Наташа по-доброму взглянула на Ларису.
— Ну ладно… У меня тут есть один итальянец, фирмач. Добротный мужчина, со вкусом. Ты с изюминкой — ему понравишься. И не стесняйся — как сказала одна моя хорошая знакомая: не измылится.
Лариса вздрогнула, словно обожглась; она вроде и знала, зачем оказалась в «Космосе», и вроде совершенно не понимала всего этого… Трусливо взглянула на Наташу.
— Сразу?
— Милочка, все начинается сразу — как в омут. А выплывать будем потом, — засмеялась она.
Итальянец, с которым познакомила Наташа, несмотря на возраст, одевался в молодежном стиле. Короткая стрижка, болотного цвета костюм широкого покроя. Он плохо говорил по-русски и, видимо, от этого егозил, стараясь выглядеть моложе своих лет.
Лариса бросилась, как в омут. Ласкать желтоватое сухое, подернутое старостью тело было не очень-то приятно, да, видимо, судьба такая… Итальянец не зверел и не корчил из себя рубаху-парня. Он был мягкой натуры и вел себя как истинный европеец с хорошими манерами, и это понравилось Ларисе…
На прощание они пили шампанское и угощались шоколадными конфетами. А потом, когда она, оставшись одна, пересчитывала «зеленые» бумажки, на душе стало легче…
28
Мазоня родился под знаком Скорпиона. Он считал, что это удачный знак для его бизнеса, потому и новое кафе назвали «Скорпион». В эти благостные дни, подбив «бабки», Федор Скирда и Мишка Кошель обалдели: такого навара давно не бывало. То, о чем Хозяин только думал, Мазоня брал с ходу, властно, энергично и удачливо. Конечно, бои местного значения шли, но стратегию они выиграли. По этому знаменательному поводу в ресторане «Русь» было сборище.
Машин одних, иностранных марок, стояло десятка три. Кругом все оцеплено боевиками в спортивных костюмах и кожаных куртках с металлическими заклепками.
В то время как в городе, в магазинах, было шаром покати, здесь, в ресторане, столы ломились.
Фирменные салаты по рецепту поваров «кремлевки»: берется осетрина и горбуша горячего копчения, сливки, свежие огурцы, помидоры, яблоки и маринованные малюсенькие грибочки — опята… Все это, кроме сливок и грибов, фигурно разрезалось, выкладывалось в салатницу слоями и заправлялось майонезом.
Вкус блюда — отменный…
Жареная картошечка-фри с отбивной под майораном с крюшонами. Рыбные блюда типа севрюги на вертеле а ля Мишель…
И коньяки, и вина, и ликеры — все, что душе угодно.
Сидели важно, пили на затравку, чокаясь без тостов, и, набивая желудок, говорили по мелочам, ожидая веского слова пахана.
Мазоня, немного выждав, с достоинством оглядел своих подручных и, остановившись на Мишке Кошеле, поскреб за ухом.
— Есть великолепный повод выпить, — засмеялся он. В поднятой руке Мазони поблескивали ключи от автомашины. Он весело потряс ими над столом.
— Мы здесь все кореша. Одна братва, одной веревочкой повязаны. От всей нашей братвы, Мишель… получай ключи от «мерседеса»… Ты это заслужил.
За столом возник шум, все чокались и чего-то доказывали в опьяневшей разноголосице. Мишка Кошель взял из рук шефа ключи и бросил их в фужер с водкой.
— На вечность…
Мазоня еще не очухался от вчерашней попойки. Голова была деревянная и хотелось рассолу. Страдальчески сморщив лицо, он немощно ходил в цветастых трусах по квартире, не зная чем утолить жажду. В эти минуты и заявился к нему Якуб.
— Дурь моя не прошла, — рассматривая свое отяжелевшее лицо в зеркале, заявил Мазоня и пятерней протащился по вспухшему лицу. — Да ладно, черт с ней, с мордой-то!
Достав из холодильника пива, Мазоня вроде успокоился и теперь смотрел на Якуба зелеными кошачьими глазами.
— Что, случились?
Он это почувствовал намного раньше, чем Федор Скирда и Мишка Кошель. Он уже знал, что в их братве назревало скрытое недовольство. Оно родилось сразу, как только в здешнем уголовном мире появился Мазоня. Все же были мелкие главари, бригадиры, рвавшиеся в элиту. А когда поняли, что «не светит», естественно, начали точить клыки. Были и те, кому Мазоня перешел дорогу, наступил на мозоль и перекрыл кислород. Откуда-то из глубин вынырнул и Мишка Топор — отсиделся и теперь мутил воду у бачков.
Одно дело, когда внешние враги. Но когда в своей среде заваруха — дело гиблое… Это Мазоня знал лучше Якуба.
…У Юрки-Хорька была помолвка. Пока он щупал ядреную девку, нареченную невестой, все еще шло чин-чином. Началось во время пьянки. В узком кругу и вылезли наружу обиды:
— Хозяин со всеми блатарями ладил. Его уважали.
— Это верно. На чужое не зарился. Давал и другим поживиться.
— А здесь передавят, как клопов. Шакалы обозлились. Бачки тоже нос воротят… А ему что: он карман набивает.
…Холодное пиво освежило Мазоню, привело в чувство.
— Я этому Хорьку жизнь спас. В Дагомыс девочек лапать отправил, а он, курва, вздумал задом вертеть — кобелей травить! Недаром жизнь учит: не делай добро глупому и подлому. Мельчают, падлы. Простой шпаной становятся.
