Я навестила Тони. Она была в том же состоянии, в каком я ее оставила – спала и была слишком неподвижной. Темные вены ползли по изгибу подбородка. Элоана сидела рядом с ней.
– Я позвала Уиллу, – сказала она. Я болезненно вздохнула. – Она приведет одного из самых старых целителей. Он поймет, как ее лечить.
– Спасибо, – ответила я, стараясь дышать размеренно.
Элоана кивнула.
– Будь осторожна, Пенеллаф.
– Непременно, – прошептала я и с ноющим сердцем покинула комнату.
Киеран ждал меня в вестибюле. Оттуда мы направились в храм Никтоса к Хисе. На этот раз мы будем путешествовать только вдвоем. Вонетта осталась – их родители уже ехали в Эваемон с новой сестренкой. Я говорила Киерану, что ему тоже следует остаться, но у него в одно ухо влетело, из другого вылетело. Не помогло даже когда я разыграла карту королевы, а потом «я бог, повинуйся мне». Он настоял, чтобы сопровождать меня, утверждая, что больше никто не помнит, каким путем мы шли в прошлый раз. Может, он и был прав. А может, тоже не мог спать и не знал покоя, а его мысли метались от одной ужасной вероятности к другой. Что, если мой план провалится? Что, если дракены откажутся? Что, если она причинит вред Кастилу? Что, если ему нужно будет кормиться? Что, если… мне нужно будет кормиться? Что я буду делать? Даже помыслить не могла, чтобы пить кровь кого-то другого. Что, если я его потеряю? Что, если он снова потеряет себя?
И я знала, что Киерану нелегко. Прежде он мог благодаря связи сказать, что происходит с Кастилом. Теперь такой возможности не было. Только бесконечные «что, если», как и у меня.
– Киеран? – позвала я, когда мы шли по узкому туннелю.
– Поппи?
Я сглотнула, в горле пересохло.
– Ты… в порядке?
Он ответил не сразу, и мне показалось, что его рука с факелом дрожит.
– Нет.
Я на миг закрыла глаза.
– А ты?
– Нет, – прошептала я.
После этого мы шли по извилистым подземным туннелям молча. Никаких шуток, никаких разговоров. Частично обрушившийся участок мы миновали на несколько часов раньше, чем в первый раз, а когда впереди показалась точка света, я вышла вперед. Я выбралась наружу, и мы пересекли голую землю. Ступив в тень крылатых женщин, я дала понять, что это я. Земля не дрожала. Скелеты, которых я сочла охраной, не вылезли наружу. Мы двинулись к храму из тенекамня, и вдали замерцал город Далос.
Первое, что мне бросилось в глаза, – там не оказалось спящего каменного дракена.
– Где?..
– Здесь.
Киеран замедлил шаги, и я проследила за его взглядом до каменных ступеней. Посреди них стоял мужчина с черными волосами, тронутыми серебром, одетый в одни только черные штаны.
– Как ты думаешь, это Нектас? – спросил Киеран, понизив голос. – В смертном облике?
– Может быть.
Осколки бриллиантов хрустели под нашими ногами.
– Вольвен прав, – заговорил мужчина, и я подняла брови. Не каждый день услышишь дракена. – Вас сейчас на несколько человек меньше, чем в прошлый раз. Плохой знак.
Я окаменела, остановившись за много ярдов от храма.
– Если вы ищите Никтоса, то вам не повезло, – продолжал Нектас. – Он снова отправился спать к своей супруге.
– Я пришла не к Никтосу, – сказала я, обратив внимание на мелкие гребни вдоль его спины. Они походили на… чешуйки.
– Понимаю. – Минуло мгновение тишины. – Или ты теперь поняла, что за силой владеешь?
Желая узнать, откуда дракену известно о моем прозрении, я посмотрела на Киерана. Тот взглядом дал мне понять, что я собираюсь задать очень неуместный вопрос.
Я стала бороться с этим побуждением и победила.
– Я поняла.
Нектас склонил набок голову, по-прежнему не глядя на нас.
– Прежде чем заговорить, ты должна быть уверена, ибо эти слова нельзя забрать обратно. Как только ты призовешь плоть и огонь богов, чтобы защищать и служить тебе, оберегать тебя, они будут выплавлены в огне и вырезаны во плоти.
У меня пересохло во рту.
– Я уверена.
– Отчего ты так уверена?
– Кровавая Корона взяла то, что принадлежит мне. Они забрали у меня все, и они будут и дальше забирать все.
– И? – негромко вопросил он. – Значит, ты хочешь с нашей помощью забрать все у Кровавой Короны? Уничтожить их, города, которые их защищают, и тех, кто стоит между тобой и ними?
Я прижала брачный отпечаток к мешочку с игрушечной лошадкой.
– Я хочу помощи дракенов, чтобы сражаться с выходцами и Вознесшимися – сражаться на стороне Атлантии. Не хочу уничтожать города или убивать тех, кто окажется между ними и мной. Потому что большинство жителей Солиса невинны.
– Ты собираешься сражаться бок о бок со стражами богов и при этом ожидаешь, что города не падут? – Он издал короткий смешок. – Ты не готова к войне.
– Вы неправильно поняли, – осторожно уточнила я. – Или же я неправильно выразилась. Я не хочу этого, но понимаю, что это может быть необходимо. Я готова к войне. Иначе я бы сюда не пришла. Но не планирую залить земли кровью и оставить одни лишь руины.
Последовало мгновение молчания.
– Значит, ты собираешься взять то, что тебе принадлежит, и принять вес двух корон?
Я заставила себя разжать руки.
– Да.
Он слегка склонил голову.
– А ты поможешь вернуть то, что мы должны защищать? Что позволит супруге проснуться?
