– Прежде всего потому, что я считаю: ты – лучший выбор для выполнения данного задания. – Тиамак позволил себе говорить тверже. – Я неплохо разбираюсь в людях, обладаю некоторой мудростью и опытом и не слишком часто говорю: «Вот человек, который достаточно мудр, но может стать еще мудрее, он способен самостоятельно мыслить». Однако я считаю, что ты именно таков.
Этан снова заметно смутился:
– Неужели никто не может это сделать лучше, чем я, милорд? Какой-нибудь рыцарь или, еще того лучше, дворянин, который способен заставить людей отвечать на свои вопросы?
– Любой может солгать, брат. Люди говорят могущественным представителям власти то, что, по их мнению, те хотят услышать. Или они считают, что любые произнесенные ими слова могут оказаться для них опасными, и будут просто молчать. Если мы пошлем большую королевскую миссию с сэром Закиелем или графом Эолейром во главе, люди выстроятся в очередь и начнут рассказывать полуправду или просто передавать слухи, рассчитывая получить какую-то услугу. Так невозможно выяснить что-то полезное – тем более сохранить тайну.
– Значит, миссия должна оставаться тайной?
– А как иначе? Неужели мы, в то время когда новая война с норнами становится пугающе возможной, расскажем всем, что единственный уцелевший сын короля Джона, которого большинство считало погибшим в последнем сражении с Королем Бурь, на самом деле жив, но мы не знаем, где он, а также его жена и оба королевских ребенка? У нас уйдут годы, чтобы отделить ложные истории от правдивых, поверь мне, их появится превеликое множество, не говоря уже о бесчисленных претендентах на трон, утверждающих, будто они пропавшие дети Джошуа. И как, ты думаешь, отнесутся к известию об их исчезновении в Стормспейке? Нам придется не только разыскивать Джошуа, но и попытаться опередить норнов.
– Пожалуй, я начинаю видеть некоторый смысл в том, что вы говорите. – Этан нахмурился, обдумывая то, что ему поведал Тиамак. – Но почему сейчас? Вы же сами сказали, что скоро может начаться война – хотя, должен признаться, я не понял, насколько серьезна угроза. Зачем приступать к поискам сейчас, если в течение двадцати с лишних лет никто ничего не пытался узнать?
Тиамак не смог подавить вздох.
– Потому что это не так. Мы несколько раз пытались узнать правду об исчезновении Джошуа, но терпели поражение. Однако две причины делают это важным для нас именно сейчас. Одна из них состоит в том, что король обещал умирающему герцогу Изгримнуру найти детей Джошуа – герцог Изгримнур был их крестным отцом. Утешение души старого достойного человека уже само по себе достаточный повод для возобновления поисков, уж поверь мне. Но есть и еще одна причина, смысла которой даже король и королева еще не успели понять. Нет, пока не спрашивай у меня, – предупредил он вопросы Этана. – Все в свое время. Давай вернемся в мои покои. Моя жена ухаживает за отравленной ситхи, поэтому там нам никто не помешает, как ни в одном другом месте в этом шумном городе или даже в замке.
Брат Этан никак не мог прогнать тревогу. Тиамак ему сочувствовал – молодому монаху приходилось осмысливать слишком много нового.
– Почему ты начал работать в замке? – спросил он, наливая себе и ему по чаше вина.
– В замке? Потому что лорд Пасеваллес позвал меня, милорд, а архиепископ сказал, что я смогу помочь ему в канцелярии.
Тиамак не сумел сдержать улыбки.
– Нет, на самом деле ты получил работу в замке немного иначе. Я наблюдал за тобой и, когда Пасеваллес стал искать помощника, подумал, что ты будешь здесь полезен. Очевидно, он посчитал мое предложение разумным. А я был настолько эгоистичен, что использовал тебя для решения своих задач, как тебе хорошо известно. Но ты должен задать себе другой вопрос. Как ты думаешь, почему я обратил на тебя внимание?
Этан разочарованно развел руки в стороны.
– Понятия не имею, лорд Тиамак, и, если честно, уже устал отвечать, потому что выясняется, что все мои прежние представления не соответствуют действительности.
– Очень хорошо. Мне нравится, что ты можешь за себя постоять. Человек, не чуждый философии, должен доверять собственным мыслям, во всяком случае, настолько, чтобы следовать им и посмотреть, куда они приведут. Я заметил тебя из-за того, что ты честолюбив. – Тиамак поднял руку. – Нет, нет, я не вижу в этом ничего плохого. Ты не искал славы или наград. Но ты обладаешь тем, что я называю беспокойный ум. Ты не получаешь удовлетворения, если используешь старые привычные методы только из-за того, что так поступали всегда. Ты смотришь на проблему, как будто ее еще только предстоит решить, а не пытаешься ее избежать. Это и есть некая форма честолюбия. И у тебя есть идеи. Еще одно проявление честолюбия. Помнишь, как ты предложил Пасеваллесу подвешивать корзины на веревочной петле и перемещать их между казной и канцелярией, сказав, что так будет быстрее, чем использовать курьеров?
– Теперь, когда вы сказали, я вспомнил, – ответил Этан. – Но откуда об этом узнали вы?
