– Ваш владетельный красавчик, похоже, втрескался по самые уши! – заметил Митт.
– Мечта каждой дамы! – вздохнул Морил. – Граф в красном шелковом плаще!
– Да еще с такими ресницами! – добавил Митт. – Не забудь про ресницы. Так и взлетают, так и порхают! Как есть принц из сладких грез! – Морил захихикал. – А теперь он уехал, чтобы написать в вашу честь стихи.
– Какая ерунда! А даже если и так, в этом нет ничего плохого, – сама того не желая, возразила Маевен, хотя давно уже решила пропускать всю эту болтовню мимо ушей.
– А вы знаете, он действительно сочиняет стихи, – подхватил Морил, – и диктует их своему писцу. Вот повезло бедняге: скакать верхом и записывать стихи.
Маевен сделала над собой усилие и не посмотрела в сторону графа, а потому так и не узнала, правду говорил Морил или просто зубоскалил. Кроме того, уже заметно стемнело, и записывать стихи в любом случае стало невозможно. Отряд сделал еще одну остановку. После непродолжительного отдыха все отправились дальше. К тому времени Митт и Морил слишком вымотались, чтобы дразнить Маевен. Ребята просто ехали рядом.
Уже глубокой ночью Навис, посоветовавшись с Лютаном и сотником дружины Водяной Горы, решил, что они могут позволить себе более продолжительную остановку. Воины расседлали и обтерли лошадей, плотно поели – большинство настолько устало, что пищу пришлось запихивать в себя через силу. Потом попадали наземь и тут же уснули. Навис позволил людям поспать три часа, а затем разбудил их, и отряд поскакал дальше.
– Горелый Аммет! – простонал Митт. – Неужели нельзя обойтись без этой спешки?
– Нельзя, – отрезал Навис. – Мы должны успеть занять хорошие оборонительные позиции до появления графа Ханнарта.
– Из-за Йинена? – зевая, осведомился Митт.
– Не только, – так же зевнув, ответил Навис. – И у тебя, и у меня есть шеи, которые тоже стоило бы сохранить в целости.
Митт думал над этими словами все время, пока седлал кобылу Лютана в окружении многочисленных спутников. Ему казалось, что использовать дружинников графа Водяной Горы лишь для того, чтобы сохранить его и Нависа шеи, чересчур большое нахальство. Конечно, защита Норет могла послужить оправданием. Вот только спешку это до конца не объясняет. У Нависа было еще что-то на уме, а Митту слишком хотелось спать, и голова плохо соображала.
Когда их маленькая армия снялась с привала, уже забрезжил рассвет. Небо побелело, а навстречу этой белизне с земли поднялась густая голубизна, которую уже в следующее мгновение разорвала возникшая слева великолепная апельсиново-оранжевая полоса. В считаные секунды трава снова сделалась зеленой, а наездники превратились из бурых теней в объемные разноцветные фигуры.
И такие же всадники двигались по зеленой дороге навстречу отряду Водяной Горы. В нежном сиянии рассвета сверкало золотое шитье и сталь. Этот отряд был меньше, но состоял из опытных, хорошо вооруженных воинов.
– Похоже, что Керил все же успел первым, – произнесла Маевен.
– Нет, – ответил Митт, разглядывая прищуренными глазами отряд. – Это не цвета Ханнарта, это… Горелый Аммет! Это же Алк! Он-то что здесь делает?
19
Алк сидел на неправдоподобно огромной лошади, которую Митт хорошо знал. Она, чуть ли не единственная в Аберате, способна была выдержать вес бывшего законотолкователя. Алк – это, вне всяких сомнений, был именно он – сделал знак своим спутникам и в одиночку выехал на середину дороги перед отрядом Водяной Горы. Хотя Митт знал, что Алк наверняка надел под одежду из светлой кожи собственноручно сделанные доспехи, он все же подумал, что тот ведет себя или очень смело, или очень глупо. У людей Лютана имелись ружья и арбалеты. Конечно, они изрядно устали, но после ночи, проведенной под предводительством Нависа, сделались нервными, как голодные коты.
– Никому не стрелять! – очень громко и четко выкрикнул Навис.
Пятьдесят человек послушно опустили оружие. Лютан вскинул голову:
– Совершенно верно. Пусть никто не стреляет. У нас нет никаких ссор с Абератом.
«Говорил бы за себя», – нервозно подумал Митт. Тем временем Алк неторопливым тяжелым галопом выехал вперед и остановил лошадь.
– Доброе утро, – провозгласил Алк. – Мне необходимо поговорить с некоторыми из вас. Вот мой список: Навис Хаддсон, Алхаммитт Алхаммиттсон, Хестеван-менестрель, Танаморил Кленненсон и дама, известная под именем Норет, дочь Единого, если, конечно, она с вами. Я был бы благодарен, если бы все они подъехали сюда, а все остальные немного отступили. Хотелось бы сначала переговорить с ними без свидетелей.
Четверо из перечисленных обменялись вопросительными взглядами. Митт и Морил только что наперебой зевали. Маевен ехала с полузакрытыми глазами. Но после слов Алка все взбодрились.
– Я думаю, нам следует узнать, чего он хочет, – заявил Навис. – В конце концов, нас четверо против одного.
– Когда имеешь дело с Алком, это не поможет, – пробормотал Митт. – Я своими глазами видел, как он поднимал лошадь.
Навис вежливо поклонился Лютану:
– Мы постараемся не задерживать вас слишком долго.
Лютан ответил ему изумленным взглядом, но так же поклонился в ответ. Легонько толкнув кобылу пятками, Навис выехал из толпы, а остальные трое последовали за ним.
