Я кладу руку ему на щеку, не обращая внимания на приближающийся топот вражеских солдат.
– Я тебя не оставлю. Никогда.
Прежде чем я успеваю встать на цыпочки и украсть мимолетный, возможно, последний, поцелуй, за нами раздается: «Не двигаться!». В возникшей тишине раздается скрип натянутых луков.
Леандр притягивает меня к себе. Я проклинаю себя за охватившую меня дрожь. Мой лед может задержать стрелы на какое-то время, но я не уверена.
Бразания с ее защитной стеной лежит в нескольких метрах позади нас. Для вражеских лучников будет легко пронзить нас стрелами со спины.
Линнет выходит вперед, скрестив на груди руки.
– Ты правда считаешь, что сможешь сбежать от меня?
Леандр сильнее прижимает меня к груди, чтобы защитить от врага. Я чувствую щекой его сердцебиение. Мое сердце бьется намного быстрее, беспокойней, словно пытается вырваться из груди. Когда я крепче прижимаюсь к Леандру, мой взгляд падает на кинжал на его поясе. Я сжимаю ладонью рукоять.
Когда я впервые встретилась с Леандром, то попросила его научить меня обращаться с кинжалом, потому что больше не хотела чувствовать себя беззащитной. И в самом деле – только мои пальцы ложатся на рукоять, паническое сердцебиение немного замедляется.
Линнет, видимо, не рассчитывает на ответ на свой вопрос; она поднимает руку, давая лучникам знак атаковать. Однако прежде чем она успевает ее опустить, раздается крик. Затем еще один. И еще. Линнет и ее люди в замешательстве оглядываются.
Бальдвин и его всадники сшибают вражеских лучников, притаившихся в засаде. Бальдвин с ухмылкой поворачивается к нам, вытаскивая меч из спины пламенца.
– Думал, все удовольствие достанется тебе одному?
Грудь Леандра содрогается от смеха. Я вижу, что он хотел бы помочь, но остается со мной, крепко обнимая, готовый в любой момент меня защитить.
Когда в суматохе Линнет пытается сбежать, я выворачиваюсь из объятий Леандра и вытаскиваю кинжал. Он мне не препятствует. Как он показал мне однажды, я выставляю одну ногу назад, переношу вес и замахиваюсь левой рукой. Устремляя свое тело вперед, я отпускаю кинжал. Он рассекает воздух так быстро, что я не успеваю проследить за ним взглядом.
И попадает в цель.
Линнет издает сдавленный звук, когда кинжал вонзается ей в спину, на уровне сердца, и валится на землю. Я лихорадочно хватаю ртом воздух, ожидая, что она пошевелится, что попытается уползти.
Но она не двигается.
Я думала, если лишу кого-то жизни, земля уйдет у меня из-под ног. Что я сама себе стану противна. Что это отнимет у меня часть меня. Но ничего такого не произошло – ни бездны, ни пустоты, ни отвращения. Только понимание, что это наконец закончилось и Линнет больше не сможет дергать за ниточки и настраивать против меня всех – даже мою семью.
Она больше никому не причинит вреда.
Я не двигаюсь, и Леандр кладет руку мне на плечо. Сделав глубокий вдох, я медленно выдыхаю. У меня будто гора падает с плеч.
– Хороший бросок, – замечает он. – Похоже, у тебя был хороший учитель.
Я подавляю ухмылку.
– Мой учитель сам признался, что был слишком занят, любуясь мной, чтобы чему-то меня учить.
Он смеется.
– Подловила. Пошли поищем Гембранта.
Ансельм спешит в Бразанию, чтобы сказать всем, что с нами все в порядке, и чтобы добыть телегу. Бальдвин и еще трое мужчин освобождают павших пламенцев от украшений.
Я стою на коленях рядом с Гембрантом, охлаждаю рану на его ноге ледяным заклинанием и успокаивающе с ним разговариваю.
– Насколько все плохо? – спрашиваю я Леандра, осматривающего рану с невозмутимым лицом. Его молчание вызывает у меня тупую боль в животе.
– Открытый перелом, – говорит он.
Я тяжело сглатываю. У Акандо, моего первого коня, были сломаны обе передние ноги, когда мой младший брат повел его через препятствие, преодолеть которое он не смог. Оставался только один выход – избавить мерина от страданий.
Я судорожно хватаюсь за белоснежную гриву Гембранта.
– Пожалуйста… Скажи мне, что ты можешь что-нибудь сделать.
Леандр шумно выдыхает.
– Я не могу обещать. Перелом выглядит ужасно. Если сухожилия и мышцы тоже разорваны, он больше никогда не сможет опираться на эту ногу.
Мое сердце пропускает удар, чтобы затем панически заколотиться.
– Ты… ты хочешь сказать, он…
– Честно говоря, я не знаю, – пробормотал Леандр. – Я могу попытаться ему помочь, но… тебе надо быть готовой к худшему. Даже если он когда-нибудь сможет опираться на эту ногу, ты, скорее всего, больше никогда не сможешь ездить на нем верхом.
– Но он будет жить.
Леандр хмурится.
– Может быть. Но, Ви… Прошу, не требуй от меня заставлять его страдать.
Я опускаю голову.
– Нет. Ты знаешь, что я тебе доверяю. Если ты говоришь, что будет лучше, если его… избавить от этого, я не буду торговаться за его жизнь.
