— Ох, как жаль. Это очень важно! А вы, наверное, ее тетя, да? — Вероника мысленно прокляла Сашу за небрежное отношение к делу. Мог бы за такие деньги и подробную информацию о родственнице предоставить.
— Нет. Троюродная сестра.
— Ох. Простите.
Блин. Леопардихе-то на вид — лет тридцать пять, не больше. Саша, оказывается, про сестру правильно сказал. А она могла бы сообразить, что родственные связи, особенно дальние, — та еще штука. Встречаются племянники, которые на десятки лет старше тетей и дядей. А встречается и разница между братьями-сестрами в десятки лет.
— Извините, пожалуйста, я, видимо, перепутала. Сестра, конечно.
— А откуда у вас мой номер?
К этому вопросу Вероника была готова. Важно проговорила:
— У нас свои источники информации. Видите ли, я представитель владельца ресторанной сети More-more. — Она выдержала паузу, надеясь на узнавание, но старушка настороженно молчала. В отличие от Сабины, в ресторанах явно не разбиралась. — Наш владелец смотрел все выпуски кулинарного шоу — жаль, что оно так трагически закончилось. Но он не сомневается, что Сабина непременно победила бы! Он следил за ее успехами с самого начала. И хотел бы встретиться, чтобы обсудить детали возможного сотрудничества.
В трубке по-прежнему молчали.
— Алло? — осторожно окликнула Вероника.
— Это… Вы, что ли, Сабиночке работу предлагаете? — Все это время женщина, видимо, пыталась вникнуть в смысл умных красивых слов.
— Пока еще нет. Окончательное решение будет принято после личной встречи. А я звоню для того, чтобы согласовать эту встречу. Вы можете пригласить Сабину к телефону?
— Нет, я же сказала, — снова рассердилась женщина. — Сейчас она никак не может подойти.
— Настолько занята, что не готова рассмотреть предложение одного из ведущих рестораторов страны? — изумилась Вероника.
— Сабиночка вам перезвонит, — уклончиво проговорила женщина. — На этот номер?
— Да.
— Перезвонит обязательно.
— А когда?
Женщина не ответила. В трубке загудели гудки.
И, не успела Вероника выругаться, как позвонил Тимофей. Начал в своей обычной манере, не здороваясь:
— Я не мог разговаривать, общался с начальником твоего Саши. Что там у тебя?
46
Polly Anna.
Полина вглядывалась в свою улыбающуюся аватарку рядом с ником, под которым регистрировалась на всех сайтах. Фотография теперь казалась лживой, да и ник — тоже. Сменить то и другое? Потратить полдня на выбор нового имени, подходящей фотографии… Как будто все это имеет какое-то значение. Просто разум ищет хоть какого-то убежища.
А сколько можно сидеть в убежище, а? Она всю жизнь в нем сидела, за спиной у мамы, в безопасности. Теперь пора выйти наружу и — бороться, несмотря на то, что коленки дрожат и нет даже отдаленного понимания, что делать.
Телефон Софьи с утра был недоступен. На работе, наверное. Она предупреждала, что не всегда может ответить. Да и вообще. Даже если не на работе, а просто не хочет подходить, — разве Софья Полине чем-то обязана? Нет. Помогла, поддержала — и на том спасибо. А теперь надо брать жизнь в свои руки, а не тыкаться в ненасытный экран смартфона, за функционирование которого, к слову сказать, скоро нужно будет чем-то заплатить.
Полина швырнула телефон в угол дивана и, как это часто бывает, как только собралась встать и сделать что-то решительное, телефон пиликнул, уведомляя о сообщении. Там ведь может быть что-то важное!
Выругавшись сквозь зубы, Полина схватила телефон и прочитала уведомление.
«Здравствуй. Соболезную твоей утрате. Нам нужно поговорить. Напиши в ответ любое слово, если ты открыта для диалога».
Из ряда вон странное сообщение, к тому же отправлено от человека с ником Nеон. А эмблема на аватарке была та самая, знакомая по каналу видеохостинга…
Кровь прилила к лицу, сердце забилось чаще. Полина стиснула зубы и забарабанила большими пальцами по виртуальной клавиатуре:
«Как ты смеешь мне писать?! Этот человек убил мою маму, а ты его защищаешь! Я ненавижу тебя, мразь!!!»
Отправить. Ждать, затаив дыхание. Сообщение сразу же отметилось как прочитанное — значит, он не переключался на другие вкладки, сидел и ждал, пока она ответит. Секунда, две, три… И — «Nеон печатает…»
«Иными словами, ты открыта для диалога. Загорцев не убивал твою маму».
Вот подонок! Полина задохнулась от возмущения и настучала ответ:
«Откуда ты знаешь? Возомнил себя сыщиком? Играешь в детские игры, а полиция выполняет свою работу! А что ты скажешь, когда он опять кого-нибудь убьет?»
Снова три секунды промедления. По этому Неону можно сверять секундную стрелку часов.
«Загорцев никого не убьет. Загорцев сам убит».
Полина выронила телефон.
А когда подняла, на экране уже было новое сообщение:
«Я бы хотел принести весомые извинения за видеоролик, который тебя расстроил».
«Пошел ты!» — напечатала Полина.
Ровно три секунды. Как будто он просто вежливо ждет, не начнет ли Полина печатать снова. Настоящий робот!
