Музыка стихла. Ведущий объяснил, кто такая Полина и какое — пусть и весьма косвенное — отношение она имеет к Ильичеву. После чего слово предоставили ей. Прекрасно зная, что разливаться соловьем девочка вряд ли будет, ведущий выбрал беспроигрышную стратегию «вопрос-ответ», попросил рассказать о себе. Потом перешел к матери Полины, Наталье.
Тимофей снова отвлекся и посмотрел на телефон. Вернул курсор в строку поиска и стер два последних символа: «ёв». Вместо них добавил: «ев».
Есть результат! Один. А больше, собственно, и не нужно.
Последний элемент головоломки встал на место, как влитой. Вот чего не хватало — еще одной смерти, чтобы связать все воедино. Теперь же картина сделалась ясной, а ситуация — прозрачной.
Одна беда — идти с этим в полицию, пусть даже к Смурову, который вроде как намекнул, что хочет посадить настоящего убийцу, глупо. Человек, который провернул такую операцию, не сломается на допросах. А найти вещественные доказательства будет очень трудно. Если вообще возможно.
Поэтому шанс оставался единственный.
Полина.
— Как ты справляешься? — участливо спросил у девушки ведущий.
— Справляюсь, — пробормотала Полина.
Тимофей сверлил ее взглядом. Ну же! Ну!
И девушка, будто поймав брошенную им мысль, встрепенулась.
— Знаете, мне очень помогает Софья. Без нее я бы… не знаю, что делала. И она — как раз сейчас тут, работает в студии гримером. Софья отлично знала мою маму. Была ее близкой подругой… Если можно — пусть она выйдет сюда?
Законы шоу, как и законы психологии, были предельно просты. Ведущий их, разумеется, знал. Его заминка длилась не больше секунды. Он попросил пригласить на площадку Софью, а зрителям подали знак хлопать в ладоши.
Неожиданный сюжетный поворот — всегда на пользу. А если он окажется слабым, можно будет вырезать на монтаже.
Софья появилась не сразу. Вряд ли она успела далеко уйти, Тимофей был уверен, что не оставила бы Полину одну. Но и рвануть на сцену, едва услышав свое имя, явно не была готова. Впрочем, там, в темноте павильона, всегда есть кто-то, кто ориентируется быстро и так же быстро подталкивает в спину нужных людей.
Через пять минут наспех загримированная Софья в рабочем фартуке — видимо, в угоду аутентичности — появилась на подиуме.
Когда Софья села рядом с ней, Полина выдохнула свободно. С души будто упало немного камней. Рядом с Софьей ей всегда было спокойнее, ощущался надежный тыл.
А вот сама Софья, похоже, чувствовала себя, как рыба, выдернутая из воды. Даже голос изменился, стал хриплым от волнения.
— Я ведь ничего такого… Я просто хотела помочь…
Ведущий выдал отвлеченную фразу о доброте и взаимопомощи в наше тяжелое время. А потом как-то легко и незаметно включил Софью в разговор. И та расслабилась. Заговорила.
— Я не смогла бы уйти после того, как все это случилось. Видите ли… Я помню, как сама оказалась в подобной ситуации, и рядом не было никого, кто мог хотя бы просто поддержать меня…
Ведущий сочувственно кивал, но взгляд его уже вернулся к Полине. Он явно ждал возможности снова направить разговор в нужное русло, история злоключений Софьи аудиторию не интересовала.
Однако кое-кто не разделял его мнения.
— Скажите, пожалуйста, Софья. Насколько трудно было превратить чувство вины в искреннюю заботу?
Полина посмотрела в загончик, где сидели зрители, и увидела его.
Тимофей, единственный из всех, стоял и спокойно смотрел на сцену. Одна из камер повернулась к нему, поехала в его сторону. Полина даже представить не могла, что голос из зала может звучать так громко.
— Что? — еле выдохнула Софья.
Микрофон, приколотый к ее рабочему фартуку, поймал звук и усилил так, чтобы даже в дальнем конце павильона всем было слышно.
— Стоп! — рявкнула немедленно появившаяся откуда-то из темноты женщина-режиссер. — Это что еще за самодеятельность?! Вы кто?
Женщина, видимо, обладала тут серьезной властью. Камера, едущая к Тимофею, остановилась. Изумленно застыл стоящий рядом с Полиной ведущий.
Единственным человеком, которому было очевидно плевать на полномочия женщины, оказался Тимофей. Он, похоже, окрика вообще не услышал.
— С какого момента вы начали лгать себе о том, что просто делаете доброе дело? — не отводя взгляда от Софьи, продолжил он. — С самого начала? Или же вам потребовалось время?
Ничего не понимающая Полина тоже посмотрела на Софью. И ахнула — лицо ее стало настолько бледным, что, казалось, у живого человека в принципе не может быть такого лица.
62
— Войдите! — рявкнул Долинин. И даже головы не поднял, когда дверь открылась.
Пусть сразу видят, что он тут работой занят и на всякую чепуху у него времени нет.
Но вошедшему явно было класть три кучи на занятость Долинина. Натужное пыхтение не узнать было нельзя.
— А, Смуров, — буркнул Долинин, бросив-таки беглый взгляд на вошедшего и тут же вернувшись к монитору. — Где был? Что видел?
— Опергруппа выехала. Брать твоего убийцу, — сказал Смуров.
