внял-таки просьбам и предостережениям его католического величества, нашего короля, и соблаговолил отлучить этих нелюдей от церкви.
– О-о, вот это уже дело! И что потом?
– Потом? Да ничего. Разве я не говорил, они настоящие демоны! И гнев церкви бессилен против них. Они глумятся над самыми святыми и почитаемыми вещами. Говорят, к примеру, им хватает дерзости петь псалмы, когда они кидаются на абордаж испанского корабля!
– Все это очень интересно, сеньор, – заметил Питриан, – но, даст бог, придет день, и эти ваши ладроны, все как один, отправятся обратно в преисподнюю, откуда пришли. Ну а теперь, когда вы поведали нам все в подробностях, которых мы не знали, давайте, с вашего позволенья, вернемся к тому, с чего мы начали.
– Как скажете, сеньоры. Так вот, должен вам еще заметить, что, кроме всего прочего, поговаривают, будто тот самый корабль, который видели несколько дней назад, ночью подходил к берегу и высадил там с десяток этих жутких головорезов, после чего те спешно разбрелись по разным деревням, а четверым или пятерым из них даже хватило наглости пробраться в Веракрус.
– О-о… – протянули в один голос молодые люди, – это уж слишком!
– Да-да, к сожалению, так оно и есть.
– Позвольте, сеньор дон Педро, – сказал Олоне, – заметить вам, не оспаривая, однако, справедливости ваших слов, что ладроны, будь их хоть целых два десятка, никоим образом не смогут причинить нам большой вред.
– Ошибаетесь, сеньор, они обладают воистину дьявольской силой и невероятной храбростью. Каждый из них, не побоюсь сказать, стоит десятка испанцев.
– О, вы преувеличиваете, сеньор дон Педро.
– Нет, как ни жаль, а говорю я все как есть.
– Ну что ж, сеньор, даже если так, им вряд ли удастся захватить город. Судя по тому, как вы описали этих нелюдей, узнать их проще простого.
– Ах, – со снисходительной улыбкой заметил селянин, – как видно, вы их и правда совсем не знаете! Да будет вам известно, Сатана, их покровитель, дал им дар перевоплощаться в кого угодно, чтобы сподручнее было морочить добрых христиан, то есть нас, испанцев. И ежели им вздумается, они могут принимать самые распрекрасные, смиренные и благодушные обличья. К примеру, не будь я с вами знаком и не знай, кто вы да что вы, я запросто принял бы вас при первой встрече за ладронов!
– Вот спасибо, – рассмеявшись, сказал Олоне. – Неужто и в самом деле могли бы?
– Не берите в голову! – заметил дон Педро.
– Черт! Вы здорово меня огорчили.
– С чего это вдруг?
– Еще бы! Вам-то смешно, вы-то нас знаете, а что скажут другие? Вот видите, в каком трудном положении оказались мы с приятелем!
Селянин расхохотался.
– Ну-ну, не волнуйтесь, – бросил он. – Ваше дело решенное!
– Как это так – решенное?
– Ну да, вполне определенно. Вас ни в чем не подозревают.
– Проклятье! Подозревать – это вам не шутки шутить, да еще в таком деле!
– Никаких шуток, дело забытое. Все началось на одном собрании – мы сидели и спокойно беседовали. И вот слово за слово заговорили, понятно, о ладронах. Кто-то заподозрил, будто в город проникли какие-то лазутчики. И вдруг один мой приятель рассмеялся и заявил: «Кстати, дон Педро, а ведь вы прибыли в город десять дней назад в компании с двумя погонщиками из глубинки, так что, если они и есть те самые ладроны?» Ну и я, конечно, тут же ему в ответ: «Чушь собачья, и доказать это – мне раз плюнуть. Во-первых, они гнали целое стадо мулов; потом, при них были груды всевозможных дорогих товаров, и они сбывали их честь по чести. А ежели допустить, что они и впрямь ладроны, то как их мулы смогли переплыть море?» Все рассмеялись, и мы переменили тему разговора. Но вот что странно: с таким же вопросом ко мне обращались и другие люди, причем самые разные.
– И вы поверили! – рассмеялся Олоне.
– Я? Да боже упаси, сеньор! Я же вижу, вам, кроме торговых дел, на все наплевать. К тому же я успел вас узнать и оценить по заслугам. Но сами знаете поговорку: если тебя обвиняют в краже севильского флюгера, беги и спасайся, а то, что флюгер на месте и ты его не крал, докажешь после.
– Значит, вы советуете нам бежать и спасаться?
– Вовсе нет. Это было бы двойной промашкой. Перво-наперво потому, что все это только пустые слухи, а во-вторых, стоит вам сбежать, как слухи мигом обернутся подозрениями. Я же пришел затем, чтобы просто засвидетельствовать вам мое почтение и дружбу, а заодно предупредить, чтоб вы были начеку: как говорится, береженого Бог бережет. Вы помешаны на своей торговле, только и думаете, что о делах, а не о радостях жизни. Думаю, вы и в церковь-то ходите раз в год по обещанию – только без обид! – и молитесь через пень колоду. К тому же все вечера напролет сидите взаперти, не бываете на людях, а такая нелюдимость может сослужить вам недобрую службу в глазах кое-кого.
– Да, кажется, вы правы. Поскольку в наших же, торговых, интересах не выглядеть белыми воронами и чаще бывать на людях, мы благодарим вас за добрый совет и непременно им воспользуемся.
