Молодые люди уже было схватились за оружие, как вдруг, к вящему своему удивлению, признали в новоприбывшем альгвазила, того самого, который этим утром препроводил их к городскому судье.
– Сеньоры! – вскричал тот, запыхавшись и не дожидаясь, когда его окликнут. – Вас выследили, за вами идут по пятам и знают, где вы остановились.
– Это невозможно! – воскликнул Олоне.
– Как видите, нет, – пожав плечами, возразил полицейский агент, – раз я здесь! Не перебивайте меня – время не ждет. Кое-кто догадался, что вы собрались перехватить нарочного из Мехико. И за вами в погоню бросилось человек десять головорезов. Ими командует Эль Гато-Монтес, ваш заклятый враг. И четверти часа не пройдет, как они будут здесь. Так что теперь вам решать, как быть дальше.
– Что же толкнуло вас на такой шаг? – спросил Олоне. – Что заставило нас предупредить?
– Мне хотелось вам доказать, что я умею быть благодарным. Нынче утром вы дали мне золотую унцию, а вечером я спасаю вам жизнь, так что мы квиты!
– Не совсем, – живо возразил Олоне, – и вот тому подтверждение. Возьмите двадцать пять унций – это вам за честность. И пускай они принесут вам счастье.
– Но кто вы такие, – изумился тот, – если золото так и течет у вас сквозь пальцы? Должно быть, какие-нибудь переодетые знатные сеньоры?
– Какая вам разница! Вы оказали нам услугу, и мы этого не забудем. А теперь уходите, да поскорей: если вас здесь застанут, вы пропали.
– Верно, сеньоры, – спохватился добрый служака, – прощайте! И храни вас Бог!
Без лишних церемоний он бросился обратно в кусты – и тут же скрылся в чаще.
– Что будем делать? – вопросил тогда Питриан.
– Садимся на лошадей и как ни в чем не бывало едем дальше, прямиком в Медельин, только и всего, тем более что туда мы и собирались. А что до дела, которое привело нас сюда, с ним вышла осечка, так что забудем об этом.
Так, за разговором, молодые люди вскочили в седла и крупной рысью поскакали прочь от перепутья.
– Они ничего не заподозрят, потому что мы будем далеко от дороги, которой поедет нарочный. Ну а мы тихо-смирно едем по своим делам и ни от кого не таимся, как все.
– Гм, все это замечательно, но, скажу тебе прямо, я не знаю, что там у Онциллы на уме, и не прочь узнать, как быть дальше.
– Тут возможно одно из двух: либо, не найдя нас там, где рассчитывали, они повернут обратно, либо, ослепленный своей ненавистью, Онцилла захочет нас схватить, и тогда, поскольку таким образом он нарушит законность, будет жарко. Я вовсе не собираюсь сдаваться этому подонку ни за понюх табаку.
– И я, – подхватил Питриан.
– У нас с собой имеется по паре пистолетов на брата, да и зарядов достаточно, не считая мачете и кинжалов. Так что, ежели они сунутся в драку, тем хуже для них: уж мы-то за себя постоим.
– Прекрасно, а если их окажется слишком много?
– Тогда мы ввяжемся в драку, а дальше попробуем улизнуть порознь – разбежимся в разные стороны.
– А где потом встретимся?
– В пещере. Ну а если кого-то из нас схватят, – да-да, надеюсь, ты хорошо понимаешь, дружище! – другому придется действовать по обстоятельствам.
– Да будет тебе известно, не очень-то приятно, черт возьми, слышать такое.
– Что верно, то верно, никакой радости.
Они проехали через всю чащу и оказались не более чем в десяти шагах от другого леса, отстоявшего от силы в четверти лье от Медельина, как вдруг услыхали у себя за спиной все нарастающий дробный стук конских копыт – лошади гнали во весь опор.
– Берегись! – сказал Олоне. – Вот и они.
– Дадим деру? – спросил Питриан.
– А смысл? Нас это не спасет, зато усилит подозрения. Так что едем дальше как ни в чем не бывало, но чтоб оружие было под рукой.
Не прошло и пяти минут, как сзади показались десять-двенадцать всадников – они мчались прямиком на молодых людей.
Те круто развернулись и осадили лошадей посреди дороги.
– В чем дело? И за кем вы гонитесь, сеньоры? – громко и решительно спросил Олоне. – Откуда столько бравых молодцов на большой дороге?
– Как раз вы-то нам и нужны, – иронически отвечал Онцилла. – У меня форменный ордер от коррехидора[86] – приказ задержать и арестовать вас с вашим приятелем, где бы вы ни находились.
– Такой приказ легче получить, чем выполнить, – продолжал Олоне. – К тому же он ничем не оправдан. А у нас тут дела, так что оставьте нас в покое и позвольте ехать своей дорогой дальше.
– Полно, полно! Хватит болтать! Не вам судить о законности полученного мной приказа. Объясняться будете с коррехидором. И если ваши доводы будут достаточно убедительны, он их примет. Так угодно ли вам сдаться или нет?
– Нет! – откликнулся Олоне. – И предупреждаю: если вы попробуете нас к этому принудить, мы на силу ответим силой.
– Сделайте одолжение! – отвечал, ухмыляясь, Онцилла. – Итак, спрашиваю последний раз: именем короля, угодно ли вам сдаться?
