Следователь кивнул:
— Вызывай наряд. В отделение его, оформляйте. И этих тоже, как свидетелей. Будем разбираться.
— Я — жертва! — возмутился Вован, который уже стоял, опираясь на капот машины Живчика.
— Жертву — тоже в отделение. Чувствую, мне сегодня роман в десяти томах писать придется. А ведь обещал жене не задерживаться. Эх…
09
Отделение находилось неподалеку, ехали едва ли десять минут. «Вот почему полиция прибыла так быстро», — подумала Вероника. По дороге она пыталась выспросить, что там с Ильичевым и Натальей Кругловой, но старший полицейский, назвавшийся капитаном Долининым, резко ее оборвал, сообщив, что вопросы здесь задает он. Разговаривать с Вованом, которого посадили в ту же машину, Долинин тоже не позволил.
Вероника, подумав, достала телефон. Быстро отстучала Вовану сообщение: «Не говори, что ты блогер! Полиция вашего брата терпеть не может. Мы с тобой — коллеги, работаем в фирме по продаже электроинструментов. — До знакомства с Тимофеем она действительно работала в такой фирме. — Ты — менеджером, я — маркетологом. А все остальное расскажешь, как есть. На съемки мы попали благодаря Агнии. Когда вышли на улицу, увидели подозреваемого, и я попросила тебя за ним последить. Все понял?»
Телефон Вована пиликнул. Вован посмотрел сначала на экран, потом, удивленно — на Веронику. Начал:
— А…
— Бэ, — сквозь зубы прошипела Вероника. Толкнула Вована коленом и прижала палец к губам.
Больше Вован, слава богу, голос не подавал. Уставился на экран. Прочитал сообщение и написал: «Понял». Вероника кивнула. Откинулась назад. Телефон в руке пиликнул. Что еще? Вероника посмотрела на экран.
«Я не расскажу им о наших отношениях».
«О каких еще отношениях?! У нас с тобой нет никаких отношений!»
«А ты хотела бы?» — Вован заинтересованно уставился на нее.
«Вова, блин! Убью! Нашел время…»
«Это да или нет?»
«Это — иди на фиг! Если спросят об отношениях, можешь так и сказать».
«ОК. Но вообще-то я имел в виду Агнию. Я не расскажу им о наших отношениях. Я слишком джентльмен для того, чтобы посвящать полицию в вещи, которые касаются дамы».
Вован горделиво выпрямился. Вероника закатила глаза.
С переднего сиденья к ним повернулся капитан Долинин. С усмешкой оглядев обоих, поинтересовался:
— Надеюсь, вы успели обсудить все, что хотели? Приехали. Выходим.
Машина остановилась. Покрасневшая Вероника выбралась из салона. На Вована она старалась не смотреть.
— Документы у вас с собой?
— Да.
Вероника открыла сумочку, достала паспорт. Журналистское удостоверение закопала поглубже — знала, что эту братию в полиции обожают еще нежнее, чем блогерскую. Протянула паспорт Долинину. Тот глянул на первую страничку, перелистнул остальные. Отстучал что-то на лежащей перед ним клавиатуре. Предложил:
— Рассказывайте, Вероника Витальевна.
— Что?
— Все. Прежде всего, как вы оказались на съемках?
— Благодаря Вова… то есть Володе, моему другу. Который пытался задержать преступника, а вы его в отделение потащили, — уточнила Вероника.
— Ну, допустим, преступника у нас пока нет, — заметил Долинин. — Есть человек, которого с большой натяжкой можно назвать подозреваемым.
— Почему это — с натяжкой?
— Потому что на данный момент все, что есть, это ваши подозрения. А лично я вас, простите, впервые вижу. И у меня нет никаких оснований доверять вашим словам.
— Так проверьте мои слова! — вскипела Вероника. — Долго, что ли? Говорю вам, Ильичев отравлен! И его отравил Жи… то есть, тот участник шоу, который пытался сбежать.
— Он не пытался сбежать.
— Что? — нахмурилась Вероника. — Как это — не пытался?
— Ну вот так. — Долинин пожал плечами.
В кабинете он снял фуражку и китель, остался в форменной рубашке с коротким рукавом. Вытер со лба пот. На вид ему было лет тридцать пять. При ближайшем рассмотрении оказалось, что фуражка скрывала залысины, пока еще не очень заметные, а китель — подступающую полноту. Рубашка над ремнем разошлась, из-под нее выглядывал живот.
— Ваш так называемый подозреваемый уверяет, что никуда уезжать он не собирался. К машине пошел за запасной футболкой — сильно вспотел. И от жары, и на нервной почве. А ему буквально под колеса бросился ваш друг. Разбил фару и начал вопить о наезде на пешехода.
Вероника развела руками:
— Видимо, Володя не успел придумать способ, как еще задержать преступника.
— Да почему преступника-то? — вздохнул Долинин. — Объясните наконец?
Вероника вдруг подумала, что Тимофей с таким кислым выражением лица выслушивает мольбы о помощи в духе: «Я чувствую, что за мной следят! Только вы можете мне помочь!»
— Я случайно услышала, как он говорил по телефону, — начала она.
— Кто — он? — перебил Долинин.
— Ну… — Вероника запнулась. — Тот, другой участник. Который не Корсаков.
— Да вы, я смотрю, настоящая фанатка шоу, — усмехнулся Долинин. — Всех участников наизусть знаете. Наверное, с детства мечтали побывать на съемках?
