— А ты не «голубой»?
— Ты не ошиблась. — В холодном поту он встал и, как в дурмане, начал одеваться.
Альберт загадочно улыбался: эх, Пашка, Пашка! Какой он еще ребенок… Еще Фрейд советовал выбирать некрасивых: мужчины любят униженных, и тогда он — царь, а она тоже царица…
Он кое-как успокоил Павла и уложил его спать. Павел захрапел быстро, забыв о своих неурядицах. А Альберт вернулся к жене. Эльмира, пополневшая, лежала на тахте.
— Чего он там, наклюкался?
Альберт молча лег рядом. «Семейка, — подумал он, — что надо!» И тем не менее ему в ней жить и «размножаться». Он посмотрел на бледновато-желтоватое, чуть-чуть припухшее лицо жены; куда делись старые капризы… Забеременела. К лучшему ли это?
Сегодня днем разговаривал по телефону с Зыбулей. Конечно, Мазоня угодил за зря. Все могло быть как-то иначе… Но как? Разные мысли лезли в голову и тревожили его. Главное, нельзя никому ничего сказать. А таить в себе — иногда бывает страшно… Все чаще вспоминалось прошлое: детдом, Вадька с сифилисом на спине… Исправительная колония, где в каждый момент мог оказаться опущенным… «Контора», длинноногая, худая девка, сексапильность которой так и била из всех глаз.
Из прошлых отношений оставалось так мало. Разве Зыбуля… Только теперь он по-настоящему оценил верность кореша. Зыбуля мог пойти с ним в огонь и воду… Зыбуля. Но и он, наверно, со временем уйдет в прошлое, как и все в его жизни. Впрочем, сумеет ли он прижиться здесь, если даже и родится ребенок?
Дон Роберт приехал злой. И сразу набросился на Павла, обвинив его в лентяйстве.
— А что ты от меня хочешь?
— Дела.
Альберт молча слушал очередную ссору отца и сына. Все это уже поднадоело. Дон Роберт дал Павлу какое-то мелкое поручение, но тот про него забыл. Отец вспылил. Павел огрызнулся. Отец начал читать мораль. Теперь вскипел Павел:
— Пошел ты… к черту. Зануда.
Дон Роберт чуть ли не подавился. Раньше Павел с ним так не говорил. Он, поморгав глазами, не знал, что ответить; потоптавшись, пошел к себе в кабинет и вызвал Альберта.
— Ну вот видишь, — сказал, успокаиваясь, дон Роберт. — Он ничего не хочет делать. — Схватился за голову. — Инфант. У меня сын инфант.
— Это пройдет, — спокойно сказал Альберт. — Предоставьте это времени. И, возможно, моему влиянию.
— Только ты способен что-то сделать. Впрочем, это я виноват. Всегда смотрел на свою семью через розовые очки.
Дон Роберт чувствовал в Альберте союзника. С тех пор как тот стал работать младшим юристом в фирме Сомова, дон Роберт совсем потеплел к нему.
— По крайней мере, ты способен прокормить семью.
Когда Альберт сказал об этом Эльмире, она закатилась смехом.
— Этот богач врет. Он же миллионер! Мафиози. Это он тебе мозги вправляет, а уж мы-то знаем его душонку.
Вечный конфликт детей и родителей. Альберт усмехнулся наивности Эльмиры: потому они такие, глупые.
— У меня будет внук, — заулыбался дон Роберт. — Надеюсь, что он родится не дурнее моего сына. В тебя я все больше верю! Молодчина! Раньше мне казалось, подрастет Пашка, оснащу его, вооружу — и можно уйти от дел, заняться рыбалкой. Правду говорят, не задумывай наперед…
Альберт послушно и молчаливо слушал тестя, стараясь как-то понять его: слова Эльмиры настораживали — прикидывается мафиози… Неужели правда?
— Значит, говоришь, Сомов не только кинопрокатом занимается? Нюх у тебя, что у хорошей собаки. Правда, в собаках я плохо разбираюсь, а вот Сомова знаю немножко. Прохвост, конечно. Но у меня с ним дела. Иногда партнеров не выбирают. И здесь никуда не денешься. — И дон Роберт налил Альберту с наперсток коньячку. — Так, смочить горло… Кто у него бывает кроме Винокурова?
— Военные бывают часто. Конверсия. Пуля — дура, завод — молодец.
— Каждый в поисках своей игры. Ты тоже должен найти свою игру. Вот покрутишься у Сомова, поймешь что к чему, тогда — и за игру. Жаль, что Пашка останется приживалкой.
— Почему же?
— Безвольные, на большее неспособны.
77
С утра дон Роберт встречался с Ахметом Борисовичем. Разговор шел о богатых в центре Москвы. Ахмет Борисович, немного пополневший после болезни, докладывал дону Роберту о том, что в этом смысле шла чехарда и что некоторые ведомства весьма за небольшую сумму продавали дома частным владельцам… и даже вместе с жильцами.
— По закону никто не имеет права переселить или выселить? — осведомился дон Роберт.
По лицу Ахмета Борисовича пробежала усмешка.
— Конечно, никто, — без их собственного согласия. Но одни пишут законы, а другие придумывают, как их обойти. К тому же с кошельком это совсем несложно. Тем более, если в нем не рубли, а доллары.
— Как я об этом не догадался! — весело засмеялся дон Роберт.
Ахмет Борисович откашлялся, провел рукой по толстой кожаной папке, лежащей перед ним.
