Странный голос внутри меня и вызванная им тревога быстро стихли, когда из домов начали медленно и осторожно выходить люди. Мужчины. Женщины. Дети. Казалось, они не замечали Джаспера или Киерана, будто вид первого без рубашки верхом на лошади – самое обычное явление. Может, так оно и было. Зато они широко раскрытыми глазами пялились на Кастила и меня. От всех, на кого я ни смотрела, исходило замешательство. Все словно застыли, а затем пожилой мужчина в синем прокричал:
– Наш принц! Принц Кастил! Наш принц возвращается!
По толпе пронесся вздох, словно порыв ветра. Двери лавок и домов распахивались. Должно быть, люди не знали, что Кастил очнулся после цветка теневика. Я гадала, что им известно о том, что произошло в Покоях Никтоса. Падал ли кровавый дождь на город? Конечно, они заметили деревья Эйос, хотя вид на горы сейчас заслоняли здания.
Улицы заполнили взволнованные крики и приветствия, люди галдели, выскакивали из домов или высовывались из окон. Они воздевали дрожащие руки, и одни выкрикивали имя Кастила, а другие – благодарения богам. Пожилой мужчина упал на колени, сцепил руки на груди и заплакал. И не только он. Плакали женщины. Многие рыдали в открытую, восклицая его имя. Кастил пошевелился за моей спиной, а мои глаза расширились. Я… никогда не видела ничего подобного. Никогда.
– Они… некоторые плачут, – прошептала я.
– Думаю, они боялись, что я мертв, – заметил он. – Я довольно долго не был дома.
Не уверена, что причина была в этом. Как я видела в Новом Пристанище и Пределе Спессы, он пользовался любовью и уважением. Я огляделась, видя мельтешение восторженных, улыбающихся лиц, и к горлу подступил ком. Подобного не происходило, когда в свои города приезжали Вознесшиеся. Даже когда королева или король выходили перед народом, что, насколько я помнила, случалось нечасто. Народ в таких случаях всегда молчал.
Люди замирали, приветственные крики переходили в шепот. Сначала я не поняла, в чем была причина.
Вольвены.
Должно быть, в какой-то момент они отстали, но теперь вернулись к нам. Они бежали по улице, пробирались по тротуарам, двигались между смертных и атлантианцев. Они не рычали и не щелкали зубами, но их тела казались явно напряженными.
Мою кожу защипало от осознания, что взгляды переместились с Кастила на вольвенов, а затем на меня. Я застыла, чувствуя, как смотрят на мою окровавленную грязную одежду и синяки. И шрамы.
– Я бы выбрал другой путь к дому Джаспера, если бы было возможно, – сказал мне Кастил, понизив голос.
Мы свернули на дорогу, где здания устремлялись к облакам, а из-за домов начали показываться кристально-чистые воды моря Сэйона. Я и забыла о предложении, которое Джаспер сделал в Покоях Никтоса. Значит, Кастил ехал к нему, а не к родителям.
– Но это был наименее людный путь, – добавил он.
Так это наименее людная территория? Здесь же… боги, здесь, должно быть, тысячи людей: на улицах, в окнах, на опутанных плющом балконах и террасах.
– Знаю, что это чересчур, – продолжал он. – Прости, что не удалось это отложить на время.
Я потянулась к его руке, легко лежащей на моем боку. На этот раз я не остановилась, а положила руку поверх его и пожала.
Кастил повернул ладонь и вернул мне этот жест. Мы не стали расцеплять руки.
Мне хотелось отвернуться, не позволять себе ощутить эмоции людей, но это была бы трусость. Я позволила чутью оставаться открытым и потянуться настолько, чтобы уловить самые слабые отголоски эмоций на случай, если я потеряю контроль… над тем, на что способна. Из-за бешено колотящегося сердца и разбегающихся мыслей было трудно сосредоточиться, но спустя несколько мгновений я ощутила от жителей Атлантии… терпкость замешательства и легкий, свежий вкус любопытства.
Никакого страха.
Никакой ненависти.
Только любопытство и замешательство. Я этого не ожидала. Не после храма. Я прислонилась к Кастилу и приникла головой к его груди. Эмоции толпы могли измениться, когда люди узнают, что я сделала и чем могу или не могу оказаться. Но сейчас я решила об этом не беспокоиться. Я хотела прикрыть глаза, но мое внимание привлекла темно-синяя ткань.
На балконе высокого здания стояла женщина с белыми волосами. Ветер трепал ее синее платье. Вцепившись в черные перила, она медленно опускалась на одно колено и прижимала кулак к худой груди. Она склонила голову, и ветер растрепал ее снежно-белые волосы. На другом балконе старик с седыми волосами, заплетенными в длинную толстую косу, сделал то же самое. А на тротуаре…
Мужчины и женщины, чьи кожа и тела носили признаки возраста, опускались на колени среди тех, кто оставался стоять.
– Льесса! – воскликнул мужчина, ударив ладонью по земле, отчего я вздрогнула. – Мейя льесса!
Сетти запрокинул назад голову, когда из одного дома выскочили двое детей – один не старше пяти лет. Их каштановые волосы развевались на ветру. Один из них обернулся сразу – из его кожи пробился полосатый коричнево-белый мех, и он упал вперед. Крошечный вольвен начал лаять и подпрыгивать, хлопая ушами. Второй ребенок, примерно на год старше, побежал рядом со щенком.
