Она принялась энергично кивать. Остальные разговоры стихли, и все, сидевшие у камина, повернулись друг к другу.
– Всего три лета назад многие ситхи приезжали на озеро Голубой Грязи, – сказала она. – Они рассказывали нам новости, делили трапезы. И пели. – Саймон уловил перемену в ее интонации, когда она заговорила о прошлом. – По ночам, под звездами. Это было так красиво!
– Но они ничего не говорили о молчании, воцарившемся между зида’я и их друзьями в Хейхолте, – нахмурившись, добавил Бинабик. – Впрочем, это были простые ситхи… не члены Дома Ежегодного Танца, которых мы знаем лучше остальных, Адиту, Джирики и их родственники.
– Думаю, нам остается лишь проявить терпение, – сказал Саймон. – Мы отправили им множество посланий. Возможно, когда-нибудь они ответят.
Но ему не удалось скрыть глубокую печаль, наполнившую его голос. Когда-то он лелеял надежду, что ситхи и смертные смогут снова жить в мире, но прошло много лет с тех пор, как стало ясно, что дружба между двумя народами всего лишь глупая и пустая мечта. Саймон смотрел на огонь, на танцующее пламя, и вспоминал свою последнюю жуткую ночь в Джао э-тинукай’и с Джирики и остальными, ночь, когда норны напали на своих сородичей ситхи и умерла Амерасу, Рожденная на Корабле.
Остальные погрузились в собственные мысли, и в зале воцарилась тишина, которую нарушал лишь треск поленьев в очаге. Наконец король повернулся к Слудигу.
– Мне очень жаль, что я испортил всем праздничное настроение, но теперь ты можешь рассказать, что узнал про норнов. Это всего лишь слухи или нечто посерьезнее? Я знаю, что на Севере постоянно рассказывают про возвращение Белых Лис. Тут ничего не изменилось со времен войны Короля Бурь. Гримбрандт говорил, этой зимой историй о них стало больше, но он считает, что по сравнению с прошлыми годами ничего нового не происходит.
– Саймон, не нужно, – вмешалась Мириамель. – Ты обещал.
Слудиг покачал головой:
– Возможно, ваш муж прав, ваше величество. И, возможно, здесь в Эрвитсхолле, большом и надежно охраняемом городе, дела обстоят иначе. Энгби, в котором мы живем, находится дальше на Севере – и ближе к Норнфеллсу. Но я должен предоставить моей жене рассказать эту историю, потому что она ее.
Все повернулись к Альве.
– Какая история? – спросила королева.
– Я не ожидала, что… – немного удивленно начала Альва. – Она покажется вам глупой, или, по крайней мере, некоторые ее части. – Ее стали просить рассказать, что случилось, и наконец она согласилась. – Хорошо. Но, мне кажется, это будет не совсем приятное окончание хорошего вечера. – Она повернулась к Слудигу: – Отправь слугу в наши комнаты, муж, пусть он это принесет.
Слудиг позвал молодого парня, который находился за дверями, юноша кивнул, выслушав тихий приказ, но Саймон заметил, что он изо всех сил постарался прогнать новое выражение, появившееся у него на лице, – то ли отвращение, то ли страх.
– Раскройте нам вашу тайну, – попросил Саймон.
– Я прошу ваши величества проявить терпение, – ответила леди Альва. – Скоро вы все поймете. Но сначала я должна вам кое-что поведать. Эрвитсхолл, Кальдскрик и Сейгард во многом похожи на Эрчестер – большие города, окруженные городками поменьше и деревнями. Если вы окажетесь на любой из дорог в часе езды от них, вы обязательно увидите телегу крестьянина, услышите топот копыт лошади королевского курьера, спешащего с очередным посланием, заметите в соседнем лесу охотников или углежогов. Но в Энгби, где я выросла и где сейчас мы со Слудигом живем, если вы отойдете чуть дальше от домов, можно идти несколько дней и не увидеть ни одного человека. На некоторых старых дорогах путники не появляются по целому году или даже больше. Но это не значит, что вы будете там одни.
Мы, жители Севера, всегда знали, что земли Белых Лис – норнов – расположены очень близко к нашим границам. Сразу за долиной, к северо-востоку находится другая, она называется Рефарслод – Лисья Дорога, – про нее известно с незапамятных времен, еще когда были живы наши прапрабабушки, потому что норны постоянно ею пользовались.
– Минуточку, графиня, – перебил ее Тиамак, обычная робость которого пала жертвой любопытства. – Ваш дом Энгби находится далеко на восток от Эрвитсхолла – к востоку от Кальдскрика, разве я не прав? Зачем норнам туда забираться? К востоку от леса Диммерског нет ничего, кроме снега и необжитых территорий.
– Я не собираюсь обижаться, когда, как я подозреваю, никто не собирался наносить мне оскорбление, – немного слишком сурово заявил Бинабик. – Но надеюсь, говоря о «необжитых территориях», ты не имеешь в виду Икакнук, страну моего народа?
Тиамак пришел в ужас.
– Прошу меня простить, нет, конечно! Разумеется, нет, Бинабик. Горы Икакнук находятся далеко, на расстоянии многих лиг от тех мест, и я ни разу не слышал, чтобы норнов видели в Тролльфеллсе.
– Это так, – подтвердил Бинабик. – Их не видели у нас с самых древних времен, с тех пор как Тумет’ай исчез подо льдом.
