Я разделась до белья и замерла, рассматривая свое отражение в зеркале. В целом ничего не изменилось. Но глаза горели. И нет, это не из-за нового платья, просто…
Розовый засос расцветал на моем боку, как знак обладания, как печать того, что Дамиан был первым. Хотя он остался уже позже, когда мы ушли на берег океана и решили поплавать. Моим мнением не особо интересовались – дали выпить тонизирующее зелье, посмотрели магическим сканером, в порядке ли организм, и утащили под извинения и коварное “я слишком долго ждал”. Подумалось, что не так уж долго вообще-то. Вон Анареш вокруг Виры уже год бегает, а дальше поцелуев не добегает. А это оборотень, между прочим. У них с этим все немного по-другому, там же голые инстинкты, которые контролировать практически нереально. Ан нет! Контролирует!
Но вслух я ничего не сказала, потому что сама инквизитора приворожила, а он еще и терпеть умудрился. Хотя… Вспомним прекрасную демоницу – не так уж он и терпел, учитывая, что она пришла в моем облике. То есть он переспал со мной много раньше, чем я с ним, и это довольно жутко, если вдуматься!
Я погладила единственный след этой ночи на своем теле, чувствуя, как краснею, и решительно надела сарафан.
В гардеробной спальни ректора вообще было много женской одежды. Моего размера. Новой. Платья с воротом, сарафаны без ворота, но с шарфами в цвет, тренировочные и ездовые костюмы. Обуви на мою ногу тоже было много. В общем, сразу стало понятно, что кое-кто подготовился, причем основательно.
Вышла из примерочной я уже почти не красная, спокойно улыбнулась и вложила руку в ладонь своего мужчины. Платье он мое уже перенес в свое поместье, так что мы спокойно продолжили прогулку. Больше выбирать что-то мне было не нужно, так что я немного отстраненно рассматривала прилавки, изредка чем-то интересуясь у торговцев. В итоге дело пошло быстрее.
Когда мы подошли к странному мужчине, который и говорил-то с ужасным ломаным акцентом, и сам был весь какой-то несуразный и угловатый, я замерла, глядя на прилавок, на котором лежали в основном книги по некромагии и инструменты некромантов. Но внимание привлекли не они – все, что можно было почерпнуть из подобной литературы, я знала от тети Бояны. Просто на прилавке лежали… Кости. Сваленные в кучу в какой-то чаше, они продавались вразвес. За смешные деньги. Как кости ящериц поясохвостов, которые вследствие магического вмешательства достигли размера среднего котенка… Я стояла и смотрела на эти кости. Силилась понять, почему не могу пройти мимо. Голова шла кругом, пока не вспомнила о шарах знаний, в которых чувствовалась похожая аура. Естественно обладатели этих останков должны были быть давно и безнадежно мертвы! Но… я смотрела на их ауру и понимала, что в них еще теплится жизнь!
– Откуда у вас это? – я дрожащей рукой указала на серебряную чашу с множеством костей, которые дышали магией.
– От мой отца, госпожжжа ведма, – старик склонился в подобострастном поклоне. – Он был чернокнижник. Злой магия. Сгореть на костре. Я продавать его штучка.
– А откуда у него? – не унималась “госпожжжа ведма”. – Откуда у него эти кости?
– Я не знать, – мужчина странно посмотрел на Дамиана, который стоял у меня за спиной и не спешил вмешиваться в беседу. – Он сказать, что кость надо продать. Сказать, что за ней придти женщин. Женщин от самих звезд.
– И как вы узнаете женщину от самих звезд? – хмыкнул Аринский, обнимая меня сзади.
– Госпожжжа ведма – женщин из звезд! – заявил торговец и двумя руками поднял чашу, отдавая ее мне. На наличие опасностей просканировала ее автоматически и только после спокойно приняла. Дамиан хмыкнул, но молча заплатил, после чего мы перенеслись на свой остров.
Глава 6. О смерти тысячи ведьм
На холме было холодно настолько, что в любой другой ситуации я бы запахнула пальто и втянула голову в плечи, стараясь спрятать лицо от ледяного потока воздуха. Но сейчас меня это не волновало. Истинный холод обжигал изнутри своей жестокостью – будто проверяя, сколько ещё боли я способна вытерпеть. Ведь у всего есть свой особый предел. Точка, после которой мир меняется неотвратимо. Казалось, для меня эта точка – место, где я стояла под холодным ветром, откуда смотрела на школу, в которой провела большую часть жизни.
Это были руины. Пепелище.
Я закрыла глаза, стараясь сдержать рвущийся наружу крик боли. Запах гари ударил в нос с новым порывом ветра, голова закружилась, но я устояла. Ногти впились в кожу ладоней, заставляя вспомнить, что я живая.
– Сколько? – голос не выражал практически никаких эмоций, но это спокойствие далось мне нелегко.
– Стана, воины огня и света не имеют отношения к этому ужасу! Я узнал бы первым и не допустил подобного!
– Сколько? – настойчиво повторила вопрос, чувствуя, что не сдержусь.
Сейчас сила выплеснется наружу. Горе ведьмы, которая потеряла все, обладает невероятно разрушающими качествами.
– Все ведьмочки с шестого по десятый класс. Весь преподавательский состав. Одиннадцать Верховных, – ответил ректор, отвернувшись в сторону.
