– Яна? Это ты, девочка моя?
Я был сам не свой от счастья, объяснил ей, кто я, и спросил:
– Ты можешь разговаривать?
– Могу. Здесь никого нет, я одна.
– Почему ты пропала, не возвращаешься домой? Тебе не нужна помощь?
– Не знаю, я ничего не знаю. Меня здесь держат под арестом и не выпустят, пока я не отдам деньги. А может, здесь и убьют. – Она заплакала.
– Ну что ты, золотко. Какие деньги, сколько надо? Не плачь, мы все решим, только не плачь.
– Пятьсот тысяч долларов.
– Ско-о-лько?!
– Полмиллиона. Мне подарил их Женя. А я не знаю, где они, не помню.
– Постой. Давай ты толком все расскажешь. Все можно решить. Я обязательно помогу тебе, солнышко. Ну давай, вкратце рассказывай, в чем дело?
Ее рассказ меня удивил. Я не ожидал от Евгения таких глупых поступков, но в правдивости Яны я не сомневался.
– Тебя выпускают из дома?
– Только в сад и под охраной.
– А Дизеля?
– Тоже.
– Сколько человек в доме?
– Постоянно два охранника, я и баба Катя. Ну, если Максим приезжает, то еще человек пять-шесть, но когда он в доме, сразу видно. Джипы в гараж не ставят, они паркуются прямо у крыльца.
– Ясно. Значит, так. Не раскисай. Я что-нибудь придумаю. Завтра жди, я позвоню.
– Вряд ли выйдет. Тут почти села батарейка. Когда ее последний раз заряжали-то? Все мигает, то и гляди вырубится.
– Тогда выключи его совсем. Включи завтра ну, скажем, в пять вечера. Давай жди. Помни, я тебя не брошу. Остальное при встрече.
Я был счастлив, что смог разыскать мою Яну. И с нетерпением стал ждать возвращения Антона, без его помощи мой план по освобождению Янины не мог осуществиться.
После нашего ночного совещания Антон поехал прямо на работу. Я убедил его, что все материалы, накопленные нами по фирме «Альма», должны попасть на стол к его начальству. Он переживал, что это может выйти ему боком, ведь Максим Горохов не обрадуется таким сведениям. Его, Антона, никто не уполномочивал развивать следствие в этом направлении.
– Понимаешь, Миша, свидетельства, приведшие к разоблачению «Альмы», ты ведь добыл не совсем законным путем. Попросту выкрал из компьютеров в отсутствие хозяина, то есть господина Горохова. А без твоих сведений мои не стоят выеденного яйца. Я не знаю, как преподнести это Палычу. Он злой, как черт, с тех пор, как пришлось отпустить Игоря. Горохов нас, правда, больше не посещал, но, я уверен, он в курсе, как развиваются события.
– Ты объясни своему дубовому начальнику, что, раз он практически завалил дело Михайлова, надо реабилитироваться. Раскрытие крупной базы по производству наркотиков – это не рядовое убийство на бытовой почве. Это грозит еще одной звездочкой на погоны, поднимет престиж вашего УВД на заоблачную высоту. Ради такого престижа, я думаю, и генерал Замятин наплюет на недовольство господина Горохова.
– Но как же мне преподнести ему источник информации?
Тут в разговор вмешался Игорь:
– А ты, Антон, скажи, что я нанял частного детектива, то есть Корчагина Михаила Васильевича… у тебя ведь есть лицензия?.. чтобы он отмыл меня от этого убийства. Вот он в процессе этого и нарыл такие интересные бумажки. Напугался и прибежал с ними к тебе. В списке свидетелей Миша не значится, ты ведь так и не снял с него официальных показаний? Пусть он даст их не как свидетель, а как частный детектив, не обязанный разглашать свои источники информации. На основании этих показаний ты можешь вызвать, например, Алену, аптекаря Чернова и подтвердить их уже законным путем.
– Игорь дело говорит.
Мы быстро составили протокол моих показаний, Антон приготовил повестки для Алены и Чернова Анатолия Андреевича. Обсудив с нами все еще разок для большей ясности, капитан полетел навстречу славе.
Пока мы ждали его возвращения, Игорь занялся изучением деловых бумаг Максима и Евгения, которые я снял с их компьютеров. Я не видел в этом особого смысла, но возражать не стал. Делать-то Игорю было все равно нечего.
Я же занялся более важным делом: разработкой плана по освобождению Яны. С основным сюжетом я закончил довольно быстро. Детали можно было отшлифовать только с помощью Антона. Я молил Бога, чтобы он согласился на мою аферу. И вот тут из кабинета выскочил радостный Игорь:
– Нет, ну ты только посмотри, что я нашел. Я знал, что документы не могут быть совсем бесполезными. Смотри-ка, и я кое в чем пригодился. Не зря корпел над компьютером столько часов! Давай двигайся быстрее, чего тащишься, как черепаха!
И он улетел опять в кабинет. К моему приходу он уже распечатал на принтере заинтересовавший его документ.
– Понимаешь, я устал от цифр и решил переключиться на книгу Евгения. Там так, наброски. Что он увидит, заинтересовавшее его, записывает вкратце, чтобы не забыть детали, а потом уж думает, как все это воткнуть в книгу или газетную статью. Ну вот и пожалуйста, смотри! – Он сунул мне в руки принтерный лист. Запись была не совсем вразумительная и связная, но мы сразу поняли, о чем речь.
