– И вновь я прошу у вас милосердия, госпожа, но зачем вам такое количество еды? Дом вашего господина получил достаточное количество продуктов. – В годы, последовавшие за поражением в войне Короля Бурь, хикеда’я близко познакомились с голодом.
Этого слугу, вне всякого сомнения, научили серьезно относиться к своей роли хранителя припасов.
– Глупый раб! – сказала Зои, стараясь придать своему лицу максимально неодобрительное выражение. – Неужели ты считаешь себя священником из храма, который учит невежественного ребенка повторять Молитву о Силе Королевы? Или кровь смертных в твоих жилах настолько сильна, что она правит твоими поступками? Где в Наставлениях Хамака написано, что ты можешь задавать вопросы наложнице Верховного магистра? Ты хочешь, чтобы я подробно перечислила, что мой муж и господин намерен сделать с продуктами? Если так, полагаю, Зуб Королевы может заинтересоваться твоим поведением.
Удар получался удачным. Лицо раба исказилось от жуткого страха.
– Нет, госпожа! Пожалуйста, поймите меня правильно. Обычно нас заранее предупреждают о таких требованиях.
– Мой муж недавно отправился с миссией, которую ему поручила сама Королева. Он оставил мне детальные указания о том, что я должна сделать в его отсутствие. Ты говоришь, что тебя не поставили в известность, но у меня возникает вопрос: не потерял ли ты его распоряжения? – Она немного помолчала, чтобы произвести на него наибольшее впечатление. – И вновь я предлагаю призвать Зуб Королевы или даже ближайших стражников, и мы быстро найдем выход из этого лабиринта.
Капитуляция.
– Нет, пожалуйста, госпожа. Я уверен, что это наша вина. – У раба были глубокие черные глаза, доставшиеся ему от норнов, но землистый цвет кожи слегка посветлел от страха, пока не стал почти таким же белым, как у чистокровного хикеда’я. – Вы можете делать все, что посчитаете нужным. – Он повернулся туда, где прятались не такие дерзкие кухонные рабы. – Мы все будем молиться за благополучное возвращение вашего мужа.
– И за триумфальное исполнение желаний Королевы, конечно, – добавила Зои.
– Конечно, госпожа.
Она получала тайное удовлетворение, когда ей удавалось заставить полукровок проглотить собственные слова, однако Зои знала, что сейчас человеку ее положения следует уйти или призвать стражников, чтобы наказать склонных к возражениям рабов. Тем не менее у нее появилась возможность извлечь дополнительные преимущества из создавшегося положения, которые не будут выходить за рамки общепринятого поведения.
– Я слишком рассержена, чтобы самой заниматься поисками. – Она протянула составленный ею список. – Принеси мне все, что тут отмечено.
– Конечно, госпожа, – ответил раб, и его опущенные глаза говорили о том, что больше он не станет задавать вопросов. – Но никто из нас не умеет читать.
– В таком случае я вам прочитаю, а вы поспешите мне все принести.
Путь от кладовых склада Ордена до Дома Эндуйа, клана магистра Вийеки, был долгим. Зои пришлось миновать несколько опасных мест, в том числе задние ворота Дома Ордена Эха, верных информаторов Королевы. Дорога казалась ей еще более долгой и пугающей из-за того, что ей пришлось идти медленно с двумя тяжелыми мешками в руках. Она подумала, что, наверное, немного похожа на Старика Длинную бороду, существо в длинном балахоне из легенды риммеров, который приносил еду во время зимнего солнцестояния. Однако Длинная борода ездил на огромной серой лошади, Зои же тащила мешки в одиночку и пешком.
Всего лишь через месяц она могла бы выбрать что-нибудь получше, но весна и лето приходили в Норнфеллс поздно и очень быстро заканчивались, так что большая часть того, что она могла взять на кухне, не слишком отличалась от того, чем они питались с осени: жесткий хлеб, столь же твердый сыр и, конечно, большое количество сушеных грибов, которые назывались «зимним хлебом». Норны готовили их дюжинами различных способов, хотя Зои так и не нашла ни одного, который ей бы нравился. Пока она брела, сгибаясь под тяжестью мешков, на нее накатили воспоминания о том, что она ела в детстве: горячее рагу, спелые ягоды, легкий хлеб, который даже самые древние старики могли жевать, несмотря на полное отсутствие зубов. В этом смысле она никогда не станет настоящим норном, как бы долго ни прожила под Стормспейком.
Подойдя к перекрестку, Зои заколебалась – в этом месте сходилось шесть разных, но внешне совершенно одинаковых туннелей, образуя неровную звезду. В огромном каменном муравейнике, которым являлась Наккига, ничего не стоило заблудиться, ведь здесь не было неба, помогавшего ориентироваться, однако сейчас ее положение осложнялось тем, что она – несмотря на ложь на кухне – занималась незаконной деятельностью. Как постоянная жительница Дома Эндуйа, она могла брать еду только из его огромных кухонь, куда, естественно, не осмелилась пойти – во всяком случае, когда речь шла о таких больших количествах, – иначе об этом очень скоро узнала бы Кимабу, жена ее господина и хозяйка дома.
