– Верно, но ты плохо переносишь длительные церемонии. О, кстати, я вспомнила, граф Гаред привезет своего сына для наречения в День святого Сутрина. Ты не обязан присутствовать, но будет неплохо потом пригласить его и леди Девону на аудиенцию. Тебе нужно будет сказать что-нибудь хорошее про Нортит и восхититься ребенком, а потом отправить их домой. О да, подарок. Джеремия найдет красивую серебряную чашу или тарелку. И помни, Нортит находится на границе с владениями Хью, а нам нужно сохранить добрые отношения с Гаредом. Эрнистир вызывает у меня беспокойство.
– Эрнистир пугает меня гораздо меньше, чем норны, – сказал Саймон.
– Конечно, но мы уже говорили об этом. Да, я вспомнила, ты объявил о мобилизации?
– Нет. Но пока ты не начала меня донимать, женщина, хочу тебе напомнить: я знаю, что делаю. Мы уже согласились, что не следует поднимать лишнего шума. Если мы начнем кричать: «Идут Белые Лисы», то вызовем панику, не говоря уже о том, что десять тысяч человек захочет оказаться за стенами Эрчестера. И один лишь бог знает, что будет происходить дальше на севере – люди начнут бросать фермы, деревни опустеют, будут испорчены дороги…
– Так чем мы сейчас занимаемся? – спросила Мири. – Что, если они придут маршем с севера, сразу после новолуния?
– Норны не появятся посреди лета. Им нравится сражаться в холоде и темноте, потому что мы их не любим. Но даже на самый худший случай я отправляю надежных людей, чтобы они поговорили с северными аристократами – и они поймут, какая опасность нам всем грозит. Так или иначе, мы должны их предупредить, так что в данный момент мы стараемся сообщать сведения о предстоящей атаке норнов только тем, кто должен знать сейчас.
– Я не уверена…
– Мири, мы встретили один отряд Белых Лис на дороге Фростмарш, получив предупреждение от человека, о котором слышали впервые, и единственное, что нам известно наверняка, – он путешествует с норнами. Я верю жуткой ведьме с серебряным лицом на севере не больше, чем ты, но нам необходимо собрать урожай этого года.
– Но если нам потребуются солдаты, мы не сможем мобилизовать их так быстро, как будет необходимо, – возразила Мири.
– А если сказать, что они нам нужны сейчас, и окажется, что мы допустили ошибку, как долго мы будем собирать их в следующий раз? Или через раз? Мы получим сказку о пастушке, который все время кричал: «Волки, волки!»
– Пожалуй, тут ты прав.
– Ты знаешь, жена, я не думал, что мы будем заниматься этим в ночь перед тем, как ты отправишься в Наббан.
– В этом я не сомневаюсь. Кстати, я вспомнила, что Контролера соли в Мермунде следует заменить – он пьет и ворует. Такая же проблема возникла с Контролером шерсти.
– Не думаю, что нам удастся разобраться с Тостигом. Он контролирует большую часть производителей шерсти, и у него хватает ума с ними делиться. И его любит Совет Эрнистира. Кроме того, ты же знаешь, что он один из кузенов Осрика. Да защитит и благословит нас Эйдон, у него больше кузенов, чем блох у собаки.
– Да, но он дедушка наследника, Саймон. Он считает, что имеет право совать свое рыло в кормушку Верховного Престола и есть столько, сколько ему захочется. И тогда он ведет себя хорошо.
– Мне ли этого не знать. И без его трех тысяч фальширцев и налогов из Вентмута, если дело дойдет до сражений с Белыми Лисами, мы можем начать называть себя Южным Норнландом.
– Только не надо шутить, Саймон. Пожалуйста, не в тот момент, когда мне нужно покинуть Хейхолт и все кажется таким хрупким.
– Я сожалею. Я даже не знаю, почему я плачу. Просто я проснулась и чувствую себя ужасно.
– Не надо, Мири. Не нужно извиняться.
– Но я не люблю плакать. Это дает людям повод говорить: «Она всего лишь женщина».
– Однако я люблю тебя обнимать. Перестань вырываться.
– Ну ладно, но только ненадолго. Скоро мне нужно одеваться – еще столько предстоит сделать! И в любом случае вот-вот придет Джеремия, а мне не нравится, как он щебечет по утрам, словно толстая ласточка.
– Он лишь выполняет свой долг, любимая, ничего больше.
– Я знаю. Ой, какие у тебя холодные руки.
– Тебе не удастся так легко сбежать. Кроме того, ты знаешь, как говорят. Холодные руки… теплый рог.
– Ты! Прекрати немедленно. Нам есть о чем поговорить – очень о многих вещах.
– Но завтра ты уплываешь. Проклятье, Мири, не отталкивай меня!
– И что будет, если я не стану тебя отталкивать? Потом ты будешь улыбаться, как пес на солнышке, повернешься и заснешь, так и не обсудив со мной важные вопросы.
– Нет. Сначала я много раз тебя поцелую. Потому что я тебя люблю и буду ужасно скучать. Разве ты меня уже разлюбила?
– Нет, глупый мужчина. По большей части я люблю тебя до помрачнения рассудка. А в остальное время безумие приходит само. Но, как тебе хорошо известно, у нас есть обязательства.
– О, господь на своем Троне, обязательства! Иногда я ненавижу это слово. И скучаю по дням, когда все было иначе. Разве ты не мечтаешь о том, чтобы мы могли делать все, что захотим? И отправиться, куда наши души пожелают?