Мне было больно. Так больно, что ни одно проклятие не шло в какое-либо сравнение с теми мучениями, что сейчас я испытывала. Я могла поклясться, что слышала душераздирающие женские крики. Почти физически ощущала смерть каждой ведьмы.
Но мне было необходимо знать точную цифру.
– Сколько? – я сорвалась на крик, не в силах больше держать себя в руках.
Магия всколыхнулась во мне, готовая вырваться в любой момент. Но я подавила ее. Подавила и взяла под контроль, привычно демонстрируя, что в нашем симбиозе главная именно я.
– Почти тысяча погибших, – с сожалением произнёс герцог, глядя на меня неотрывно.
Я села, поджала под себя ноги и внимательно посмотрела на школу. Место, где погибло чуть меньше тысячи ведьм. Сгорели заживо. Не сумели выбраться из школы… Они просто не сумели! Одиннадцать Верховных! Одиннадцать самых могущественных ведьм мира. Те, кто мог убить взглядом при желании, не смогли выбраться из горящего здания?
Я запустила руки в землю, вонзаясь пальцами в грязь – жестко, остервенело, глубоко – и закрыла глаза.
– Прими, Лилит, дочерей своих, – говорила тихо, в каждое слово вливая всю боль от потери ведьм. – Прими и одари их последнее пристанище вечным цветением алых роз. Прими, как жертву. Прими, как мое обещание, что каждая из них будет отомщена десятикратно.
Земля задрожала! Из леса некромантов разом вылетело не меньше тысячи черных, как ночь, воронов! Раздался жуткий грохот!
– Летите, чернокрылые, по городам, по селам, по весям. Несите мой зов и весть дурную. Пусть каждая ведьма услышит, пусть каждая верная своей силе явится на него! Летите, вечные вестники смерти. Летите и пусть ваш путь охраняют три капли моей крови и сила тысячи павших ведьм.
Грохот усилился, я открыла глаза и посмотрела на место, которое несколько секунд назад было пепелищем. Сначала все, что осталось от здания, обратилось в черный прах. Затем он взметнулся смерчем, закружив в смертельном танце, гипнотизируя, лишая возможности что-то себе противопоставить.
Нет, это не богиня ответила мне, это я медленно впитывала силу тысячи ведьм, пропускала ее через себя, создавая нечто особенное. Нечто, что увековечит память всех погибших.
– Что это? – перекрикивая шум стихии, кричащей от боли потери тысячи хранительниц, спросил Дамиан.
– Это война, лорд Аринский, – ровным тоном объявила я. – Война, в которой будет много погибших. Но не будет ни одного победителя.
Буря стихла. Герцог продолжил смотреть на меня, а зря. Сейчас самое интересное было там, на месте пожара, унесшего жизни тех, кто должен был стать будущим всего рода ведьм.
Это была женщина. Она сидела, поджав ноги, правая ее рука касалась земли, а левая тянулась прямо к нам, глаза были закрыты, что делало образ жутковатым. Тонкие черты лица и легкая улыбка вызывали восторг. Она была полностью сотворена из золы и праха, отчего имела цвет черный с серым. На голове покоился венок из алых роз.
– Лилит, – спокойно пояснила я, когда лорд соизволил взглянуть на мое творение. – Воевать с вами буду не я, лорд Аринский. А она. И все погибшие дети.
Я замерла, произнеся эти слова. Какая-то мысль, смутная догадка проникла в голову и сейчас тревожным звоночком извещала о собственной важности.
– Стана, я…
– Лорд Аринский, – перебила я ректора, наконец, нащупав мысль. – Вы сказали: “Все ведьмочки с шестого по десятый класс. Весь преподавательский состав. Одиннадцать Верховных”.
– Верно.
– Где ведьмочки с первого по пятый класс?
– На экскурсии в королевском дворце.
– Одни?
– С ними ваши одноклассницы, насколько мне известно.
Значит, мстить буду не одна. И то хлеб.
– “Одиннадцать Верховных”. Кто выжил?
– Мирослава и Ядвига, – охотно поделился информацией лорд. – Что-то не так?
Что-то не так, да. Инквизиторы, будь они хоть трижды благословлены королем, не смогли бы попасть на территорию школы. Даже сейчас герцог перенес меня не к самой школе, а довольно далеко. Потому что ближе он бы не подошел. Банально не смог бы преодолеть защиту Рогнеды. Для того чтобы туда попасть, нужно было быть ведьмой или получить разрешение Рогнеды.
Пустить инквизитора пусть даже одного без разрешения или приказа Верховных директриса точно не могла. Безопасность – то, о чем она заботилась по-настоящему. Значит, по крайней мере, одна из выживших Верховных работает с инквизиторами?
– Вы можете отдать приказ арестовать обеих Верховных?
Нет, в виновности Мирославы я сильно сомневалась, все-таки она не давала поводов подозревать себя. Но Ядвига… Она сделала достаточно, чтобы я могла подозревать ее.
Как бы то ни было, я обещала, что отомщу за каждую погибшую десятикратно. И если понадобится – буду пытать обеих Верховных, чтобы добиться правды.
– Они обладают иммунитетом, – покачал головой герцог. – Для ареста нужны серьезные основания.