— Я — нет, — процедила Вероника. — Это моя мама фанатка. Она попросила меня взять автограф у Ильичева.
— То есть присутствовать на съемках самостоятельно ваша мама не захотела?
— Она живет в Энске. Мама — пожилой человек, поездка в Москву для нее — событие из ряда вон.
— Имя, фамилия?
— Чьи?
— Мамины.
— Зачем?
— Вероника Витальевна. — Долинин поднял на нее взгляд, в котором явственно читалось: «до чего ж вы все меня задолбали». — Я, кажется, уже говорил, чья обязанность в этом кабинете — задавать вопросы.
— Да вы о фигне какой-то спрашиваете! — не сдержавшись, возмутилась Вероника. — Я вам говорю, что Ильичева отравили, а вы мне — про маму! Она тут вообще ни при чем, в Москву последний раз выбиралась еще до моего рождения. А этот — по телефону говорил!
— «Этого» зовут Андрей Загорцев, — подсказал Долинин.
— Неважно, — отмахнулась Вероника. — Важно, что он сказал! А он сказал, что Федор — та еще тварь. Что он ему заплатит за все унижения, что он не какой-то там червяк, над которым можно безнаказанно издеваться. И Ильичев — умер. Понимаете? Он умер после того, как съел пирожное, которое приготовил этот ваш Загорцев! Но самое главное даже не это. — Вероника приподнялась над столом. — Ильичев-то уже мертвый, ему все равно. А главное то, что если патруль не успеет вовремя, то может погибнуть еще один человек. Который, в отличие от Ильичева, никому ничего плохого не сделал.
10
Долинин вздохнул.
— И что я, по-вашему, должен делать?
— Откуда я знаю? — вспылила Вероника. — Позвоните патрульным, поинтересуйтесь хотя бы! Надо же хоть как-то шевелиться!
— То, что я сижу за этим столом, а не бегаю по потолку, не означает, что ничего не делаю, — повысил голос Долинин. — Вы, Вероника Витальевна, хотя бы примерно представляете, сколько народу успело отснять фото и видео из студии, разослать их по новостным сайтам и распихать по соцсетям? Состояние родственников Ильичева — представляете? У него четверо детей, между прочим! Да у нас тут телефон разрываться начал раньше, чем Ильичев последний дух испустил. Представляете, сколько свидетелей мне предстоит опросить — одной рукой отбиваясь от журналистов? А насчет патруля не волнуйтесь, как только они доберутся до места, мне об этом сообщат. Тем, что буду им названивать, я ничего не ускорю, уверяю вас. Скорее наоборот. Так что успокойтесь и не мешайте мне делать мою работу. Отвечайте на вопросы… Воды ходите? — Он кивнул на стоящий в углу кулер.
Вероника почувствовала, что в горле и впрямь пересохло. И что к Долинину она начала испытывать если не сочувствие, то нечто вроде того. Это Тимофею хорошо: захочет — возьмется за расследование, не захочет — в лес пошлет. А капитана уголовного розыска никто не спрашивает, чего он хочет. Положено протокол составить — значит, сиди и составляй.
— Да, — кивнула Вероника, — не помешало бы. Спасибо.
— Наливайте. Стаканчики там есть.
Вероника подошла к кулеру, взяла стаканчик. И в этот момент зазвонили сразу два телефона: стационарный на столе у Долинина и мобильный, лежащий перед ним. Долинин снял трубку со стационарного, бросил в него:
— Долинин. Секунду, — а другой рукой поднес к уху мобильный. — Алло. Да, Жень. Что там у тебя?
Лицо его ничего не выражало, но говорили в трубке довольно громко. Не слишком отчетливо, однако фамилию «Круглова» прислушивающаяся изо всех сил Вероника разобрала.
— Ясно, — бросил Долинин. — Кроме дочери, есть в квартире кто?.. — И снова: — Ясно. Вызывай криминалистов да оформляйте, чего еще-то?.. До связи, — сбросил звонок. Поднес к уху трубку: — Алло. — Поморщился: — Что там за визг? Ах, психует… Ну так скажи, что психовать он у прокурора будет! А сейчас пусть вспоминает, как свои пирожки лепил, во всех подробностях, шаг за шагом. Пригодится… — В ответ в трубке заговорили горячо и быстро. Долинин снова поморщился. — Да понял я, понял! Свидетельницу отпускаю уже. Сейчас, две минуты.
Он положил трубку, повернулся к Веронике.
— Что? — выпалила она. — Наталья Круглова тоже умерла, да?
Долинин укоризненно покачал головой:
— Ай-яй-яй. Что ж вы, Вероника Витальевна, такая молодая — и такая кровожадная? В протокольчике распишитесь, — постучал пальцем по лежащему на столе листу.
Вероника вспыхнула — прозвучал ее вопрос и впрямь азартно. Однако так просто сбить себя с толку не позволила.
— Расскажете про Круглову, тогда распишусь. Что с ней?
Долинин нахмурился:
— С ней, Вероника Витальевна, то, что называется «тайна следствия». Грубо говоря, не ваше дело. Расписывайтесь, не задерживайте. — И посмотрел тяжелым взглядом.
Вероника еще постояла возле кулера, но поняла, что ситуация дурацкая. Никаких рычагов давления на Долинина у нее нет, а по доброй воле он ничего не скажет. Не упираться же, в самом деле, отказываясь п