аже не потому, что на фотографиях, найденных в квартире Загорцева, была изображена блондинка, а Агния — рыжая. Вот уж что-что, а поменять цвет волос по нынешним временам — дело пары часов. И мысль о том, что на фото, найденных в квартире Загорцева, изображена все-таки Агния, Вероника не отметала до последнего: со спины-то — поди разбери. Но сейчас, когда внимательно рассмотрела туфли, сомнения исчезли.
Те туфли, что на фото, были модными три, а то и четыре сезона назад. Серьезным экспертом Вероника себя не считала, на фоне подруг Вована смотрелась бы бледно, но уж на таком уровне определить могла. Агния не надела бы туфли с фотографии даже под страхом расстрела. Такие могли носить барышни где-нибудь в провинции — спустя пару лет после того, как писк в обеих российских столицах прошел, а до глубинки только добрался. Но точно не Агния, которая скорее согласилась бы отправиться на работу голой, чем появиться там в одежде или обуви позапрошлого сезона.
Вероника поставила туфлю на место. Кажется, еще одна версия, что бы там Тимофей себе ни надумал, только что привела в никуда.
— Если хочешь, у меня есть скидочная карта, — заискивающе заглядывая Веронике в глаза, сказала Агния. — И могу даже график распродаж скинуть, со мной девочка знакомая поделилась. А сейчас я правда жутко спешу. Ты же спросила все, что хотела? — Она принялась оттеснять Веронику к двери.
Вероника действительно задала все вопросы, которые собиралась.
С мукой вроде бы разъяснилось. Причин для того, чтобы травить Ильичева, у Агнии, похоже, и впрямь не было. Тимофей наверняка придумал бы еще миллион вопросов, а Вероника точно себя исчерпала. И не уходила лишь потому, что не понимала, отчего Агния так навязчиво пытается ее выставить.
Вроде все логично — она ей и впрямь мешает куда-то собираться, но блин! В девять утра?.. В выходной?.. Когда у таких, как Агния, принято дрыхнуть до часу? Не-ет. Что-то здесь не так.
Вероника переминалась с ноги на ногу, силясь придумать повод для того, чтобы не уходить. И в этот момент в дверь позвонили. Нетерпеливо и, как показалось Веронике, радостно.
— Стоять! — опередила она Агнию, порхнувшую к двери.
Бросилась наперерез и не позволила хозяйке открыть.
— Я сама, — распахнула дверь.
— Малыш, — бодро начал с порога пришедший, — ты представляешь… — и не договорил.
Поднял голову с надвинутым на лицо козырьком бейсболки и уставился на Веронику.
36
Он стоял, держа в каждой руке по пакету из супермаркета. Оба пакета были набиты под завязку. Из одного торчал завернутый в бумагу свежий багет, из другого игриво свешивались зеленые хвосты руколы, сельдерея и еще чего-то, чему далекая от высокой кухни Вероника не знала названий.
— А… — растерянно побормотал парень. — Э…
— Здравствуйте, — сказала Вероника. — Олег Корсаков, верно? Я не ошибаюсь?
— А… — повторил Корсаков. — Э…
— Это вы уже говорили, — напомнила Вероника. Отступила в сторону, освобождая дверной проем. — Проходите, не стесняйтесь. Вы ведь, если я правильно понимаю, живете здесь?
Парень неуверенно посмотрел на Агнию.
— Здесь. А что такого?! — Агния с вызовом подбоченилась. — Мы оба свободные, совершеннолетние люди. Почему Олег не может пожить у меня?
Ни единой мысли, почему такого не может быть, Веронике в голову не приходило. Но она все же нашлась.
— Ну, если тебя не смущает тот факт, что живешь ты с одним финалистом шоу, а выиграть помогаешь другому, меня-то это и подавно волновать не должно.
Произнося это, Вероника смотрела не на Агнию. На Корсакова. Знал он о вероломстве любимой или нет?
Но парень успел взять себя в руки. По его лицу ничего нельзя было прочитать. Вошел в квартиру, поставил пакеты на пол и невозмутимо закрыл дверь.
Агния вспыхнула.
— Это не твое дело, с кем я живу!
— Не мое, конечно, — согласилась Вероника. — А Загорцев знает о ваших отношениях?
— Нет, — отрезала Агния. — Никто не знает. И вообще…
— Мы это не афишировали, — выпрямившись, мягко улыбнулся Корсаков. — Откровенно говоря, до недавнего времени и афишировать было нечего. Все случилось… внезапно.
— Разрешите угадаю? — прищурилась Вероника. — Это случилось, когда шоу вдруг трагически закончилось, и оказалось, что вам нужно возвращаться домой? В Красноярск?
— Какое тебе дело?! — взвизгнула Агния.
А Корсаков не смутился. Снова мягко улыбнулся:
— Да, верно. Именно тогда. А почему вы спрашиваете? Вы, собственно, кто?
— Так вы знали про манитобу или нет? — Вероника сделала вид, что последний вопрос Корсакова не услышала. И впилась взглядом в его лицо. — О том, что ваша возлюбленная за небольшую плату согласилась принести на кухню контрабандную муку для вашего соперника?
Корсаков покачал головой:
— Нет. Не знал. Но если вас интересует мое мнение, Загорцеву не помогла бы никакая манитоба. — Он снисходительно усмехнулся и продолжил: — А в своих силах я был уверен. И связываться с контрабандой не стал бы, даже если бы заплатили. Репутация дороже, знаете ли.