– Потому что я постоянно за тобой присматриваю, брат. Меня интересуют люди, которые способны мыслить самостоятельно и ценят знание не только ради него самого, но и для того, чтобы оно приносило пользу людям. – Тиамак сделал пару глотков из своей чаши. – Боюсь, вино оставляет желать лучшего. Ни я, ни леди Телия не склонны часто употреблять алкоголь, поэтому у нас нет запасов хорошего вина.
Этан махнул рукой, чтобы показать, что это не имеет значения.
– Очень хорошо, – продолжал Тиамак. – Слушай внимательно, потому что многое из того, что я сейчас тебе расскажу, имеет прямое отношение к твоему заданию, от которого ты можешь отказаться, о чем мне следовало сообщить тебе с самого начала.
Удивление на лице монаха стало еще более заметным.
– В самом деле? Должен признать, мне такое даже не пришло в голову.
– Конечно. Если бы речь не шла о жизни и смерти, я бы не послал кого-то против его воли – оторвав от привычной жизни и работы, как ты сам сказал. Но я подозреваю, что после того, как я закончу свой рассказ, ты увидишь открывающиеся перед тобой возможности и без колебаний согласишься.
На лице Этана появился интерес.
– Правда? Это пари, милорд?
– В некотором смысле. Позволь сказать – если ты не увидишь очевидных преимуществ для себя в том, чтобы согласиться на выполнение данного задания, я принесу тебе извинения и мы больше никогда не будем к этому возвращаться. Так честно?
– Более чем.
– Хорошо. Тогда слушай историю Эльстана – Короля Рыбака, как называли его многие, – первого истинного короля Эркинланда. И предка короля Саймона.
– Я что-то об этом слышал.
– Держу пари, не слишком много. Король немного стыдится собственной крови – нет, не совсем крови, а права на трон, которое он получил благодаря ей. Но это обычное дело, ведь сейчас речь пойдет о вещах, показывающих, что поступки великих мужчин и женщин бывают столь же глупыми и запутанными, как поступки большинства из нас.
– Очень хорошо. – Этан добавил воды в третью чашу вина, потому что испытывал жажду, но не хотел, чтобы его разум терял остроту. – Я попытаюсь рассказать вам, что я понял. – По мере того как день стал клониться к вечеру, парад имен и событий стал слегка ошеломляющим, несмотря на удивительное терпение, проявленное лордом Тиамаком, когда он отвечал на любые вопросы, вновь и вновь повторяя какие-то вещи. – Орден манускрипта основан королем Эльстаном, здесь, в Хейхолте, чтобы защищать и умножать знание. За прошедшие годы в нем состояло некоторое количество членов, обычно в каждый момент времени семь, но в последние годы численность Ордена сократилась.
– Ну, не совсем, – уточнил Тиамак. – Нам так и не удалось полностью заменить тех, кто погиб во время войны… ну, и ты знаешь, что случилось с Прайратом.
Этан кивнул. Официально Мать Церковь не говорила о Красном священнике, но духовные лица были готовы рассказать о нем частным образом, как только такая возможность представлялась, и Прайрат стал демонической фигурой, которая пугала и завораживала.
– Я понимаю, – сказал Этан. – Но принц Джошуа являлся членом Ордена! Я никогда об этом не слышал.
– Да, после того, как башня рухнула, а война закончилась, – сказал Тиамак. – Эта роль выглядела идеальной для Джошуа, обладавшего живым и острым умом, но, хотя он всегда интересовался делами отцовского королевства, принц не хотел им править. К несчастью, он состоял в Ордене всего несколько лет, после чего исчез.
– Оставив детей и их мать… как ее зовут? Ворсава?
– Воршева, дочь вождя тритингов. Да, у них было двое детей, близнецы, Дерра и Деорнот. Но мы не знаем, исчез он один или вместе с женой и детьми.
– Потому что после того, как пришли последние письма от Джошуа, никто ни о ком из них ничего не слышал.
– Да, и позднее я покажу тебе письма, потому что они являются исходной точкой для начала поисков. Но ты должен понять меня правильно, брат. Король и королева о них не забыли – Джошуа был дядей королевы. Он сделал Саймона рыцарем, когда король еще мальчишкой работал на кухне. И они оба очень любили Джошуа.
– Я понимаю. А теперь прошу меня простить, если я что-то понял не так, милорд, но герцог Изгримнур и граф Эолейр совершили путешествие на юг от Кванитупула и пытались их отыскать. И вы их сопровождали.
– Я сопровождал Эолейра во время первых поисков. – Тиамак улыбнулся. – До этого я не слишком хорошо знал графа. И благодарен судьбе за то, что нам довелось путешествовать вместе.
– Но вам ничего не удалось найти. Оказалось, что гостиница, которой владел Джошуа, продана, а новые владельцы сказали, что они не знают, куда исчезла семья прежних хозяев. Кто ее продал? Джошуа или Воршева?
– Деньги получила темноволосая женщина, которая могла быть Воршевой, – ответил Тиамак. – Цена была не слишком высокой, из чего следовало, что она по каким-то своим причинам не хотела ждать.
– Быть может, Вор-шай-ва отправилась обратно на свою родину? – предположил Этан, довольный тем, что сумел наконец произнести незнакомое имя. – Вы сказали, что она была из высоких тритингов.