— Что будем делать? — сузив глаза, спросил с надеждой Якуб.
— Да ничего, — выпалил Мазоня. — В четверг на сходняке разберемся.
— А с шакалами? У них Сердюка положили в больницу на операцию.
— Ну и что? Пусть режется.
— Боится он. Или хирург, или в палате прибьют. Дело-то вот в чем… Сердюк в старой, если не в кровной, вражде с крестами… А больница — на их территории…
Мазоня задумался. Шакалы насолили ему немало. Самый подходящий момент избавиться от главаря.
— Говоришь, кресты?
— Можно шепнуть им.
— Осатанел, что ль?! Ну какой прок нам, если его не будет? После пышных похорон придет другой. Там есть похлеще его — он, собственно, сдерживает зверят. Наоборот, обеспечим ему покой. Да и какой нам смысл с ними долго враждовать? Найти компромисс… Как скажет Юрка-Хорек: Хозяин со всеми блатарями ладил… — Мазоня отечески взглянул на Якуба: понял, очкарик, — дипломатия… Она, едрена вошь, родилась на свет, как только родился человек…
Якуб шмыгнул носом, добродушно сощурился.
— Вся жизнь: варианты и комбинации…
29
Мазоня все время совершенствовал свою «иерархическую структуру». В уголовном мире выработался ее классический вид: наверху «короли» — это «паханы» и «шефы» с беспрекословной властью, затем элита — в нее входили лидеры с группой прикрытия: адвокатами, коррумпированными представителями аппарата и правоохранительных органов, и уж только за ними шли бригадиры-рэкетиры, главным образом из бывших спортсменов; они и возглавляли отряды и группы боевиков; за боевиками и охранниками — «шестерки», или «наемные», за которыми числилась черная работа. На низком уровне — «болото»: спекулянты, валютчики, проститутки, сутенеры, карманники, кидальщики, ломщики… Они, собственно, и являлись для всей мафиозной структуры источником денег…
Такая система в общем-то Мазоню устраивала. Но, как думал он, она не полностью обеспечивала «качество». И потому группы боевиков у него делились на звенья — два-три человека, способные маневренно выполнить любое задание.
Если у Хозяина многие уголовные делишки проходили случайно, стихийно, большой проработкой не отличались, то Мазоня, пожалуй, впервые задумался о слаженности действий… Так, у него появилось своеобразное оперативное управление — властный штаб, который занимался бригадами боевиков…
«Синдикат» Мазони становился и технически оснащенным: автоматическое оружие, последние модели западных машин и даже подслушивающие устройства.
Люди Мазони могли легко настроиться на милицейскую радиоволну. Они с удовольствием слушали, о чем говорили между собой менты.
Однажды Мазоня, настроившись, услышал, как одна дежурная машина передавала другой: «Девочка что надо! Хочешь трахнуть? Ради бога, жми сюда!»
Мазоня оперативно сработал. Его боевики быстро оцепили то место, где должно было произойти по вине милиции «происшествие». Молодым парням в милицейской форме дали возможность «раздеть» девочку, а потом накрыли… Все, конечно, было шито-крыто, да только теперь сексуально озабоченные милиционеры находились в зависимости от Мазони. Для него это было важно, так как те принадлежали к соседнему району.
Бачки неплохо вписались в его структуру, но за ними нужен был глаз да глаз…
Поначалу всплывший Мишка Топор не вызвал у Мазони серьезных опасений. Но когда он узнал о «секретном сходе» некоторых вожаков бачков, решил: Топор пошел ва-банк.
Особенно Мишка попер на Душмана — мол, предал, шестерка, и тому подобное…
Душман испугался и быстренько прибежал к Мазоне. Это он сообщил о «секретном сговоре» и о желании Мишки перетянуть на свою сторону шакалов, обещав им контроль над перекупкой автомобилей. Кроме того, шустряк Мишка нащупал ниточку к кое-кому из дружков Хозяина, недовольных Мазоней. Уж кто-кто, а Мазоня тех, кто перешел к нему от Хозяина, не обижал — наоборот, с ними он был особливо осторожен и цацкался, ублажая порой непомерные аппетиты.
Не то что Мазоня обиделся — просто понял, что зря дал такую свободу; и если он сейчас не натянет вожжи, они, паразиты, объединившись, быстро обрастут боевиками и шестерками. Времени на раздумывание не было: то, что Юрка-Хорек и Мишка Топор снюхались и затевают «свору», было ясно и без посторонних глаз. И если проявить мягкотелость, тогда все — это его погибель…
Мазоня не спал ночь, много курил и, мучимый жаждой, тянул из холодильника пиво. Но наутро он был свеж и даже выглядел отменно — разве в голосе появились жестокие и нагловатые нотки. Он вызвал Якуба и Мишку Кошеля. Долго не обсуждали. Думали лишь о том, кому лучше поручить деликатное дело… Остановились на Зыбуле — другим пока доверять было опасно. Зыбуля, хоть малый и с перехлестом, но свой, Мазоня в нем не сомневался.
Юрка-Хорек и Сиксот лежали на полу — жарко… Рядом на тахте притулился Мишка Топор, обхватив грузную бабу, хозяйку малины, и старался ее «разогреть» — Топора тянуло на секс. Все изрядно выпили и были в состоянии душевной невесомости, когда на все, как говорится, наплевать.