Конечно, еще более серьезная опасность угрожала бы Зои, если бы кто-то узнал, что она побывала в кладовых Ордена Строителей, но она рассчитывала, что ужас перед ложным обвинением, выдвинутым против норна благородных кровей, заставит их помалкивать хотя бы до тех пор, пока она не закончит последние приготовления и не сбежит из дома Вийеки. Зои не сомневалась, что в противном случае Кимабу ее убьет: она практически над ней насмехалась и угрожала во время их последней встречи.
Ей всегда было трудно находить дорогу в глубокой темноте Наккиги, даже рядом с домом, в котором она жила. Несмотря на проведенные внутри горы годы, ее глаза не приспособились к крошечным мерцающим масляным лампам, освещавшим большинство проходов, в особенности если они находились далеко от основных туннелей и не давали достаточно света для того, чтобы смертный мог разглядеть собственную руку, поднесенную к лицу. Зои часто пробиралась в личный сад Вийеки только для того, чтобы немного постоять под солнечными лучами, пусть они и проходили далекий путь, отражаясь от множества поверхностей и теряя силу к концу своего путешествия. После стольких лет внутри горы Зои начала ненавидеть темноту, ненавидеть как живого врага.
После нескольких мучительных мгновений перед выбором из шести вариантов она направилась в туннель, который показался ей самым знакомым, прекрасно понимая, что, если она ошиблась, он приведет ее туда, где ей быть не полагается, да еще с мешками украденной еды. Любимая наложница могущественного человека или нет, ее тут же арестуют, что было равносильно смертному приговору, ведь Кимабу способна добраться до нее в любом месте Наккиги. Вот почему последние несколько дней Зои провела, готовясь сбежать в такое место, о котором Кимабу не знала, место, где ее сможет найти только Вийеки. И, если того захотят боги, сегодня она отнесет туда остальные вещи, в том числе тщательно подобранную одежду, и спрячется до возвращения своего возлюбленного.
Зои облегченно вздохнула, когда поняла, что сделала правильный выбор: коридор вывел ее на оживленный Бульвар Павших, идущий вдоль задних частей многих великих домов, чьи фронтоны были развернуты в сторону Большой Садовой дороги. Несколько раз она встречала других пешеходов, которые с любопытством смотрели на смертную женщину, сгибавшуюся под тяжестью двух мешков, но Зои неизменно удавалось прикинуться обычной рабыней, и здесь, для разнообразия, внешность ей помогала.
С тех пор как закончилась война Короля Бурь и хикеда’я понесли огромные потери, аристократы стали использовать смертных для работ, которые прежде выполняли только норны. Кроме того, аристократы обнаружили, что смертные женщины беременеют гораздо чаще, чем их собственные жены и любовницы. Такие лидеры, как магистр Вийеки, приложили немало усилий, чтобы отменить едва ли не самые древние запреты и разрешить смертным женщинам не просто законно рожать полукровок – прежде таких детей казнили вместе с их смертными матерями, – но и допустить их в такие места, куда прежде они попасть не могли. И, тем не менее, достижения собственной дочери Зои Нежеру, ставшей Когтем Королевы, к тому же в столь юном возрасте, удивили очень многих в Наккиге, в том числе и саму Зои.
Наконец она дошла до самых глубоких ворот Дома Эндуйа, задней двери в резиденцию клана. Естественно, ее охраняли, но она заранее подготовилась и чувствовала себя более уверенно, чем на королевской кухне.
– Приветствую тебя, воин Королевы Дайго, – сказала она одному из стражников, поставив на землю мешки. – Я вернулась, как и обещала.
Дайго, угрюмый тип, которому она не раз дарила кусочки разных блюд, когда ей удавалось для него что-то сохранить, оглядел ее с головы до ног.
– Привет, госпожа Зои, – сказал он. – Вы вернулись.
– И я кое-что тебе принесла. – Она засунула руку в мешок и вытащила каменный кувшин, запечатанный воском. – Морошка. Ее держали в холодной воде всю зиму. Забери для своей служанки, и пусть она сделает тебе что-нибудь вкусное.
Морошку собирали в конце лета, и она считалась деликатесом даже в те времена, когда ее было много. А в это время года, когда наступила Луна Выдры, новые ягоды еще не созрели, и они стоили, как драгоценные камни.
Второй стражник, которого Зои не раз видела, но не знала имени, скорчил недовольную гримасу.
– Подарок для Дайго и ничего для меня?
Зои благословила свою счастливую звезду, которая предупредила ее, что такой вариант возможен.
– Какой сюрприз, стражник, у меня есть кое-что и для тебя!
Когда Зои протянула ему кувшин, он окинул ее взглядом, который показался ей не таким благодарным, как следовало, и Зои стало не по себе. Неужели она каким-то образом вызвала у него подозрения?
– Вы видели что-нибудь интересное, пока гуляли, госпожа? – спросил второй стражник. – Говорят, сам лорд Ахенаби побывал сегодня на Мерцающей дороге.
Она постаралась скрыть дрожь – мало кто в Наккиге пугал ее больше, чем магистр Ордена Песни. Звуки, которые доносились по ночам из его огромного особняка, слышали многие, но никто о них не говорил.