— Жилой фонд в центре Москвы ветхий. Мэрия прибегает к помощи арендаторов, поскольку сама реконструировать его не в состоянии. Мы можем взять хороший дом, и даже несколько. Отремонтировать… и купить.
— Выселив жильцов?
— Боже, всегда есть компромисс. При такой дороговизне, как сейчас, люди готовы бежать из центра в другие районы, более дешевые, в пригород, например. А новые хозяева продадут или сдадут в аренду. Квартиры заселят те, кто ими может владеть.
Дон Роберт с кислой миной прошелся по кабинету.
— В центре будут жить только богатые? Для нашей страны это ново, не правда ли, Ахмет Борисович?
Ахмет Борисович пожал плечами.
— Это отнюдь не отечественное изобретение. Во всех странах мира жизнь в центре роскошна, но и дорога. Несоизмеримо дороже, чем на окраинах. Здесь, в центре, будут самые дорогие магазины, бытовые услуги, налоги на квартиры. И люди это или уже понимают, или поймут. Куда им деваться?
— Ну что же, если люди это уже понимают, — с ударением на последнее слово сказал дон Роберт, — то нам остается только поступать, как все… Итак, мы вступим в борьбу за раздел центра Москвы… или как?
— Не мы, так другие. Такой парадокс…
Дон Роберт посмотрел на часы, сказал:
— Если к городским сделкам прибавить строительство подмосковных дач, то мы вроде как занимаемся делом… Деньги не могут спать, они должны, как сказал кто-то из умных, работать.
— Истина древняя, — усмехнулся Ахмет Борисович. Все, что возлагал на него дон Роберт, не было той тяжелой ношей, которую бы он не способен был осилить.
— Вот ты как юрист скажи мне, — засмеялся дон Роберт, — все это требует больших издержек?
— Ну, как и все, мзда солидно подорожала. Теперь за «зеленый свет» платить приходится больше. И все равно — выгодно.
— У нас тут будет презентация нового конкурса. Пригласи-ка ты этих бурундуков из мэрии. И пусть пьют сколько влезет — денег мне не жалко. К тому же стриптиз — не худшая из закусок…
Дон Роберт взял трубку. И узнал голос Альберта.
— Я с юрфака.
— Ну и что?
— Декан подбросил меня какому-то отделу госбезопасности на обезвреживание группы торговцев оружием.
— Вот как! Ну, как ты считаешь — нужно это в твоем юридическом деле?
— Право, не знаю.
Дон Роберт удовлетворенно взглянул на Ахмета Борисовича.
— Езжай, советую. Жизнь надо знать, в том числе и оружейный рынок… Ты же юрист? У юриста, между прочим, должны складываться и знакомства в органах — иначе он книжный юрист…
…Альберт с чистой совестью поехал в госбезопасность.
— А, практикант, — сказали ему. — Юрист, стрелять-то умеешь?
— А почему нет? Умею.
— Понравишься — возьмем к себе работать. Будешь ловить террористов, — засмеялся майор. — Как звать-то, малый?
— Альберт.
— Ну, добре.
Они удобно устроились в черной «Волге» с радиотелефоном. Ехали примерно с час. Майор за это время успел расспросить о факультете — оказывается и он в свою пору его закончил и вот теперь служит в Управлении защиты конституционного строя госбезопасности… Так что они почти коллеги…
Майор посвятил Альберта в суть событий. Органы контрразведки засекли военнослужащего одной из подмосковных частей, который активно бахвалился, что может без помех достать оружие… Не так давно к нему приезжали гости — «приятели» с юга. Вскоре после этого он стал обладателем новенькой «пятерки» с телевизором и японским магнитофоном.
Появились и новые «купцы» — им были нужны крупные партии оружия. На одной из стадий к операции «подключилась» госбезопасность…
На неказистой подмосковной дачке разместился командный пункт. Сюда и приехали майор с Альбертом. С высокой модной прической на крыльце стояла средних лет женщина и смачно курила. Следователь прокуратуры. Она небрежно смерила взглядом Альберта: «юридическое дитя… цыпленок». Альберт не обиделся — в принципе, он был не против такого статуса…
На скрипучем чердаке пахло олифой. Среди развешенного для сушки белья возились оперативники: ставили телеаппаратуру — видеокамеры и портативный телевизор «Панасоник». Рядом кто-то говорил по радиотелефону. Как понял Альберт, до начала операции оставалось не так уж много.
— Не волнуйся, — заметил майор, уловив в нем некоторое нетерпение. — Наши хорошо их «пасут», так что подопечные на мушке. Сейчас они как раз собираются в дорогу. Пять-семь человек, скорее всего, с оружием. Денег с ними порядком, такие без прикрытия не пойдут. Иначе «кинут».
Альберт посмотрел на экран телевизора: там место сделки хорошо просматривалось скрытыми телекамерами.
Подскочила машина. Вылез джинсовый парень, наверняка «разведчик». У него маленькая рация, и он уже передал о «полном порядке». Сообщники еще кружили по городу, — проверяли, нет ли «хвоста».
Все ждали сигнала наружного наблюдения. Майор был прав: «пасли» их добротно.
Пятеро в сером «вольво» остановились у вокзала и здесь разделились. Трое поехали на место сделки, прихватив синий пухлый дипломат. Двое же остались на вокзале. Вели себя осторожно.
— Все равно будем брать, — решил майор. — И тех будем брать. По команде, одновременно.