– Вот и славно! – весело проговорил селянин. – Валяйте и тогда сами увидите – от слухов и досужих домыслов не останется и следа. А когда люди поймут, что дали маху на ваш счет, все вернется на круги своя… Ну вот и облегчил душу! Я рад, что не раздумывая пошел к вам и выложил все начистоту, как должно.
– Неужто вас пытались отговорить от такого дружеского шага?
– Боже мой, может, и не прямо в лоб, но сами знаете, какие бывают люди – ходят вокруг да около. Говорили – поостерегитесь, мол!.. А вдруг вы обмишулились и приняли эту парочку за людей порядочных, хотя на самом деле они лазутчики? Подумайте, в каком положении окажетесь, ну и так далее, и тому подобное. А я ничего и знать не хотел и теперь даже рад. Признаться, еще недавно я сомневался и меня это здорово огорчало. Зато теперь всем сомнениям конец, я о них и думать забыл… Ну а как ваши-то дела? Вы довольны?
– Ну да, дела знай себе идут – грех жаловаться. На товары наши большой спрос у сеньоров – торгуем бойко. Сегодня, например, побывали у герцога де Ла Торре. Вы знаете герцога де Ла Торре? Или, по крайней мере, слыхали о нем?
– Да, знаю. Вы и ему услужили?
– Нет, не ему, а госпоже герцогине и его дочери.
– Стало быть, как я понимаю, у него-то в доме вы и пробыли так долго?
– Точно затрудняюсь сказать – может, час… может, два. Сами знаете, каким бывает наш брат-торговец, когда нужно сбыть товар, – на какие только ухищрения не идет. Так что, думаю, в особняке у герцога мы пробыли час, от силы – час с четвертью.
– Ошибка ваша.
– То есть как – ошибка?
– Ошибаетесь, говорю. Вы провели там три с половиной часа.
– А вы почем знаете?
– Нате вам! Ведь я же все это время проторчал у ворот того самого особняка, вас дожидаясь. И пустился прямиком сюда, как только увидел, что вы наконец вышли.
– Вы дожидались нас у ворот? – хмурясь, проговорил Олоне. – Но зачем?
– Да боже мой, все из-за этих самых слухов, ведь их распространяет всяк, кому только не лень.
– А вот это, сеньор, уже требует объяснения.
– Оно очень простое, сейчас поймете.
– Я жду, сеньор дон Педро, и даже, добавлю, с нетерпением.
– Вы сердитесь?
– А вы что хотите, черт побери! Почему я, чужак в этом городе, куда прибыл в первый раз, признаться, с самыми благими намерениями и со всеми бумагами, подтверждающими мою личность и честь, вместо радушия, на какое имею полное право, удосуживаюсь попасть под подозрения, если не сказать, обвинения? И за что? За то, что всего-навсего делаю свои дела и не сую нос в чужие? Ко мне лезут в душу, чуть ли не в разбойники, нелюди записали – бог знает в кого еще! Dios me libre!..[70] Так, я хочу определенности. Вот возьму и прямо сейчас пойду к алькальду выправлять бумаги. И нынче же вечером ноги моей не будет в городе.
– И не думайте, уважаемый сеньор, только беду на свою голову накличете, вы себе даже не представляете…
– Но, в конце концов, сеньор дон Педро, согласитесь, странно получается: меня упрекают, что я хожу торговать в этот дом, а не в другой.
– В том-то и беда, сеньор, в дом, где вы были, могу сказать почти с полной уверенностью, вход любому заказан.
– Как, в дом герцога де Ла Торре?! Вице-короля Перу?!
– Господи, ну да. Герцога де Ла Торре, вице-короля Перу! Прошу заметить, я далек от всех этих историй и хочу только уберечь вас от досадных неприятностей: ведь вы же здесь никого не знаете, потому как в Веракрусе в первый раз. Так знайте: герцог де Ла Торре почти что француз; отец его, обвиненный в государственной измене изгой, умер во Франции; этот ваш герцог де Ла Торре женат на француженке; никто не ведает, каким образом его католическое величество, наш король Карл Второй, соблаговолил назначить его вице-королем Перу; король Людовик Четырнадцатый предоставил герцогу для переезда в Америку корабль, и корабль этот бог весть сколько времени торчал на Санто-Доминго.
– А мне-то какое дело до всего этого? – с притворным удивлением вопросил Олоне.
– Поскольку вы, видать, и правда не в курсе того, что происходит, – пожав плечами, отвечал добрый селянин, – часть Санто-Доминго, доложу я вам, захватили ладроны – у них там логово. А герцог де Ла Торре около месяца пробыл на этом острове, среди ладронов, и, как говорят, нашел с ними общий язык.
– Ах ты, черт! – покачав головой, бросил Олоне.
– То-то и оно, теперь уразумели?
– Вот-те на! Да неужто все так серьезно?
– Даже больше, чем вы думаете. Поговаривают тишком, будто герцог де Ла Торре втайне замышляет помочь провести французский военный корабль сюда, в Веракрус. Еще шепчутся, что с помощью ладронов он вроде как собирается завладеть нашим городом, равно как и другими по всему побережью. А после, когда он станет здесь полновластным хозяином, в его планы входит двинуть дальше на Мехико, захватить вице-короля и провозгласить себя королем Мексики.