Алк внимательно следил за их приближением. Митт никогда еще не видел его таким мрачным и угрюмым.
– Где Хестеван-менестрель?
– Едет сзади, – сказал Навис. – Его мул не мог успеть за отрядом. Вы намерены долго задерживать нас, ваша светлость?
– Светлость… – Алк потер ладонью подбородок. Заскрежетала щетина. У него за спиной Митт видел лица, хорошо знакомые ему по жизни в Аберате. У всех дружинников был усталый и очень недовольный вид, и никто из них не приветствовал его. – Светлость? – повторил Алк. – Насколько мне известно, вы, Навис Хаддсон, сами светлость в не меньшей степени, чем я. Опыт подсказывает, что тот, кто называет людей высокими титулами, как правило, не испытывает к ним никакого уважения вообще. А потому не стоит величать меня таким образом. Что же касается вашего второго вопроса, то мы задержимся на столько, на сколько потребуется. Вы однажды уже ускользнули от меня, когда я почти догнал вас в Росистом доле, и заставили проехать вперед. Я гоняюсь за вами по зеленым дорогам уже полтора дня, так что теперь вы, Навис Хаддсон, вполне можете немного подождать меня. Это напомнило мне кое о чем. – Несвойственная Алку мрачность вдруг исчезла. Он повернулся к Митту. – Вот это, Митт, ты должен оценить. Я столько лет просидел в Аберате и совсем забыл, что представляют собой эти самые зеленые дороги. Прекрасные прямые, все повороты изумительно скруглены – ни одного резкого изгиба, – и нигде нет крутых подъемов! Нужно лишь кое-где совсем немного подновить, возможно закрепить каменными насыпями, и я мог бы проложить рельсы и пустить мои паровые машины по всему Северу!
Маевен взглянула на Нависа. Тот выглядел таким подавленным, каким она никогда еще его не видела, но ее мысль тут же перескочила на совсем другое. Так вот почему в ее время не существовало зеленых дорог! По ним проложили железные дороги!
– Значит… – заговорила она, но тут же прикусила язык, хотя было уже поздно.
Негромко произнесенное слово привлекло к ней внимание великана.
– А кто вы такая, юная леди? – спросил ее Алк.
– Норет. Вы хотели видеть меня.
– При всем уважении к вам, юная леди, не думаю, что ваши слова могут быть правдой.
Алк снова стал пугающе мрачен. Митт и Морил поспешно взглянули на Маевен, но она не уловила в их взглядах ничего, кроме откровенного страха. Что же касается Нависа, он глянул на нее и сильно прищурился. От этого взгляда Маевен почувствовала себя так, словно проваливалась сквозь землю, навеки расставаясь с солнцем, травой и дружбой.
– П-почему вы так д-думаете? – слегка заикаясь, обратилась она к Алку.
– Для этого есть основание. То самое, которое заставило меня отправиться в погоню за вами. – Алк с каменным выражением лица выпрямился в седле своей громадной лошади. – Четыре дня… – произнес он. – Через четыре дня после того, как Митт отправился в Аденмаут, леди Элтруда Аденмаутская явилась в Аберат. Приехала лично. С просьбой о правосудии. Выдвинула обвинение в убийстве. Труп она привезла с собой, потому что жертва – ее родная племянница. Норет Крединдейлская. Горло девочки оказалось перерезано.
– Не верю! – вспыхнул Навис. Его лицо побелело; теперь на нем четко выделялись глаза, обведенные красной каймой после бессонных ночей. – Неужели Элтру… леди Аденмаутская подозревает меня?..
– Вы были включены в представленный ею список, – ответил Алк, – хотя не могу сказать, чтобы она особенно склонялась к этой мысли.
Тут Навис осел в седле. На его лице появились большие, глубокие морщины, которых еще минуту назад там не было. «Так ведь он действительно любит ее!» – с изумлением отметил Митт. Эту маленькую громогласную даму. Кто бы мог подумать?
– Мне кажется, – продолжал Алк, – что тело девушки не смогли найти сразу, потому что убийца, кто бы он ни был, расправился с нею в конюшне. Затем положил тело в пустой денник и завалил соломой. Ее нашли по чистой случайности. Думаю, убийца надеялся, что труп пролежит там гораздо дольше.
Его взгляд, холодный и твердый как камень, медленно прошел по лицам всех четверых. Митт содрогнулся. Таким он Алка еще не видел. Это был Алк-законовед. Теперь парень, кажется, начал понимать, почему графиня вышла за него замуж. Таким, каким он был сейчас, Алк вполне мог внушить страх даже графине.
– Леди Элтруде, – продолжал тот, – следовало бы стать законотолковательницей. Она провела прекрасную работу: опросила всех жителей Аденмаута и заставила их подробно и доказательно рассказать, где они были и что делали. Это свело ее подозрения к тем, кто покинул город утром дня Вершины лета. Вам придется в это поверить. Лично я верю. Я подозреваю вас всех плюс, – его взгляд остановился на Маевен, – вас. Я видел тело. Вы могли быть ее сестрой-близнецом, но вы ею не являетесь. Она выглядела старше. – Он посмотрел на Морила, а затем на Нависа. – Ты сказал Фенне, что поклялся следовать за Норет, а вы пообещали леди Элтруде, что позаботитесь о ней. Но когда вы оба уехали, она была уже мертва. – Он перевел взгляд на Митта, и его глаза сделались еще холоднее, если, конечно, такое возможно. – А ты приехал в Аберат и заверил лично меня, что это кольцо тебе нужн