после ставшей уже привычной кормежки высокопоставленного узника, Тейн устало поднимался по широкой лестнице. Он небрежно кивал стражникам, которых наместник Иктон выставил едва ли не на каждом пролете, опасаясь желающих добраться до Кайла.
В камере уже с неделю царила мертвая тишина, а к пище никто не притрагивался. Возможно, принц решил извести себя голодом. Бедняга и не подозревал, что он страшно ошибся, приняв тюремщика за глухого. Подручный Иктона прекрасно понял, что старик отдал концы после той взбучки, которую они с Луборгом ему устроили. Бездушный герцог, узнав о произошедшем, лишь криво усмехнулся и зловеще обронил: «Пусть лежит там…»
Тейн недобро усмехнулся, представив себя на месте принца. Долгие месяцы заключения, смерть слуги, тело которого гнило прямо на глазах Кайла, уныние, усугубленное пожизненным увечьем, – он и сам бы на его месте уже подумал о смерти как об избавлении. Ведь именно к этому подводил его коварный и хитроумный герцог Волчьих гор. Несмотря на череду казней и таинственных смертей, наместник не хотел пачкать свои руки кровью еще одной царственной особы. Пусть все будет естественно! Правда, совсем недавно Тейн слышал историю отравления оруженосца, служившего Дибору, но эти слухи быстро затухли. Ну да Четверо им будут судьями, этим высокопоставленным особам! С неприхотливого служаки довольно того, что хозяин ценит его преданность и время от времени вознаграждает.