рославим наши имена в веках! — Он усмехнулся. — А твой отец снова разбогатеет.
Комната вращалась вокруг меня. Я не находил слов. Затем схватил сюртук и шпагу.
— Запомни, ты не сказал «нет», — лениво протянул Комптон.
На миг я замер на пороге, толкнул дверь, споткнулся и выскочил в духоту и гвалт.
Не помню, как я добрался до дома, как взобрался по лестнице. Проснулся я на собственной кровати, в рубашке и панталонах. Голова раскалывалась, шея не ворочалась. Меня мутило, словно дворняжку, ночевавшую в куче отбросов. Солнце било прямо в лицо. Вероятно, во сне я стонал.
— Теперь мне все ясно, — произнес холодный голос надо мной.
Я попытался поднять голову с подушки. Форрест и Сильвия стояли в дверях. Мастер шагнул в комнату и встал надо мной, скрестив руки.
— Господи, Зак, на кого ты похож! Вот так помощника я нанял!
Я что-то прохрипел в ответ — на большее меня не хватило.
Форрест вздохнул и обратился к Сильвии:
— Мне пора. Сегодня начинаем перевозку камня. Постарайся привести его в чувство.
— Постойте! — пробормотал я.
Форрест обернулся.
— Камень… — Горло пересохло, я сглотнул. — Неужели Ральф Аллин…
— Мастер Аллин не бросает друзей в беде. Он продал мне камень и уже сегодня доставит его на площадку.
Темные карие глаза мастера смотрели печально и сурово. Я заметил, что сегодня на нем старый рабочий сюртук.
— Я обещал, что завершу строительство, и не намерен отступаться от своих слов. А сейчас приведи себя в порядок и следуй за мной. Нам есть о чем поговорить.
Взглянув на прощание на Сильвию, Форрест вышел. Я слышал, как он спустился по деревянным ступеням и вышел вон.
Я закрыл глаза. Молнии во тьме жалили, словно кинжалы. Хотелось умереть.
Спустя некоторое время раздался голос Сильвии:
— Выпей это.
Я не двинулся с места.
— А я говорю: выпей, мастер Павлин, или пеняй на себя.
Я разлепил веки. Сильвия держала в руке оловянную кружку.
— Ни за что, никогда больше не притронусь к вину!
— Да не бойся ты, это не вино. Выпей — сразу полегчает. Меня научили делать это пойло у Гибсона.
Она села на край кровати. Я попытался привстать.
— Обойдусь без твоей помощи!
Глупая бравада — неудивительно, что она расхохоталась.
Я схватил кружку и отхлебнул.
— О боже! — прошла минута, прежде чем я смог выговорить хоть слово. — Что за желчь ты мне подсунула?!
Сильвия подобрала под себя ноги.
— Лучше тебе этого не знать. Иначе вырвет.
— Тогда молчи.
Меня трясло, я лихорадочно кутался в одеяло.
— Допей.
Нахалка решила, что я струшу. Пришлось ее разочаровать. В жизни не пил такой омерзительной, такой гнусной жижи! Затем я лег и позволил комнате пуститься в пляс у меня перед глазами.
— Ты был у Комптона.
Я промолчал, но ее слова яркими всполохами разогнали туман в моей голове.
— Мне следовало предупредить тебя. Он негодяй каких мало.
Я поднял глаза. На лице Сильвии играла уже знакомая мне улыбочка. За неделю в доме Форреста ее лицо немного округлилось, а прыщики почти исчезли.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Ты здесь не единственный любитель лазить по чужим карманам.
Я вскочил, забыв про головную боль.
— Мне прекрасно известно, что ты шпионишь за хозяином. — В ее глазах плясали презрительные искорки. — Что нужно Комптону? Он уже вонзил в тебя свои когти?
Я не собирался посвящать ее в свои тайны, но сил для сопротивления не осталось, и я ответил:
— Мы играли в карты. Теперь я должен ему.
— Много?
— Больше, чем способен заплатить. Сотню гиней.
Глаза Сильвии расширились.
Я пожал плечами.
— Что-нибудь придумаю.
— Расскажи Форресту.
— Нет! Ни за что!
Она встала, шелестя шелковой юбкой, и отворила створки окна. В комнату ворвался холодный воздух и птичьи трели. Я плотнее закутался в одеяло.
— Он заманил тебя в ловушку, — промолвила она спустя некоторое время. — Сразу понял, что ты за птица и как относишься к хозяину. Комптон решил, что из тебя выйдет прекрасное орудие для его мерзких целей. Но что ему нужно, Зак? Чего он добивается?
— Комптон думает, что я презираю Форреста, — сказал я.
— А разве нет, Зак Павлин? — усмехнулась Сильвия.
— Не смей меня так называть!
— С какой стати? Раз это правда.
Сильвия сдернула одеяло с моей головы. Я заметил, что она побледнела от злости.
— Только взгляни на себя! Никчемный, ленивый юнец, возомнивший о себе невесть что! Да десяток таких, как ты, не стоят одного Джонатана Форреста!
— Неправда! Я уважаю Форреста, я…
— Так докажи это! — Сильвия кинулась к двери, но остановилась на пороге. — Мы никогда не сможем отплатить ему за его доброту! Как ты думаешь, почему он нанял тебя? За твои умения, которых нет и в помине? За плату, которую внес твой отец? Так знай, он не заплатил ни фартинга! Кухарка сказала, что никто в городе не берет подмастерьев задаром, не говоря уже о том, чтобы платить им жалованье! Мастер Форрест готов приютить любого бродягу, потому что он добр и щедр и ему наплевать на презрение глупцов! Гениев никто не любит. Даже если они мечтают лишь о том, чтобы сделать мир лучше!
