Выйдя наружу, Вероника увидела, как ее очередной безрассудный план претворяется в жизнь. Она, как могла, помогала, рассылая стаи птиц налево и своры собак направо. Она уже готовилась попотеть, но животные сами рвались в бой.
Голуби выцарапывали глаза лезущим на стены солдатам, а соколы с клекотом пикировали, разрывая клювами и когтями плоть.
Веревки – и ничего еще не подозревающих солдат, которые только перелезли стену, – резали уже не усталые селяне с зазубренными кухонными ножами, а драли когтями кошки. Волна собак и коней понеслась через потайную дверь позади стойла в поселок.
Вероника взобралась на стену – и вовремя, потому что увидела, как какой-то солдат решил попытать счастья и сунулся в прореху в воротах… и на него, сбив с ног, накинулась огромная гончая.
Ламы несли припасы и оружие, а кони тащили тяжелые балки и телеги, с помощью которых стали укреплять баррикаду под воротами. Даже Воробейка рубила трос с крюком, а Чирик рядом клевал и тянул распустившиеся волокна.
Сердце исполнилось победного ликования. Драться бок о бок с друзьями-животными было жутко, но казалось правильным. Они – прирожденные союзники анимагов, и, как и сказал Тристан, вместе люди и звери сильнее. Пусть империя думает, что анимаги без Укротителей слабы и беззащитны, но они покажут, как опасно их племя.
Глава 40Вероника
Я думала, что потеряла сестру, когда шальная стрела пронзила ей грудь, но потеряла я ее гораздо раньше.
Как и помощь фениксов, подмога прочих животных пришлась кстати… на время. У Вероники сердце чуть не оборвалось при виде пронзенного копьем пса. Сердце сжималось всякий раз, как стрела сбивала очередного голубя. Куда бы она ни посмотрела, всюду видела окровавленные перья и шерсть; всюду лежали мертвые звери и птицы.
Фениксы по-прежнему кружили над крепостью и пикировали на солдат, но после гибели Ксо вели себя осторожнее. Даже Ксепира слегка утратила боевой запал.
Сил не хватало. Защитники сделали все, чтобы продержаться, пережить штурм, но обитатели крепости – люди и звери – гибли, а помощь так и не пришла.
Когда заново сложенная баррикада у ворот рухнула, Вероника поняла, что время вышло.
Если солдаты возьмут поселок, они пройдут по нему огнем и мечом, пока не достигнут крепости. Ее стены выше и крепче, но ворота не укреплены, к тому же для защиты не хватит людей.
Если солдаты войдут в поселок – считай, все потеряно. Можно было бы послать туда больше фениксов на подмогу, но они и так уже потеряли двоих, ни один из которых не был связан узами. А если погибнет кто-то из питомцев подмастерьев? Какая будет потеря! Если Тристан и отправит кого, так это Рекса. Не станет обрекать на роковую участь другого. Возьмет на себя это бремя.
Вероника отыскала его взглядом, и худшие опасения подтвердились: Тристан подзывал Рекса, но когда тот на середине круга развернулся, хозяин не отправил его защищать ворота. Феникс полетел к Тристану.
«Хочет полететь туда верхом на питомце, – догадалась Вероника, и ее охватил ужас. – Хочет сражаться вместе с ним и, может, даже умереть».
Вероника медленно, словно шагая в воде, пошла через толпу. Она еще сама не знала, что скажет, и попытается ли остановить Тристана, но она должна была поговорить с ним.
Заметив ее, он с мрачным видом обернулся. Разделенные мертвыми телами и горящими веревками, они посмотрели друг другу в глаза.
Лицо Тристана вдруг исказилось гримасой боли и, схватившись за руку, он упал. Вероника подбежала к нему, расталкивая людей, опустилась на колени и поискала стрелу… вот только ее не было. Где-то наверху заклекотал Рекс, Вероника обернулась – и увидела ту самую стрелу, которая торчала из-под левого крыла. Рекс неуклюже опустился во двор.
Вероника помогла Тристану подняться. Он стряхнул призрачное ощущение боли, пришедшее через узы. Рекс тем временем, похоже, пытался добраться до Гнезда, но лететь так далеко уже не мог.
– Эрскен! – срывая голос, закричал Тристан и устремился вместе с Вероникой к Рексу. Вряд ли с такого расстояния Эрскен услышал бы их, но тут из ниоткуда появилась маленькая фигурка – Воробейка пронеслась мимо, в сторону Гнезда, и скрылась в арке.
Рекс вертел головой, но Тристан схватил его за шею и попытался успокоить, а Вероника присмотрелась к ране. Стрела пробила мышцы и сухожилие, обездвижив крыло. Феникс исцелится быстрее любого другого животного, но прямо сейчас ему не взлететь.
Эрскен, семеня, вышел из-под арки. Подойдя, он бухнул на землю тяжелую сумку. Внутри зазвенели склянки и врачебные инструменты. Тристан, крепко держа питомца, следил за ним лихорадочно блестящими глазами. Двигаясь умело и быстро, Эрскен осмотрел рану Рекса. Воробейка оставалась за пределами их круга, но Эрскен подозвал ее и велел подавать вещи из сумки: дрожащими руками девочка перебирала пузырьки и горшочки, но Чирик был рядом и подсказывал, что именно брать.
– Поправится парень, – сказал Эрскен, отходя от Рекса и вытирая с рук дымящуюся кровь, от которой на пальцах оставались красные ожоги. – От раны и следа не останется, но сегодня Рекс уже не полетит.