– Очень странно, – заметил Эолейр. – Норны всегда двигались на юг по двум дорогам – по крайней мере, когда готовились к войне, – по старой Северной, которая находится в тени западных гор, или по широкой Фростмарш, идущей на юг мимо этого города и восточной части Риммерсгарда.
Саймон понял, что запутался.
– Карты, названия, послушайте, я ничего не понимаю. А ты, Мириамель?
– Думаю, немного, – ответила она, – но я все еще жду продолжения рассказа леди Альвы.
– Я тоже, – сказал Саймон. – Я слишком много сегодня выпил, и с терпением у меня плоховато. Продолжайте, пожалуйста, леди Альва.
– Надеюсь, вам хватит терпения меня выслушать, – сказала Альва. – Мне часто снятся сны о будущих событиях. По большей части мелочи – потерянные вещи, неожиданные гости, послания от тех, кто ушел, которые понятны только их знавшим.
– Это правда, – вмешался Слудиг. – Все в Энгби знают про сны леди Альвы.
– Однажды, когда я была совсем маленькой, – продолжала она, – мне приснилось, что ко мне пришел сам святой Хелвард в белых одеяниях, в которых я видела его изображение на стенах в нашей церкви. Он вывел меня из родительского дома, и мы пошли по снегу. В моем сне на улице бушевала жуткая буря, но ветер доносил до меня другие голоса, пение и смех. Красивые и одновременно пугающие, и каким-то непостижимым образом я поняла, что слышу Белых Лис, ледяных демонов. С тех самых пор, как я подросла, чтобы понимать родительские слова, меня учили их бояться.
Во сне Хелвард повел меня вверх по склону, потом мы миновали вершину и оказались на другой стороне, откуда я смогла посмотреть вниз, на Рефарслод, по которой шагала призрачная армия, едва различимая сквозь сильный снегопад, но я все-таки сумела разглядеть пики и знамена. На самом деле еще я увидела их глаза, горящие, точно у диких зверей, и хотя попыталась сосчитать воинов, мне это не удалось.
«Они идут в город, который никогда не существовал, – сказал мне святой. – Они хотят завоевать все, что было ничем». Тут я проснулась в своей кровати, меня била сильная дрожь.
Саймон покачал головой.
– Я не понимаю, – сказал он наконец. – Вы сказали, что видели этот сон в детстве?
– Меня посещало много странных снов, – ответила Альва. – Но ни один не был похож на этот.
– Что тебя так озадачило, муж мой? – спросила Мириамель.
– Мудрая Джелой часто говорила мне, что я нахожусь ближе многих других людей к Дороге Снов, Мири, но я не… – Саймон замолчал. – Я вдруг понял, что мне перестали сниться сны.
– Что? – Королева была не единственной, кто смотрел на него так, будто он произнес нечто бессмысленное.
– Это правда! Я только сейчас понял, что не могу вспомнить, когда мне в последний раз что-то снилось. С тех пор прошло несколько дней… нет, недель! – Саймон снова повернулся к баронессе. – Леди Альва, прошу меня простить за то, что я отвлекся. Я попытаюсь позже разобраться в том, что произошло. Однако я все еще не понимаю… вы сказали, что сон посетил вас, когда вы были совсем ребенком. Почему вы решили рассказать нам о нем сейчас? – Он перевел взгляд на Слудига. – Или я что-то упустил?
– Не волнуйтесь, ваше величество, – сказала Альва. – Просто я еще не закончила. Мы хотели подождать и рассказать вам позже, но, похоже, этот момент наступил. – Она едва заметно пожала плечами. – Вот остальная история: я никогда не забывала тот сон про святого Хелварда, но за все время ни разу не возникло даже намека на то, что он сбывается. По правде говоря, сложилось впечатление, что норны полностью перестали пользоваться Рефарслодом, по которому путешествовали в течение многих поколений. Но в последние годы об этом снова заговорили. Люди начали видеть странные вещи на и около древней дороги фейри. Затем, примерно за месяц до того, как мы со Слудигом отправились в Эрвитсхолл, глухой снежной ночью из одного сарая исчезло несколько дюжин голов скота. Мой дорогой муж взял с собой мужчин и отправился на поиски. Примерно половину коров нашли, они просто бродили по окрестностям, но остальные пропали.
– Я отправился домой с несколькими мужчинами, – сказал Слудиг, – чтобы вернуть тех коров, что мы нашли. Мой десятник, жена и еще кое-кто из мужчин остались, чтобы продолжить поиски. – Он кивнул леди Альве: – Продолжай, пожалуйста.
Слуга Слудига вошел в зал, но остался стоять, терпеливо дожидаясь, когда они закончат рассказ. В руках он держал что-то завернутое в кусок ткани с таким неуверенным видом, будто ему приказали принести нечто отвратительно пахнущее или вообще не слишком приятное.
– Не важно, кто закончит рассказ – от этого конец не изменится, – проговорила леди Альва. – Мы не могли лишиться такого количества скота, поэтому еще долго продолжали поиски, хотя нам давно следовало вернуться домой. Когда спустились сумерки, на восточной границе наших земель мы наткнулись на группу незнакомцев. Шел сильный снег, мы почти ничего не видели, и сначала нам показалось, что все они спят – довольно необычное поведение во время снегопада. Но, подойдя ближе, мы поняли, что они мертвы, причем некоторые были сильно перепачканы кровью. Но еще больше нас удивило то, что они не являлись людьми.