30
— Итак, приступим, — сказал Долинин. — Вам, Тимофей Геннадьевич, наверное, будет удобнее сесть рядом со своим подзащитным.
Тимофей пересел. Долинин расположился напротив, открыл папку, разложил несколько листов, всмотрелся — будто ему действительно требовалось освежить память.
— Так, — сказал он и не глядя нажал кнопку записи на стоящем на столе диктофоне. — Капитан Долинин Максим ведет допрос подозреваемого по делу… Загорцева Андрея. На допросе также присутствует адвокат Загорцева — Бурлаков Тимофей. Дата — … августа 20… года. В распоряжении следствия появились новые данные. Согласно заключению экспертизы, то же самое отравляющее вещество, что фигурировало в деле, обнаружено в пирожных, изготовленных другим финалистом шоу — Корсаковым Олегом. Также были проверены все продукты в кухне, и никаких следов яда не обнаружено. Из чего мы можем сделать вывод: яд принес кто-то из участников и добавил его непосредственно при готовке. Гражданин Загорцев, скажите, приносили вы с собой какие-нибудь продукты?
— Нет, — отрезал Загорцев. — Это запрещено правилами. Мы готовили только из тех продуктов, которые были на кухне. Заранее составляли список, что нам понадобится, а закупкой занимались организаторы. Я бы и не смог ничего пронести при всем желании. Там же… ну, следят за этим. Мы без вещей заходим. Переодеваемся. Потом грим, все такое…
— Понятно. А может быть, вы видели, как кто-то из участников принес что-то с собой?
— Н-нет. — Загорцев заколебался.
— Подумайте, — ласково сказал Долинин. — Возможно, вы не обратили внимания в тот момент, были сосредоточены на своем. А это очень важно для следствия. И для вас лично — тоже. Понимаете?
Тимофей решил, что Долинин специально строит разговор таким образом, чтобы Загорцев начал говорить развернуто. Чтобы в записи не было даже намека на давление. Но вот взгляд капитана, которого не будет ни в записи, ни в протоколе, буквально сверлил подозреваемого.
Загорцев облизнул пересохшие губы.
— Ну… Честно говоря, я видел…
— Что конкретно?
— Не то, как он принес, но… В общем, я заметил у него упаковку манитобы.
— «У него» — это у Корсакова? — быстро спросил Долинин.
— Да.
— А «манитоба» — это?..
— Это мука.
— Мука? — удивился Долинин.
— Ну, не обычная мука. Обычная и на кухне была. А манитобу производят в Италии. Манитоба — качество. Это… Ну, в общем, в «Магните» такого не купишь.
— И Корсаков пронес с собой упаковку этой самой манитобы. Верно?
— По-моему, ему кто-то помог. Кто-то из персонала, сам бы вряд ли сумел.
— Та-ак? — Долинин подался вперед.
— Просто он выходил… Ну, Олежка.
— Куда?
— Не знаю. В туалет, наверное. Там ведь несколько часов в кухне, не безвылазно же сидеть. А когда вернулся, я заметил у него пачку.
— Ясно. И что произошло дальше?
— Ну, я… В общем, я попросил его поделиться.
Долинин приподнял бровь.
— Вот как. Попросили поделиться… И Корсаков согласился?
— Ну, не сразу, — ухмыльнулся Загорцев.
— Поясните этот момент.
— Я сказал, что, если он не поделится, я его заложу. — Загорцев откинулся на стуле. С вызовом посмотрел на Долинина.
— А чем это грозило Корсакову?
— Как это чем? — удивился Загорцев. — Вылетел бы с шоу. Собственные продукты — грубое нарушение правил.
— Но вы его не заложили, а предпочли нарушить правила вместе?
— А это что, преступление? — окрысился Загорцев.
— Ответьте, пожалуйста, на вопрос.
— Да, — процедил Загорцев, — я его не заложил. А он за это поделился со мной манитобой.
— Больше Корсаков ни с кем не делился?
— Нет.
— А вы?
— Тоже нет. Да там, кроме нас и Сабины, больше никого и не было. А у Сабины тесто простецкое, она с ним быстро разобралась. Она на декор упор делала.
— Ясно. И что потом случилось с мукой?
— Закончилась. Мы всю использовали.
— А с упаковкой что случилось?
— Она… — Загорцев на мгновение задумался. — Упаковку забрал Олег. Нельзя же было там выбрасывать, вдруг бы кто увидел… Ну, сами понимаете.
— Давайте подведем итог, — кивнул Долинин. — Вы утверждаете, что гражданин Корсаков получил от некоего третьего лица упаковку с мукой марки «Манитоба»…
— Это не марка, а сорт. Вернее даже… Впрочем, неважно. Все правильно, да.
— …после чего использовал эту муку при готовке и поделился ею с вами. Так?
— Так.
— Что ж, благодарю. Допрос окончен.
Долинин выключил запись и улыбнулся как человек, встретивший старого знакомого.
— Сейчас я подготовлю расшифровку, вы ее подпишете и можете идти.
— В смысле — идти? — удивился Загорцев. — Совсем идти? То есть… вы меня отпускаете?
— До окончания следствия не покидайте город; скорее всего, от вас потребуются показания в суде.
— Так, а как же я… — забормотал Загорцев. — Куда же я? У меня и денег…
— Спасибо, — перебил его Тимофей и встал. — Где мы можем подождать?
Долинин пожал плечами.