Киеран бросил на меня встревоженный взгляд. Я понятия не имела, о чем говорит Нектас или что случится, если супруга проснется. Но я спросила:
– А что я должна помочь вернуть?
– Твоего отца.
Я открыла рот, но заговорить смогла только спустя несколько секунд.
– Малека?
– Малек для нас потерян. Он был потерян задолго до того, как мы это поняли.
Нас с Киераном охватило замешательство.
– Я не понимаю, – сказала я. – Малек…
– Малек тебе не отец, – ответил Нектас. – В тебе течет кровь Айреса, его близнеца.
Я потрясенно уставилась в спину дракена. Избет… она не подтвердила, что Малек был моим отцом… И она говорила о нем в прошедшем времени, будто считала, что его уже нет. О боги, Избет не знала, где Малек, и…
– Айреса выманили из Илизиума некоторое время назад, – сказал Нектас. – Увлекли в царство смертных вместе с моей дочерью, пока мы спали. Мы не можем искать Айреса. Не можем, если нас не призвали, а он… нас не звал. Но мы знаем, что он жив.
Мысли в моей голове завертелись и остановились на картине, которую я видела в музее Никтоса, и на двух больших котах.
– О боги…
– Что? – взглянул на меня Киеран.
Я сглотнула, боясь спрашивать.
– Айрес мог менять облик?
– Он, как и его отец, мог принимать другие облики. Никтос предпочитал обращаться в белого волка, а Айрес любил становиться большим серым котом, как и Малек.
Киеран выругался вполголоса.
Я… могла только застыть на месте, чувствуя себя так, словно сердце выпало из тела.
– Я видела его, – вымолвила я. – Мы оба видели.
Мышцы на спине Нектаса начали сокращаться.
– Как?
– Он… его посадила в клетку та же, которая забрала Кастила.
Я лишь предположила, что существо в клетке было Малеком, но тогда мы считали Малека божеством. Не сыном Никтоса. Не близнецом.
– Кровавая королева, – прохрипела я, запинаясь. – Она говорит, будто бы она – бог, потому что ее вознес Малек.
– Бог? – Древний дракен издал резкий, мрачный смешок. – Богами рождаются. Их не создают. А она… вроде выходцев – осквернение всего божественного.
Кастил… он был прав.
Нектас сжал руки в кулаки.
– Тогда твой враг – и наш враг.
Потрясенная открытием, я прижала ладонь к груди. Как Избет удалось заманить бога? Неужели Малек поделился с ней чем-то?
– Ваша дочь? Вы знаете, жива ли она?
Нектас долго не отвечал.
– Я не знаю. Она была совсем юной, когда мы легли в спячку. Когда Айрес разбудил ее, она едва достигла взрослого возраста.
– Как ее зовут? – спросил Киеран.
– Джадис.
– Какое красивое имя, – сказала я, на миг закрыв глаза.
И тут же пожалела, что закрыла. Я увидела худого мужчину за костяными прутьями, его черты отражали хаос, царящий в его голове. Я увидела умные глаза кота. Моего отца. И я оставила его там. Меня передернуло.
Я не могла… Не могла позволить себе застревать на этом.
Сейчас мне нужно было на время отложить размышления о том, что Избет, вероятно, держит где-то дракена, вместе с открытием, кто мой отец, и вопросами, как он сошелся с Избет. Сейчас я могла сосредоточиться только на том, что знала.
Что мой отец – тоже жертва Избет.
И я подумала о Малеке, погребенном под Кровавым лесом.
– Если бога первозданной крови заточить в гробнице, что с ним случится?
– Если сковать его костями божеств? Он будет чахнуть день за днем, год за годом, но не умрет, – ответил Нектас. – Он будет существовать между умиранием и смертью, живой, но запертый.
Боги.
Это было еще ужаснее, чем медленно морить голодом божеств. Но это означало, что Малек до сих пор жив, а Избет все еще его любит.
Кожа Нектаса затвердела в чешуйки.
– Ты готова, дочь Айреса, сына Никтоса и его супруги?
По мне пробежал трепет.
– Да.
– Тогда произнеси слова и получи то, зачем пришла.
Мою кожу стало покалывать, в груди застучало. Киеран взял меня за руку и пожал. Из ниоткуда налетел легкий ветерок и завихрился над бриллиантами. До меня донесся аромат сирени, а потом я мысленно услышала ее голос – услышала, как супруга произносит слова, которых ждет Нектас.
– Я… призываю плоть и огонь богов, чтобы защитить меня и тех, кого я люблю. Сопровождать меня бок о бок и стоять на страже за моей спиной. Я призываю пробудиться кровную линию, рожденную из плоти и огня.
Нектас повернул голову. Ярко-голубая радужка резко контрастировала с непроглядно-черным вертикальным значком.
Земля задрожала, и по ней прокатился низкий рокот. Киеран крепче сжал мою руку, и мы сделали несколько шагов назад. Земля и маленькие бриллианты вокруг основания храма взметнулись в воздух. Обломки кристаллов разлетелись во все стороны. Из пыли потянулись блестящие когти, погружаясь в черный камень. В облаке обломков проступили очертания чего-то огромного, кожистого, высоко выгнувшегося дугой. Десятки когтистых лап вцепились со всех сторон в башню. Они вырывались из-под земли, вытягивали оттуда свои чешуйчатые крылатые тела. Они взбирались на самый высокий шпиль – один за другим. Серовато-черные хвосты хлестали воздух. Первый достиг вершины – темные фиолетовые с черным чешуйки заблестели на солнце, когда он стряхивал с себя землю. Он вытянул длинную шею, и вокруг его головы раскрылась оборка шипов. Он разинул широкую пасть, и оглушительный рев сотряс мои кости.