Долинин перестал печатать и уставился на Смурова.
— Не понял. У меня убийца — вот, — ткнул пальцем в монитор.
— «Вот» можешь удалять. Новый файлик создавай. Сашок настоящего привезет. С чистосердечным.
Недоумевающий Долинин откинулся на спинку стула.
— Смуров, ты издеваешься? В смысле — «настоящего»? Тебе что — анонимку прислали? Да мне таких анонимок…
— Надежный человек. Верная информация. Тебе и дергаться не надо. Жди. Все оформим. А с чистухой — все как лом через говно пройдет. На тебе формальный допрос.
Не дожидаясь ответа, Смуров развернулся и вышел.
Долинин посмотрел на экран компьютера, где красовалась убедительная история господина Корсакова, изложенная сухим казенным языком.
— Твою мать, — буркнул Долинин и закрыл документ.
Полина перестала понимать, что происходит, уже довольно давно. Еще в тот момент, когда Тимофей, о чьем присутствии среди зрителей напрочь успела забыть, вдруг встал и начал задавать вопросы Софье.
Казалось, что к происходящему в студии его вопросы не имеют никакого отношения. И женщина-режиссер истерично орала именно об этом. Но Тимофею не было дела до женщины. Он смотрел на Софью.
Когда она с воплем «Оставьте меня в покое!» вдруг сорвалась с места и помчалась к выходу из павильона, Тимофей бросился за ней. Только ему для этого пришлось сначала пробраться через зрителей, а Софья бросилась прямо к двери. Ей, в отличие от Тимофея, никто не мешал.
Тимофей, стараясь не наступать людям на ноги, добрался до декоративных перил, огораживающих угол, где сидели зрители. На мгновение застыл, словно принимая решение, а потом одним прыжком, опершись на руку, перемахнул перила. Раскрашенный гипсокартон в том месте, где оперся Тимофей, с треском провалился. Сидящих рядом людей обдало штукатурной пылью.
Пожилая женщина-зрительница завизжала. Вопила что-то сердитое режиссер. А Полина больше не рассуждала. Она тоже вскочила и бросилась бежать — догонять Тимофея и Софью. Понятия не имела зачем, но откуда-то точно знала, что сделать это просто необходимо.
Успела заметить спину в черной футболке, свернувшую в конце коридора направо. Бегал Тимофей значительно быстрее нее. За то время, что Полина преодолела расстояние от подиума до выхода, успел промчаться через весь длиннющий коридор.
Когда Полина добежала до поворота, за которым исчез Тимофей, поняла, что это выход на лестницу. Посмотрела вниз, в лестничный проем, но никого уже не увидела. Показалось только, что оттуда звучат возбужденные голоса.
Полина поспешила вниз. Номера этажей обозначены не были, лестницей пользовались, должно быть, не часто, и первый этаж Полина проскочила — оказалась на подземной парковке. Пришлось подниматься на этаж выше.
Толкнув дверь, Полина вышла в такой же коридор, как на четвертом этаже. Но ни Софьи, ни Тимофея в коридоре не было.
Чуть поодаль разговаривали две девушки с кофейными стаканчиками в руках, а навстречу Полине шел по-киношному красивый, идеально причесанный мужчина — в деловом пиджаке и галстуке, но при этом в спортивных шортах и шлепанцах на босу ногу. Мужчина разминал в пальцах сигарету.
— Кого-то ищете, девушка?
— Э-э, — глядя во все глаза на его шлепанцы, сказала Полина.
— Я — ведущий новостного канала, — объяснил мужчина, — ниже пояса меня не снимают. — Девушки с кофейными стаканчиками прыснули. — Зажигалки у вас не найдется?
Обалдевшая Полина промолчала.
— Видимо, не найдется, — грустно резюмировал ведущий. — Так кого вы ищете?
— Тут… — начала объяснять Полина, — женщина, такая… в фартуке, и парень в черной футболке.
Ведущий кивнул, ткнул сигаретой за спину:
— Только что на улице видел. Зажигалки у них нет.
— Спасибо!
Полина почти бегом бросилась в указанную сторону. Скоро стало ясно, что коридор ведет к запасному выходу из здания.
Полина выскочила на улицу.
Урна. Парковка. И никого — ни Тимофея, ни Софьи. Вообще людей нет, спросить-то не у кого… Полина беспомощно повертела по сторонам головой. Потом вытащила из кармана телефон и набрала номер Тимофея.
Если сбросит звонок, ей придется возвращаться в студию. Она понятия не имела, где могут находиться он и Софья. Но Тимофей сказал:
— Алло.
Если и удивился ее звонку, никак этого не показал.
— Куда вы делись? — резко спросила Полина. — Почему Софья убежала? Я должна быть с вами!
Тимофей секунду помолчал. Потом задумчиво повторил:
— Должна?
— Ну конечно! Софья — моя… то есть мамина подруга! Я не позволю ее обижать.
— Должна, — снова проговорил Тимофей. — Что ж, пожалуй. Это будет справедливо… «Альтаир».
— Что? — удивилась Полина.
— Ты вышла через запасной выход?
— Да! Где вы?
— Обойди здание. Увидишь дорогу. На другой стороне, на углу улицы — кафе. Называется «Альтаир», вывеска видна издали. Мы идем туда.