– Не думаю, что я смогла бы так поступить, Саймон, и забыть о людях, которые на нас рассчитывают. Как и ты не можешь, если меня не обманывают воспоминания – даже в те времена, когда ты был молодым. Вот почему ты рисковал жизнью ради Джошуа, и тебе пришлось сбежать из замка. Нет, не вставай. Пожалуйста. Давай, обними меня снова, но будь осторожен со своими холодными руками! Я только что вспомнила о проблемах Пердруина.
– Только не это.
– Да, о них. Если бы я знала, что отправлюсь в Наббан, то могла бы организовать встречу с ними там, но они уже едут сюда и будут здесь еще до конца тьягара. Они утверждают, что такой высокий налог на их пшеницу несправедлив, потому что у фермеров на юге выдался неудачный год.
– Значит, мы снизим налог.
– Мы не можем. Тогда будут недовольны представители Северного альянса. И нашим собственным торговцам пшеницей здесь, в Эркинланде, едва ли такое решение понравится.
– А почему у нас вообще возник конфликт с купцами из Пердруина?
– Потому что они входят в королевство моего дедушки и являются частью Верховного Престола, а мы дали обещание обходиться с ним справедливо.
– Нет, почему мы вообще должны им что-то говорить? Почему они сами не могут установить цену?
– Потому что фермеры, пастухи, торговцы, купцы связаны между собой, как бусы в ожерелье. Не прикидывайся глупцом, Саймон. Ты это и сам прекрасно знаешь. Одно вытекает из другого, и мы должны держать в руках нити с одной стороны, чтобы они не разъединились с другой. Нельзя делать только часть, забывая о целом.
– Не сомневаюсь, что они справились бы с этой задачей самостоятельно. И у них получилось бы даже лучше.
– Но тогда они обретут независимость, перестанут подчиняться Верховному Престолу, начнут сражаться и убивать друг друга. Ты забыл, что прежде, еще до моего деда, Наббан воевал с Эркинландом и Пердруином, а Эркинланд с Эрнистиром, и все враждовали с риммерами и тритингами? Вот почему мой дед, король Джон, объединил их под своим началом, вот почему теперь мы должны ими править. Чтобы помешать им прикончить друг друга.
– Если Верховный король и Верховная королева должны решать, что следует делать каждому купцу, торгующему зерном, тогда здесь что-то не так. Из этого следует, что Верховный Престол облачен всей полнотой власти.
– Да, так и есть.
– А что, если человек, сидящий на троне, прошу меня простить за такие слова, больше похож на твоего отца, а не деда? Или на короля Хью, а не Эолейра, или Друсиса, а не на его брата Салюсера?
– Морган не будет таким, как кто-то из них!
– Не будет? Я очень на это надеюсь. А как насчет сыновей и дочерей Моргана? И тех, что последуют за ними? Сколько пройдет времени, прежде чем на Верховном Престоле окажется безумец или глупец?
– Я начинаю думать, что по меньшей мере один глупец сидит на нем сейчас. Не говоря уже об обезьяне, страдающей от отсутствия хороших манер. Разве я разрешила тебе снова меня лапать?
– Извини. Ты права, Мири, у меня плохие манеры. Но я испытываю такие приятные чувства, когда трогаю тебя… здесь.
– Прекрати, монстр.
– Да, да, так и есть. Я монстр, который будет так сильно по тебе скучать, что станет каждый день и каждую ночь молиться о том, чтобы ты как можно быстрее вернулась. Возвращайся ко мне скорее, жена, чтобы я мог с тобой делать то, что мне так нравится.
– Саймон, пожалуйста.
– Какие еще важные указания ты должна мне выдать? Давай пригласим Пасеваллеса и клерков, чтобы не осталось никаких сомнений. Наверняка есть нить, порванная какой-нибудь ткачихой в Краннире, которую я должен заменить. Или рыбак в бухте Фираннос не может заработать себе на жизнь, пока я не починю его сети?
– Это вовсе не сеть, которую ты чинишь, обезьяна.
– Но и ты не рыбак, – проворчал Саймон. – Так что все у нас неплохо получается.
– Свин.
– Тиранша.
– Глупец. Огромный и ужасный глупец вместо мужа. Клянусь доброй Матерью бога, я буду по тебе скучать.
– И я буду скучать. Больше никаких разговоров. Поцелуй меня. Скоро уже рассветет.
– Ой. Что ты там делаешь?
– Всего лишь выполняю свой долг. Разговоры об обязательствах вынуждают меня отправить Руку Короля с государственным визитом.
– Саймон! Тебе известно, что ты ведешь себя как ребенок? Безответственный мальчишка.
– И кто же тогда глуп, Верховная королева Мириамель? Не будем забывать, что ты сама вышла за меня замуж. Но если ты отдашь мне приказ прекратить…
– Не трать зря силы, муж. Я произнесла твое имя, но не говорила, чтобы ты останавливался.
Глава 51. Украденная чешуйка
Граф Эолейр помнил имя Кендрайа’аро из историй, рассказанных королем Саймоном, но никогда не слышал, чтобы этот вздорный родственник отдавал приказы. Во время войны Короля Бурь Эолейр неплохо разбирался в иерархии ситхи: Ликимейя и ее муж являлись королевской четой, а их дети, Джирики и Адиту – принцем и принцессой, следующими в линии наследования. Получалось, что либо он ошибался, либо что-то изменилось.