«Двенадцатое марта.
…так № а568го регион 77.
Сегодня мужик явился к Максу, Алена его ко мне направила, ведь брат улетел. Чудак какой-то. Привез витамины с нашей фабрики в Подмосковье. Просил подписать акт приемки и выписать получение денег. Послал к бухгалтеру. Писемского, правда, нет, но там Анюта за него. Он, главное, удивился, зачем в бухгалтерию, я, что ли, буду ему накладные составлять? Посылают бог знает кого…
Анюта позвонила и попросила принять ее…
Узнать:
1. Зачем было присылать грузовик с такой маленькой партией (восемьсот штук)?
2. Четыреста десять тысяч долларов за восемьсот штук витаминов? Офонарел?
3. Выяснить, где ошибка, в количестве или в сумме…
…Анюта звонила на склад, никакого груза из Подмосковья не было. Какого черта?..
Я перелопатил с Анютой всю отчетность за прошлый год, все ведомости подмосковной фабрики в порядке, на складе все в наличии…
…С ума сойти, чуть не развели, как лоха. Макс бы точно меня закопал. Одни аферисты… А что, интересно, надо заняться этим делом, вдруг получится приличная статья…
4. Узнать, кому принадлежит машина № а568го регион 77…
Двадцатое марта.
…Ни фига себе. Не ожидал, что такое нарою. Правда, сам так ни хрена и не понял. Надо дождаться Макса. Он все детали подобьет. Суть аферы ясна, но при чем тут мы?.. Ради смеха запросил с них за флешку с их же бухгалтерией и химическими прибамбасами полмиллиона зеленых. Интересно, принесут? Если да, то масштабы у них ой-ой-ой!..»
– Ты молодчина, Игорек, теперь ясно, как Женя вышел на «Альму», и понятно, почему Макс так хотел закрыть побыстрее это дело. Он как-то замазан с наркотой. И видимо, еще бухгалтер Писемский. Смотри, что получается. Вышла какая-то нестыковка, и товар привезли в отсутствие Максима Алексеевича…
Глава 17Максим
День какой сегодня солнечный! С ума сойти… В тот день тоже была ясная погода, на небе ни облачка… Как будто и не было этих долгих пятнадцати лет. Снова горе, безысходность и полная растерянность перед будущим… Хотя нет. Когда погибли родители, я чувствовал себя легче… Да, легче. Внезапность и глубина свалившегося тогда на мои неокрепшие плечи несчастья парализовала мозг, притупила чувства… Я мыслил и действовал как автомат… Морг, кладбище, поминки… Я двигался на автопилоте, который самостоятельно включился у меня в голове. На улице сияло такое ослепительное солнце… По тротуарам прогуливались парочки в ярких цветастых одеждах, пели птицы, за окном в песочнице смеялись дети… Случившееся с нами было настолько нереальным, абсурдным, невозможным на фоне нормальной повседневной жизни, что сознание просто отказывалось принимать и осознавать то, что родителей больше нет… Поминки, речи, соболезнования родных и знакомых быстро утомили и начали невероятно раздражать… Я мечтал только об одном – побыстрее покончить со всеми формальностями и остаться наконец-то одному, осмыслить свое новое положение, разобраться, как жить дальше…
Вернувшись с поминок домой, я почувствовал внезапно такую страшную усталость, что прямо в черном костюме, галстуке, ботинках повалился на диван и мгновенно уснул… Очнулся я в полнейшей темноте, освещал комнату только холодный отблеск уличного фонаря, пробивающийся сквозь неплотно прикрытые шторы. На душе было так же пусто и мрачно, как в маленькой душной комнате… Вставать, зажигать свет, даже просто шевелиться не хотелось… Внезапно мое внимание привлек тихий и очень странный звук, доносящийся откуда-то из прихожей… Я прислушался… Слабое равномерное поскуливание не прекращалось, иногда слегка усиливалось, потом утихало и через несколько секунд снова слышалось четко и ужасно тоскливо…
Я встал и тихо вышел в коридор. В слабом свете декоративной лампочки, зажженной над маминым трюмо, я увидел скрюченную маленькую фигурку. Женька даже не заметил моего присутствия, настолько был поглощен собственным горем и одиночеством. Его худенькие плечи то и дело вздрагивали от горьких рыданий. Я подошел и опустился рядом с братом на пол. Почувствовав мою руку на своей стриженой макушке, он доверчиво прижался ко мне всем своим худеньким тельцем и зарыдал теперь уже в полный голос. Я не стал его ни останавливать, ни успокаивать… Да и как мог я это сделать, как мог объяснить ребенку, почему его привычный и устроенный мир вдруг внезапно треснул и в одночасье развалился на маленькие бессмысленные осколки… Почему близкие и бесконечно любимые люди внезапно ушли настолько далеко, что ни поговорить, ни просто повидаться с ними нельзя будет уже никогда… Как можно пытаться растолковать все это маленькому несчастному мальчику, когда даже взрослые не в состоянии понять в таких случаях Промысла Божиего… Наши родители были честными, красивыми и жизнерадостными людьми, никому не приносили неудобств, не мстили, не завидовали, не ссорились по пустякам. Почему они должны были уйти из этого мира такими молодыми, не закончив своих дел и даже не попрощавшись с детьми?.. Не знаю…