Кастил крепче сжал поводья Сетти, когда малыш закричал:
– Льесса! Льесса!
Льесса. Я слышала это слово, когда мне снился кошмар в горах Скотос, – его произнес голос Делано. Он сказал эти же слова. Или мне приснилось, что сказал.
Малыша схватил ребенок постарше и погнался за тем, который обернулся в вольвена. На тротуаре и на балконах появились молодые мужчины и женщины с младенцами на руках и опустились на колени. От остальных ледяными волнами катилось изумление, а возгласы «Льесса!» становились все громче.
– Что это значит? – спросила я Кастила.
Еще один малыш обратился в маленькое пушистое существо, которое оттеснил обратно на тротуар следующий за нами большой вольвен. Маленькая девочка или мальчик щелкнул зубами и принялся гоняться за собственным хвостом.
– Льесса? – уточнила я.
– Это на старом атлантианском. На языке богов. – Голос Кастила был взволнованным. Он прочистил горло и опять сжал мою руку. – Мейя льесса. Это означает «моя королева».
Глава 15
Дом Джаспера стоял на утесе, с которого открывался вид на море и значительную часть города. Выше возносился только роскошный дворец на соседнем утесе – как я предположила, резиденция короля с королевой. Я понятия не имела, приехали ли они в Бухту Сэйона и слышали ли приветственные крики.
Мейя льесса.
Моя королева.
Это была одна из трех тем, на которых мне удавалось не зацикливаться после того, как я проснулась в охотничьей хижине. Королева. Я не могла об этом размышлять и даже не пыталась. По крайней мере пока не искупаюсь, не высплюсь и не поем хоть немного. Поэтому я лишь рассматривала стебли белых и фиолетовых цветов, свисающих из плетеных корзин, которые украшали стены внутреннего двора.
Когда мы приблизились к конюшням, мое внимание переключилось на центр двора. Там журчала и плескалась вода многоярусного фонтана, высеченного из камня полночного цвета, который отражал свет еще сильнее, чем камни, из которых возводили храмы в Солисе.
Из одной конюшни выскочил мужчина в коричневых штанах и свободной белой рубахе. Он перевел взгляд с Джаспера и Киерана на Кастила и в нем вспыхнуло удивление. Он низко поклонился.
– Ваше высочество.
– Харлан, – сказал Кастил. – Знаю, ты довольно давно меня не видел, но не стоит ко мне так обращаться.
Я не могла представить, чтобы кто-нибудь из Вознесшихся, не говоря уже о короле с королевой, позволил себе подобную фамильярность. Люди, которые не поприветствовали герцога Тирмана должным образом, обычно бесследно исчезали.
Тем временем Джаспер спешился. Харлан кивнул.
– Да, ваше… – Он осекся с робкой улыбкой. – Да, довольно давно.
Когда он взял поводья Сетти, я увидела, что глаза у мужчины темно-карие. Он либо смертный, либо из линии перевертышей. Я хотела спросить, но такой вопрос казался невежливым. Он посмотрел на меня, на миг задержавшись на моем лице.
– Харлан, я хочу представить тебя кое-кому чрезвычайно важному для меня, – произнес Кастил, а Киеран повернулся к нам. – Это моя жена, Пенеллаф.
Моя жена.
Несмотря на все произошедшее, мое сердце глупо подскочило.
– Ваша жена? – Мужчина моргнул раз, другой, и его лицо расплылось в широкой улыбке. – Поздравляю, ваше… Поздравляю. Даже не знаю, какой сюрприз больше. Ваше возвращение или ваша женитьба.
– Он любит, чтобы было либо все, либо ничего, – заметил Киеран, похлопывая по боку свою лошадь. – На случай, если ты забыл.
Харлан рассмеялся, почесывая светлую шевелюру.
– Наверное, забыл. – Он опять посмотрел на меня. – Для меня честь познакомиться с вами, ваше высочество.
Он опять поклонился, на этот раз более изысканно.
Киеран посмотрел на меня, вскинув бровь, и произнес одними губами: «Ваше высочество».
Если бы я не так устала и стремилась не произвести во второй раз плохого первого впечатления, я бы соскочила с Сетти и врезала вольвену по лицу. Сильно. Но вместо этого я отклеила язык от нёба.
– Спасибо, – вымолвила я, надеясь, что мой голос не звучит для нового знакомого так же странно, как и для меня самой. – Но меня тоже не нужно так называть. Пенеллаф сойдет.
Мужчина ухмыльнулся, но мне показалось, что мое предложение влетело ему в одно ухо и вылетело из другого.
– Сетти довольно много времени провел в дороге. Ему может потребоваться дополнительный уход, – сказал Кастил, к счастью, отвлекая от меня внимание.
– Я позабочусь о нем и об остальных. – Харлан взял поводья и почесал морду Сетти.
Кастил грациозно спрыгнул на землю, что заставило меня удивиться тому, откуда у него берется энергия. Он сразу потянулся ко мне. Я взяла его за руки, он снял меня с седла и поставил на землю. Его руки скользнули на мои бедра и задержались там. Я посмотрела на него, а он наклонился и прижал губы к моему лбу. От сладкого поцелуя мое сердце дрогнуло.