Тристан не ответил, и Вероника, не в силах побороть себя, ощутила исходящие от него волны эмоций: головокружение, онемение. Без феникса он был потерян… как и ворота.
Ксепира мысленно окликнула Веронику, и та, задрав голову, увидела, как ее питомица нарезает круги над крепостью. Ксепира, с которой она так недавно воссоединилась. Ксепира, слишком юная, чтобы на ней летать, но не по возрасту крупная.
– Тристан, – позвала Вероника и подошла ближе, чуть развернула его к себе, чтобы не видел, как Эрскен возится с раной Рекса. Хотя он все равно, наверное, ощущал боль питомца. – Нет времени задерживаться тут. Рекс не поможет, зато это по силам Ксепире. Нам надо к воротам.
Вероника впервые с тех пор, как они вступили в бой, присмотрелась к нему: губа разбита, на щеке огромный синяк. Туника разодрана и в крови. Тристан слабо покачал головой и, убрав со лба мокрые от пота волосы, посмотрел по сторонам – словно искал иное решение.
Ксепира тем временем все настойчивее стучалась к ней в разум, и через мгновение Вероника увидела все ее глазами. Создала зеркало.
Огонь. Кровь. Вероника потерялась в сложном разуме питомицы и сверхъестественных ощущениях, но Ксепира направила ее сознание к воротам.
Под ударом солдатской секиры упал последний кусок горящего дерева, который некогда был створкой. Защитники и захватчики сошлась над грудой тел и оружия. В воздухе плотными клубами висел дым, свистели стрелы.
«Пора», – сказала мысленно Ксепира.
– Пора! – ахнув, повторила вслух Вероника и вернулась в свое тело, но Тристан снова замотал головой:
– Я же говорил, твоей жизнью я жертвовать не собираюсь. Ты же ни разу еще не летала на Ксепире. Пусть летит подмастерье. Я отправлю…
– Ворота пали, времени нет, – в отчаянии сказала Вероника и призвала Ксепиру, чтобы та приземлилась во дворе рядом с ней. Рекс издал тоскливое воркование, а Ксепира – ободряющий вой. Остальные три феникса все еще сражались: парили в вышине и пикировали на врага, – их соузники не смели отвлечься.
– Ты прав, – согласилась Вероника. – У меня опыта нет, зато есть у тебя. Идем.
– Вероника… – в отчаянии проговорил Тристан, взглянув на Ксепиру. Где-то в дальнем уголке его разума разгорелся страх перед огнем. Он только и ждал, чтобы его выпустили на волю, но Тристан поспешил задавить его.
– Либо вместе, либо я одна, – в голосе Вероники звенел металл. Империя и так забрала у нее родителей и бабушку. Больше она им ничего не отдаст. – Нельзя пускать солдат в поселок.
– У нас даже седла нет, – пожаловался Тристан, но его слова потонули в громком хлопке. Это Воробейка, чуть задыхаясь, уронила на землю рядом с ними странного вида седло. Снабженное дополнительными ремешками и пряжками, оно предназначалось не для езды на коне, но для полетов на фениксе. Пока Вероника с Тристаном удивленно таращились на нее, Эрскен произнес:
– Нет времени на споры. Решайте уже и за дело, – похлопав Воробейку по плечу, он снова занялся Рексом. Слепая девочка просияла от гордости и подала ему бинты. Сёдла хранились где-то поблизости, и Эрскен, должно быть, велел ей принести одно, пока Тристан с Вероникой препирались.
Тристан еще долю секунды колебался, а потом…
– Отлично, – сказал он, подбирая седло.
Направляясь к Ксепире, он взглянул на Веронику, и она поспешила объяснить питомице, что происходит, чтобы Ксепира позволила Тристану оседлать себя. От мысли о полете с наездниками Ксепира испытала восторг и, несмотря на небольшой страх перед Тристаном, по ее телу пробежала волна пламени.
«Ему надо лететь, – успокоила ее Вероника. – Мне нужна его помощь. Нам обоим нужна».
Когда Ксепиру оседлали, в ней словно проснулся некий древний инстинкт, или же она просто брала пример с других фениксов: поджав лапы, птица припала к земле. Под скорбным взглядом Рекса Тристан расположился в седле. Вероника передала ему свои лук и стрелы. Тристан убрал их за спину и помог ей забраться на феникса, посадив перед собой.
– Будешь управлять, – пробормотал он ей на ухо. В одноместном седле пришлось тесновато, а когда его дыхание коснулось кожи Вероники, у нее по спине побежали мурашки. Тристан стал показывать, куда ставить ноги и за что держаться, но Вероника была сама не своя от того, как он прижимался к ней, как стиснул ее бедра своими. Ладно еще управлять она будет в основном через узы с Ксепирой. – Нас обоих она долго нести не сможет. Но если доберемся то ворот, она будет отвлекать врагов огнем, а мы тем временем укрепим защиту.
– С тобой ничего не случится? – спросила Вероника, когда Ксепира выпрямилась и встряхнула крыльями. Выдерживать предстоит не только ее пламя: ворота полыхали. И наездники несли свое адское пламя в самое сердце другого огня.
– Не должно.
Ксепира подпрыгнула и взмахнула крыльями – Вероника чуть не выпала, но вовремя схватилась за луку седла и уперла ноги в стремена, как учил Тристан. А он крепко ухватил ее поперек талии.