– Нет! – в один голос выкрикнули молодые люди, хватаясь за пистолеты.
– Стреляйте в них, ребята! И вперед! – крикнул Онцилла.
Молодчики рванули с места, выстрелив несколько раз наудачу. Однако пули флибустьеров оказались точнее – и четверо головорезов повалились наземь.
Это остудило пыл остальных – они осадили лошадей и, невзирая на окрики и угрозы Онциллы, остановились на почтительном расстоянии от двух наших друзей.
Между тем флибустьеры заткнули разряженные пистолеты обратно за пояс и выхватили другие.
– Ах ты, дьявол! – возопил Онцилла. – Я с вами еще поквитаюсь, черт бы вас побрал, или мне не жить!
Следом за тем завязалась жестокая схватка, длившаяся совсем недолго. И вдруг лошадь под Олоне, которой один из молодчиков коварно подрезал поджилки, дико заржав от боли, рухнула как подкошенная. Бедное животное упало неудачно и придавило всаднику правую ногу.
– Беги! Беги! Оставь меня! – крикнул товарищу Олоне, не забыв даже в столь опасную минуту сделать это по-испански. – Со мной все в порядке. Эти мерзавцы еще поплатятся.
Питриан пришпорил лошадь, подняв ее на дыбы, и рванул вперед так, что, разметав на своем пути все и вся, в мгновение ока оказался рядом с другом.
– Сейчас помогу! – крикнул ему он.
– Нет! Сам видишь! Скачи отсюда, говорю тебе. Один из нас должен остаться на свободе.
– Тогда прощай, брат, я подчиняюсь! Мы отомстим за тебя!
Разрядив пистолеты в гущу теснившихся вокруг противников, Питриан вонзил шпоры в бока лошади и пустился вскачь с такой прытью, что в один миг скрылся с глаз оторопевших молодчиков, и не помышлявших пуститься за ним вдогонку.
Как бы то ни было, захват Олоне обошелся им дорого и заставил призадуматься. Из дюжины человек, ввязавшихся в схватку, семеро были убиты наповал, а двое – тяжело ранены, и все это сделали два застигнутых врасплох флибустьера.
– Вы мой пленник, – усмехнувшись, объявил Онцилла.
– А вы… вы трус и презренный негодяй! – с отвращением отвечал молодой человек.
Спустя два часа Олоне доставили обратно в Веракрус и заточили в крепость.
Глава XIIКак герцогу де Ла Торре нанесли визит и что за этим последовало
Это произошло на следующий день после того, как Онцилла коварно захватил Олоне почти в виду Медельина. Было восемь утра. Герцог де Ла Торре беседовал у себя в кабинете с человеком, почтительно стоявшим перед ним.
Герцог выглядел бледным и усталым; он с досадой сжимал дрожащими пальцами письмо, которое только что передал ему не кто иной, как наш старый знакомый – Педро Гарсиас.
Беседа прервалась несколько минут назад. Но вот герцог поднял голову и в недоумении воззрился на исполненного почтения собеседника.
– Значит, сеньор дон Педро, – наконец обратился к нему он, – все случилось в точности так, как вы говорите?
– Да, монсеньор, все, что я имел честь доложить вашему превосходительству, не подлежит ни малейшему сомнению, – с поклоном отвечал наш селянин.
– Но коли так, тот молодчик грубейшим образом попрал закон. Это же чистой воды произвол!
– Так и впрямь считают многие, монсеньор. Но, позволю заметить вашему превосходительству, здесь вам не Испания, а Новая Испания. Здесь всякий присваивает себе право толковать законы так, как ему нравится, в зависимости от своих интересов; здесь у нас кто сильней, тот и прав.
– К сожалению, так оно и есть, – проговорил герцог. – Так, стало быть, вы знакомы с этим молодым человеком?
– Да, ваша милость, я имел честь его знать и принимать у себя дома, в Медельине. С той поры мы с ним почти не расставались. И, насколько я могу судить, в преданности и добросердечии ему не откажешь.
– Вы не ошиблись, сеньор. Он такой и есть.
– Только вчера, поздно вечером, узнал я, что произошло. И рассудил так: в столь бедственном положении, в каком он оказался, ему, верно, захочется повидать друга, и утром чуть свет я отправился в крепость. Благодаря одному из моих кумовьев, занимающему весьма важную должность, мне удалось повидаться с ним и поговорить. Тогда он и поручил мне передать вашему превосходительству ключ с письмом, что в руках у вашего превосходительства. Кум мой как человек осторожный уговаривал меня, чтоб я не брался исполнить такое поручение, дабы не нажить неприятностей на свою голову, и все в том же духе. Под конец он засыпал меня целой кучей доводов, один хлеще другого, да только я и слышать ничего не хотел.
– Вы поступили как честный человек и верный друг, дон Педро.
– Эх, монсеньор, в том, что я сделал, нет ничего такого уж особенного. Раз у тебя есть друзья, значит они непременно придут тебе на выручку, случись с тобой какая напасть.
– Но ведь тот молодой человек был не один? – участливо допытывался герцог. – С ним был и его товарищ, а вы мне про него ничего не сказали. Неужто и с ним приключилась беда?
– Слава богу, нет! Кажись, он отбивался, как лев, и не получил ни единой царапины, а после сумел улизнуть. Причем, несмотря на усиленные поиски, выследить его так и не смогли.