«Я не умею уговаривать. С тобой и твоими чувствами обошлись ужасно, и в этом — часть моей вины. Я бы хотел возместить тебе свою часть, потому что никто другой этого сделать не может. У тебя будет время встретиться завтра?»
«Пошел к черту», — напечатала Полина.
Удалить переписку. Занести контакт в черный список…
Но она просто сидела и смотрела на экран, где спустя три секунды появилось:
«Nеон печатает…»
— А что ты вообще делаешь? — заинтересовалась Вероника.
Из кофейни она поехала к Тимофею. Он сказал, что, если Леопардиха действительно перезвонит, хочет присутствовать при разговоре. В то, что она перезвонит, Вероника не верила. Но приехала. Квартиру Тимофея она давно считала чем-то вроде офиса — хочешь не хочешь, а на работу ходить обязан.
По приезду Веронике было велено не мешать и ждать звонка от Леопардихи. Но не мешать у нее с самого детства получалось плохо.
— Назначаю свидание, — не отрывая глаз от диалога в соцсети, отозвался Тимофей.
— Оу… — Вероника наклонилась к монитору поближе. Прочитала: — Полли Анна… Господи, двадцать лет! А выглядит на тринадцать. Ты поаккуратнее с такими. Привлекут за педофилию — потом в жизни не отмахаешься.
— Она совершеннолетняя. Я выяснил.
— Оу… — повторила Вероника. — Так у тебя, оказывается, далеко идущие намерения?
Тимофей не ответил. Снова застучал по клавишам.
— А ничего, что мы, это… — Вероника покрутила в воздухе рукой, — ну, как бы, расследуем? Работа, там? Заняты немножко?
Тимофей закончил печатать и поднял на нее недоумевающий взгляд.
— Эта встреча имеет самое прямое отношение к расследованию, — пояснил как нечто само собой разумеющееся. И опять уткнулся в монитор.
— А-а. Ну да. Я могла бы догадаться.
Вероника села рядом с Тимофеем. Поболтала кружкой с остатками холодного чая.
— Слушай, Тиш. Я вот давно хочу спросить.
Это Тимофей никак не прокомментировал. Молча смотрел в монитор. На слова «Polly Anna печатает…»
— А у тебя вообще женщины были?
Вопрос интересовал Веронику давно. Она категорически не могла представить Тимофея в постели с женщиной. Сразу почему-то вспоминался древний анекдот: «О, боже. Опять совершать эти глупые, нелепые телодвижения…»
Тимофей оторвался от монитора. Вопросительно сдвинул брови:
— У меня — женщины? Ты имеешь в виду проживание в одной квартире?
Вероника закатила глаза.
— Блин. Хорошо все-таки, что ты ни с кем, кроме меня и Вована, не общаешься! А то с этим твоим европейским воспитанием точно бы за придурка держали… Нет. Я имею в виду другое.
— Тогда уточни вопрос.
— Я про секс, Тиш, — вздохнула Вероника. — Слыхал о такой штуке? Некоторым нравится.
— Ты имеешь в виду, были ли у меня сексуальные связи? — сообразил Тимофей.
— Да!
— Были. — И снова отвернулся к монитору.
— Офигеть, — пробормотала ему в спину Вероника. — Полжизни отдала бы, чтобы посмотреть!
— Тяга к подглядыванию называется «вуайеризм», — просветил Тимофей. Он набирал сообщение. — Это девиация, но, насколько знаю, не очень серьезная. По-моему, даже отклонением не считается, так что беспокоиться тебе не о чем.
— Господи… Шучу, — простонала Вероника. — Ладно, потом. Так что там с этой твоей Полу-Анной? Кто это вообще?
— Дочь покойной Кругловой. Уборщицы.
— А зачем она тебе?
— Все! Есть. — Тимофей отправил последнее сообщение и вместе с креслом откатился от стола. Теперь он наконец-то смотрел на Веронику. Принялся рассказывать: — Завтра Вован поедет брать у нее интервью. Девушка считает убийцей своей матери Загорцева. Вован попробует убедить ее, что это не так, а заодно привлечет внимание к тому, что, помимо Ильичева, была еще одна жертва. О которой, как водится, никто даже не вспомнил. Других родственников, кроме матери, в Москве у девушки нет. Ей сейчас непросто.
— Ну… Похвально, конечно, — недоуменно проговорила Вероника. — Глядишь, у руководства студии совесть проснется. Хоть деньгами девчонке помогут. Но тебе не кажется, что важнее сейчас — искать Леопардиху?
Тимофей качнул головой:
— Нет. Не кажется. Я уверен, что основная задача — искать Леопардиху. — Он поднялся с кресла, потянулся, покрутил туловищем вправо-влево. — Но как мы можем ее разыскать, не прибегая к помощи полиции, я пока не понимаю. Прибегать к помощи полиции рано, слишком мало знаем. Надежда на то, что Леопардиха сама выйдет на связь с тобой, слишком зыбкая. Этот крючок может и не сработать. А вот если Вован во всеуслышание объявит, что Загорцев был невиновен и что Корсакова арестовали тоже зря… Что только ему известно имя настоящего убийцы… Вот тогда Леопардиха точно задергается. За каналом Неона она наверняка следит.