– Я сделаю все, что смогу, – обещает он. – А Грета мне поможет. А пока продолжай охлаждать рану.
Я киваю и борюсь со слезами, пощипывающими глаза.
Бальдвин возвращается и протягивает мне кинжал Леандра.
– Славный бросок, моя королева.
Я принимаю его и сую за пояс.
– Спасибо. Она была?..
– Ага, – говорит Бальдвин, прежде чем успеваю сформулировать вопрос. – Больше не дернется. Вы попали ей прямо в сердце.
Я усмехаюсь.
– Совсем небольшая цель.
– И все же ты в нее попала, – с улыбкой говорит Леандр. – Больше она не сможет тебе навредить. Больше она ни для кого не представляет угрозы.
Я киваю, замечая, что чувства вины и стыда продолжают отступать от меня. Линнет была угрозой. В том, что она должна умереть, не могло быть сомнений.
– Остался только Эсмонд, – бормочу я. – Куда он подевался? Я могла бы поклясться, что он придет Линнет на помощь.
– Здесь больше никого нет, – говорит Бальдвин, прислонившись к дереву. – Мы все обыскали. Ни следа других солдат или Короля Огня.
Леандр хмурится.
– Он… сбежал?
Бальдвин кивает.
– Похоже на то. Вопрос только куда.
– Наверняка обратно в столицу или во Двор Пламени, – говорю я. – Чтобы набрать новую армию.
Леандр трет подбородок. На его лице все еще растерянное выражение.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Я не очень высокого мнения об Эсмонде, что касается его командирских способностей, – говорит Леандр, – но он не трус. Я не верю, что он сбежит. Зачем? Мы на него не нападали; все нападения были с его стороны. Эсмонд никогда не смог бы жить с таким позором: проиграть маленькой деревне.
– Так ты хочешь сказать, что он еще здесь, – говорит Бальдвин.
Леандр пожимает плечами.
– Может, не прямо здесь, в лесу, но уверен, что мы с ним скоро встретимся.
Бальдвин указывает на руку Леандра.
– Кто-то должен ее осмотреть, прежде чем ты свалишься от потери крови.
Я отрываюсь от Гембранта. Беспокоясь о нем, я совсем позабыла о ране Леандра. Я хочу протянуть ему руку, но он удерживает меня от этого, качнув головой.
– Позже, – бормочет он. – Это просто царапина. Сосредоточься на Гембранте. Когда мы вытащим его отсюда, ты еще сможешь меня вылечить.
Ансельм возвращается к нам несколько минут спустя. Телега дожидается Гембранта на опушке. Необходимо семеро мужчин, чтобы при помощи покрывал и полотна поднять жеребца и осторожно перенести его через лес. Все это время я держусь подле него и нашептываю ему успокаивающие слова. Обычно он отбивается от незнакомцев, которые подходят к нему слишком близко и дотрагиваются до него, но он, кажется, слишком слаб, чтобы обращать на это внимание. Мой живот сдавливает нехорошее предчувствие, напоминающее, что его шансы совсем не радужные.
Когда Гембранта затаскивают в кузов телеги, я забираюсь к нему и кладу его голову себе на колени.
– Все будет хорошо, – шепчу я.
Леандр садится рядом и берет меня за руку. Он не пытается успокоить меня пустыми обещаниями, но его близость дает мне утешение и силу.
И за это я благодарна ему всем сердцем.
Я оборачиваюсь и смотрю на его рану. Это, конечно, далеко не царапина. Порез проходит глубоко, а рукав рубашки пропитан кровью. Но я ничего не говорю, прикладываю к ране три пальца и призываю свою силу, которая наконец перестала быть бесполезной.
Леандр морщится.
– Прости, – лепечу я.
Он качает головой.
– Все нормально. Когда ты лечишь мне раны, это всегда ощущается странно. Но боль уходит через пару секунд.
Когда я убираю руку, о ране, зиявшей на его плече, свидетельствует только засохшая кровь.
– Хотела бы я, чтобы и Гембранта можно было вылечить этим способом, – шепчу я.
Леандр сжимает мою руку.
– Я не буду обещать, что ему это поможет. Но обещаю, что не откажусь от него так легко. Он был моим первым подарком тебе. – По его губам пробегает слабая улыбка. – Сколько раз я хотел отвести эту чертову скотину к мяснику, из-за того, что он меня кусал, лягал, или упрямился.
Я несколько раз моргаю.
– Ты завидовал Гембранту?
Леандр кивает.
– Ему позволяли быть рядом с тобой, ты ласкала и баловала его, а я… – Он пожимает плечами. – Я был обречен смотреть.
Я прижимаюсь к нему.
– Но теперь уже нет. – Нет. К счастью!
Его губы касаются моих, нежно, как едва слышное обещание. Я протягиваю руку, чтобы притянуть его к себе и получить желанный поцелуй. На краткий момент это заставляет меня забыть, что я сделала, и что поставлено на карту. Мне нужен этот момент, который принадлежит только нам – несмотря на окружающих нас всадников и неизвестность, что ждет впереди.
Но прежде чем я успеваю претворить это намерение в жизнь, раздается гудение рога, пронзающее меня насквозь. Мы испуганно отстраняемся друг от друга и оглядываемся. Люди Леандра осаждают лошадей, которые начали взволнованно гарцевать.
Я не осознаю, дышу ли, когда по обе стороны расчищенной поляны появляются солдаты – некоторые верхом, но большинство пешком.