Сильвия взялась за дверную ручку и, вздохнув, уже спокойнее добавила:
— Не доверяй Комптону. Этот красавчик хуже помойной крысы.
— Тебе виднее.
Сидя на краю кровати, я с трудом сохранял равновесие. Комната по-прежнему кружилась, но я заметил лисий взгляд, который метнула в мою сторону Сильвия с порога. Я мог бы отплатить ей той же монетой, заявив, что не я один в этом доме продался Комптону. Сам не знаю, почему я промолчал.
Она отбросила прядь волос с лица.
— Вставай, пора на работу. Мы должны помогать ему, Зак. Круг — его лучшее творение.
— Что тебе до Форреста и его творений? Откуда ты взялась? Уверен, тебя и зовут-то не Сильвией!
И снова мы молча смотрели друг на друга.
— Если я расскажу тебе, ты станешь меня презирать.
— Не стану.
— А я думаю, станешь.
— Попробуй.
Мне показалось, она готова решиться. Снизу донесся голос миссис Холл.
— Иду! — отозвалась Сильвия и буркнула, не глядя на меня: — Завтра, я расскажу тебе завтра.
Она ушла, и я остался наедине с холодным рассветом, гудящей головой и ее розовым ароматом. И моим безмерным отвращением к себе.
БЛАДУД
Быть изгоем — и вновь стать королем. Отныне я смотрю на землю другими глазами. Вижу ее изгибы и очертания, места, на которых лежит проклятье, и места, наделенные могуществом.
Словно боги оставили там отпечатки своих ног.
Я наблюдаю за моим народом. Люди приходят пешком, едут в повозках, знатные перемещаются верхом. Идут с любой хворью, любым недугом: слепые, хромые и увечные, убогие разумом и порченные волшебным народцем.
И все ищут исцеления у Сулис.
Иногда я боюсь, что источник не оправдает их ожиданий. Иссякнет, пересохнет в жару. Но Сулис не обманывает. И они снова и снова скребут свое тело в горячих ключах и пьют серную воду.
Люди возводят статуи в ее честь: из листьев и цветов, дерева и камней.
Однако мне этого мало, ибо я прикоснулся к подлинному волшебству и ныне хочу вернуть долг. Запечатлеть мою радость в камне.
И я строю круги. Один — большой и могущественный и еще два — поменьше. Я высаживаю в землю желуди — когда-нибудь из них вырастут могучие дубы. Я окружаю источник домами и храмами, и пустошь, заросшая ежевикой, становится городом.
В ее честь я возжег огонь, которому не погаснуть во веки веков.
СУЛИС
Сулис тревожил предстоящий приход Джоша, и Ханна, заметив ее нервозность, спросила после завтрака:
— Что-то не так?
— Нет, все нормально.
— У меня сегодня тоже выходной. Можем пройтись по магазинам.
Сулис нахмурилась. Она сидела у окна залитой солнцем гостиной, листая одну из книг Саймона по архитектуре.
— Не могу, в другой раз. Мне должен позвонить приятель.
— Приятель?
— Его зовут Джош. Он работает в музее.
Сулис не нравились расспросы Ханны, и, чтобы не показать свое раздражение, она всмотрелась в иллюстрацию, которая уже попадалась ей раньше. Картинка изображала трех мужчин в костюмах восемнадцатого века, стоявших вокруг стола, глядя прямо на зрителя. На столе в художественном беспорядке валялись перья, свитки, измерительные инструменты, модели Солнца и Луны, а также чертеж Круга, поверх которого был изображен треугольник и какие-то странные символы. Один из мужчин показывал пальцем в центр Круга. Так это и есть Джонатан Форрест?
Тень легла на страницу. Ханна нервно вертела чашку в руках, волосы падали ей на лицо. Сдув прядь со лба, она сказала:
— Мне не хочется лезть не в свое дело, Сью, но видишь ли… этот Джош, он твой бойфренд?
Сулис взяла себя в руки и, не поднимая глаз от страницы, ответила:
— Нет. Из того, что он парень, не следует…
— Конечно, нет! Меньше всего на свете мне хочется давить на тебя, но ты же понимаешь, ситуация…
— Какая ситуация? — спросил Саймон, входя в гостиную.
— У Сулис появился новый приятель. Он зайдет к нам.
В комнате стало тихо. Сулис насупилась и тут же одернула себя. Нашла из-за чего дуться.
Она посмотрела на Саймона.
— Если хочешь, я отменю встречу.
Саймон аккуратно сложил на стол стопку рисунков.
— Давай обсудим это.
— Что тут обсуждать? Ты сам сказал, я должна жить нормальной жизнью…
— Тебе следовало предупредить нас. Лишние строгости ни к чему, однако нельзя забывать об осторожности.
— Он ничего не знает о моем прошлом. Он мой ровесник. Я что, должна отчитываться обо всех, кто со мной заговорит?
Сулис понимала, что ведет себя так, будто пытается защищаться, а в голосе слышны жалобные нотки. Как глупо!
Саймон сел рядом.
— Нет, не должна.