— Там, у входа, есть стулья. Идемте, провожу, а то дежурный тревогу поднимет.
Возле стойки дежурного оказалось и без того достаточно тревожно. На него, обливаясь слезами, дрожащим голосом кричала юная девушка.
Тимофей не успел вникнуть в суть происходящего — дежурный повернулся к ним. Лицо его озарилось странным выражением: облегчения пополам с недоумением.
— Так вот он, ваш Загорцев! — воскликнул дежурный. И обрадованно ткнул пальцем.
31
— Здравствуйте. Простите, пожалуйста, вы не могли бы мне помочь?
Дежурный поднял голову и посмотрел на молодую женщину, стоящую перед ним. Лицо показалось знакомым. Видимо, бывала уже тут. В каком только качестве… Впрочем, те, кого приводят в качестве задержанных, редко возвращаются за помощью.
— Что вы хотели?
Она помолчала — как будто вспоминала, чего хотела и хотела ли вообще.
— Я бы хотела написать заявление.
— Пишите, — пожал плечами дежурный и протянул бланк. — А что случилось?
— У нас в подъезде уже третью неделю не горит лампочка.
— Чего? — Капелька пота затекла в глаз, и дежурный, зашипев, принялся его тереть. — Лампочка?
— Да, лампочка. В подъезде. Это вообще закончится когда-нибудь? Такая безалаберность…
— Девушка, вы понимаете, куда пришли? — перебил дежурный. — Тут уголовный розыск.
— Так разыщите тех уголовников, которые должны заниматься благоустройством! Они вообще ничего не боятся, может, хоть вы припугнете.
Дежурный изо всех сил старался смотреть на женщину двумя глазами. Давалось это нелегко. Больше всего на свете хотелось сорваться и наорать. Но что-то было как будто бы не так.
Нет, разумеется, сумасшедшие и скандалистки сюда заходили с завидной регулярностью, однако эта женщина не походила ни на тех, ни на других. Она как будто сама ежесекундно задавалась вопросом: «Господи, что я несу?!»
— Мы не пу́гала, — проворчал дежурный. — Лампочки — не наше дело. Обращайтесь в ЖКХ, или куда там…
— А когда люди в темноте падать и убиваться начнут — это будет ваше дело? — Женщина стукнула кулаком по стойке. — А когда там, в темном подъезде, наркоманы начнут собираться?
Дежурный еще раз со злостью протер глаз манжетой рубашки, чуть не вдавил его внутрь черепа и зарычал:
— Вот когда труп у себя в подъезде найдете, тогда и приходите!
Бестолковое препирательство продолжалось еще пару минут. Женщина обильно жестикулировала и размахивала руками. А потом вдруг неожиданно сдалась, поникла и пошла к выходу. Дежурный проводил ее недоуменным взглядом.
Кажется, все же с приветом. Ну, бывает. Жара. У многих мозги плавятся.
Полина с трудом представляла, как люди жили без смартфонов. Без возможности в любую секунду покинуть реальный мир и окунуться в свой собственный, наполненный только своими потоками информации, знакомыми голосами, лицами, словами.
Без всего этого — что остается? Пустота, которую ничем не заполнить. Которая сводит с ума.
Софья вошла в дверь, велев ей оставаться снаружи. Полине показалось это разумным. Она не могла за себя ручаться — что не расплачется прямо в отделении или не устроит истерику. Софья договорится сама, она умеет. Приехала в Москву не пойми откуда — раз! — и работает гримером на популярном шоу. Мама так ею восхищалась… Мама всегда была очень простым и искренним человеком, не умела таить зла, лицемерить, лгать…
На глаза навернулись слезы. Полина, сидя на лавочке, наклонила голову и принялась быстро переключать вкладки. Ткнула в колокольчик-уведомление и увидела его. Свежий ролик от Неона.
Неона она любила смотреть вечерами, перед сном, давая отдых мозгам. Приятно видеть, как кто-то думает за тебя, ищет преступников. И можно вздохнуть спокойно, осознать, что планета продолжает вертеться.
Нажимая на воспроизведение, Полина думала о том чувстве покоя, которое раньше дарили ей эти ролики. Но не о том, что слово «убийство», которое раньше было просто словом с другой стороны экрана, теперь прочно вошло в ее жизнь.
Когда сообразила, потянулась было выключить, но палец замер над кнопкой «выйти из полноэкранного режима», задрожал и не опустился. А потом исчезла и кнопка.
Красивый парень по имени Неон шел по улице и говорил, глядя в камеру:
— Громкое преступление, случившееся на днях, взволновало общественность. Во время съемок кулинарного шоу был отравлен главный кондитер страны — Федор Ильичев. Для того чтобы успокоить людей и создать иллюзию бурной деятельности, полиция арестовала одного из финалистов шоу, Андрея Загорцева, который вот уже третий день находится под стражей. При этом ему до сих пор не предъявлены обвинения. Вы спросите почему? Самый простой и очевидный ответ чаще всего бывает и самым правильным. Так случается, когда против человека нет ни одной прямой улики, но этот человек просто необходим следствию в качестве козла отпущения. Практика, прошедшая испытание временем. Однако мы живем в другое время, в эпоху свободного доступа к информации! Представьте себя на месте Андрея Загорцева. Представьте, что вы день за днем сидите в камере, твердо зная, что полиция выбивается из сил не для того, чтобы найти истину, а д