— Олежек — лучший! — Агния влюбленно прильнула к его плечу. — Его только Ильичев гнобил, а зрители обожают! Он с самого начала шел первым в рейтинге, с самых отборочных! Технически, победа — его. Но даже если бы с Ильичевым ничего не случилось, Олежек обязательно бы выиграл.
— То есть Леопардиху вы, видимо, в расчет вообще не брали, — медленно проговорила Вероника. Посмотрела на Агнию. И вдруг ее осенило: — А на случай, если все же выиграет Загорцев, ты принесла ему контрабандную муку.
И поняла, что угадала.
С лица Корсакова мгновенно исчезла улыбка. Агния побледнела.
— Никакие загорцевские деньги тебе на фиг не сдались, — обращаясь к Агнии, уже уверенно заговорила Вероника. — Точнее, деньги-то ты любишь, но масштаб — откровенно не твой. И ты согласилась «помочь» не из-за несчастной тысячи. А для того чтобы, если вдруг выиграет Загорцев, могла сознаться, что пронесла контрабанду. Прилюдно покаяться, закатить душещипательную истерику и заставить Ильичева пересмотреть результаты. Сама ведь говорила — это телевидение, там любят шоу! Так?.. И уж во второй раз, если бы Ильичев вдруг присудил победу Загорцеву, поклонники твоего Олежека его бы на куски порвали. А продюсеры добавили.
Агния и Корсаков подавленно молчали.
Вероника тоже замолчала. Ей стало до того противно, что не знала, о чем говорить дальше. Даже смотреть на застывшую в онемении парочку было неприятно.
Достала телефон. Нужно позвонить Тимофею. Он умный — вот пусть сам и думает, что делать с этими двумя. А у нее от откровений сегодняшнего утра и так голова кругом.
Но набрать номер Вероника не успела. В дверь снова позвонили. Совсем не так, как звонил Корсаков — на этот раз трезвон был настойчивым и требовательным.
— А теперь-то кто? — Вероника повернулась к Агнии. — Кого еще ты ждешь?
— Не знаю… — пробормотала та.
Выглядела она растерянной. Кажется, и впрямь никого больше не ждала.
— Я открою, — объявила Вероника.
Возражений не последовало.
Вероника подошла к двери. Посмотрела в глазок. Разглядеть что-либо в темноте коридора, как ни старалась, не смогла.
— Кто там?
— Уголовный розыск, — отозвались из-за двери. — Старший лейтенант Зубарев.
— О, боже… — простонала Вероника. — Только тебя не хватало.
Темная фигура за дверью подобралась.
— Уважаемая, откройте дверь! — рявкнул Саша. — Не вынуждайте принимать меры.
Вероника обреченно открыла.
— Ух ты. Кого я вижу… — Саша окинул ее взглядом. — Ладно, с тобой потом разберемся.
Он властным жестом отстранил Веронику с дороги. Вошел в квартиру.
— Гражданин Корсаков? — Вот его присутствию здесь, в отличие от Вероники, явно не удивился.
— Да, — пробормотал тот.
— Документы предъявите. И собирайтесь, поедете со мной в отделение. И вы, гражданка Соколова, тоже. Приготовьте документы.
— За что?! — Агния взвизгнула. — Почему?!
Саша поморщился.
— Гражданин Корсаков — по подозрению в убийстве гражданина Ильичева. А вы — по подозрению в укрывательстве преступника. Мы вашего Корсакова уже сутки ищем.
— Подожди, — вмешалась Вероника. — Корсаков не виноват! То есть виноват, конечно, но не в убийстве.
— Да ты че? — заинтересовался Саша.
— Точно! Они сами только что признались. Понимаешь, Агния принесла специальную муку. Манитобу. То есть принесла-то она ее для Загорцева, но…
У Вероники зазвонил телефон.
Тимофей.
— Да чтоб тебя, — ругнулась Вероника, — умеешь же вовремя! — Схватила трубку. — Алло. Слушай, как ты удачно позвонил! Здесь так интере…
— Нет времени, — оборвал Тимофей. — Запиши адрес.
37
Тимофей достал из холодильника кувшин с холодным чаем и наполнил стакан. Кофе гораздо лучше стимулирует мыслительную деятельность, однако в такую жару горячий кофе напоминает скорее медленный и мучительный способ свести счеты с жизнью. Холодный же кофе стимулировал только рвотный рефлекс.
Сделав глоток, Тимофей подошел к окну, выглянул на улицу. Если бы спустя секунду его спросили, что он там увидел, не нашелся бы с ответом. Если бы спросили, что за вид открывается из окна, растерялся бы еще больше.
Окружающая реальность почти не занимала места у него в сознании, зато там удобно расположились все элементы текущего расследования. Не нужно было ни огромных досок с фотографиями и нарисованными маркером стрелочками, ни хитроумных компьютерных программ, систематизирующих данные.
Программы требовались только для того, чтобы находить информацию, а уж как с ней работать дальше — об этом Тимофей знал больше, чем кто-либо и что-либо вне его.
Итак, на съемках кулинарного шоу убит некто Ильичев. Сколько бы Вероника ни объясняла ему значимость этой фигуры, для Тимофея не изменилось, в общем-то, ничего. Известный ведущий, знаменитый кондитер. Судя по просмотренным видеозаписям, наслаждался комплексом бога и имел на то полное право, поскольку общепризнанно считался лучшим в своем деле.