Но что, если Малик, придя в себя, захочет того, к чему его готовили, считая, что это принадлежит ему по праву рождения? Вряд ли сейчас этот вопрос вообще имел значение. Нельзя идти по непостроенному мосту. Я сглотнула комок в горле. Понятно, почему Кастил отказывался от трона. Теперь я видела, что это значит для него.
– Так теперь ты хочешь стать королем?
Он долго молчал.
– Рано или поздно это бы произошло, даже если бы ты не оказалась потомком богов. Малик не сможет править, и нам пришлось бы сделать выбор. И, в конце концов, я желаю блага для Атлантии.
Я вспомнила, как Киеран описывал Кастила в детстве. Тогда многие принимали за наследника его, а не Малика. Я услышала серьезность в его голосе. Я заметила ее и чуть раньше, когда он возражал моим отрицаниям.
– Но я также хочу блага для тебя, – добавил он.
Я подняла на него взгляд.
– Мы знаем, что нам обоим нужно сделать. Мне – освободить брата. Тебе – увидеть Йена. И нужно остановить короля и королеву Солиса. А потом? Если хочешь заявить притязания на трон, я тебя поддержу. Я буду с тобой. Вместе мы научимся править Атлантией, – сказал он, и у меня сжалось сердце. – А если нет, только скажи, куда ты хочешь отправиться. Я буду с тобой.
– Куда хочу отправиться? – озадаченно переспросила я.
– Если ты не захочешь занять трон, нам нельзя будет оставаться здесь.
Глава 22
– Почему нельзя? – Я подалась вперед.
– Потому что трон твой, Поппи. Если ты находишься в Атлантии, здесь не может быть другой королевы. Вольвены будут относиться к тебе как к королеве, даже если ты не сидишь на троне. Некоторые атлантианцы будут относиться к тебе так же. Другие же станут подчиняться той, кто носит корону, будь то моя мать или кто-то еще. Возникнут разногласия, невиданные с тех времен, когда правили божества. Я не могу так поступить с Атлантией.
– Я этого не хочу. – Я схватилась за край стола. Мое сердце тяжело билось. – Но это же твой дом.
– Ты говорила мне, что я твой дом. Это работает в обоих направлениях, – напомнил он. – Ты – моя. Имеет значение лишь то, что мы вместе и счастливы.
Его слова согрели меня, но ему придется уехать, если я откажусь от короны. Я вжалась в спинку стула, внезапно осознав то, что он говорил.
– Если бы я не была потомком бога, а Малик был бы не готов к правлению, что ты сделал, если бы я сказала, что не хочу править?
– Тогда мы бы не правили, – ответил он без колебаний.
– Но что тогда стало бы с короной? Твои родители продолжили бы править?
– Да, пока не появились бы претенденты на корону.
– А что происходит, когда появляются претенденты на корону?
– Несколько вещей, Поппи. Ни об одной из них тебе не стоит беспокоиться…
– А я думаю, что стоит. – Я ощутила его озабоченность – тяжелую и густую. – Ты молчишь об этом, потому что не хочешь меня беспокоить.
– Прекрати читать мои эмоции, – возмутился он. – Это бестактно.
– Кастил, – прорычала я. – Мы говорим о том, что можем стать королем и королевой, а я не могу быть королевой, если мой муж скрывает что-то, потому что боится меня расстроить.
– Я бы не сказал, что скрываю…
Увидев выражение моего лица, он закрыл рот.
– Знаешь, о чем это говорит? Что ты не считаешь, будто я смогу быть королевой, – сказала я.
– Я говорю не об этом. – Он подался вперед, положив руки на стол. – Я не собирался держать тебя в неведении. Кое о чем я не рассказывал, потому что не владел полной информацией, и я… – Он провел рукой по волосам. – Не привык делиться такими вещами ни с кем, кроме Киерана. Ззнаю, это не оправдание. И не оправдываюсь. Если честно, ты справляешься со всем, что на тебя обрушилось, гораздо лучше, чем справилось бы большинство других. Я не боялся тебя напугать. Просто не хотел расстраивать. Но ты права. Если решишь принять корону, мне нельзя ничего утаивать.
Почувствовав его раскаяние, я кивнула.
Он отстранился от меня.
– Если мы не взойдем на престол, мои родители могут его уступить, но только если сочтут претендента подходящим для правления. Но они могут так поступить лишь в том случае, если будет один претендент. Если их больше, то решение выносят Старейшие. Могут быть назначены испытания, чтобы претенденты проявили себя.
– Как испытания для сердечных пар? – уточнила я.
– Полагаю, да. Точно не знаю. До этого еще никогда не доходило.
Меня окатило волной недоверия.
– И ты хотел бы уйти? И возможно, позволить произойти тому, чего никогда раньше не случалось?
– Да, – ответил он опять без малейшего колебания. – Я не хочу навязывать тебе еще одну роль, которой ты не просила и не желала. Я не заменю отвратительную вуаль ненавистной короной. Если ты не захочешь занять престол, я тебя поддержу.
Меня поразил пыл, с которым он это говорил, словно клялся мне.
– Но если ты решишь принять то, что тебе принадлежит, заявить притязания на трон, я предам огню все королевство и буду смотреть, как оно горит, лишь бы убедиться, что корона возложена на твою голову.
Я вздрогнула.
– Ты же любишь свой народ…
– Но тебя люблю больше. – Золотые крапинки ярко вспыхнули в его глазах и закружились в вихре. – Не стоит недооценивать то, что я сделаю или не сделаю, лишь бы убедиться, что ты счастлива. Думаю, теперь ты это знаешь. Нет ничего, что я бы не сделал, Поппи. Ничего.
Я знала. Боги, он уже совершил немыслимое, вознеся меня, но он был готов к тому, что я стану вампиром. Чтобы сохранить мне жизнь, он сражался бы со всеми и каждым, кто посмел бы приблизиться, даже если бы я стала монстром. Теперь я в нем не сомневалась.
– Речь идет о тебе, о твоем спокойствии, и о том, чего ты хочешь, – продолжал он. – Никто не заставит тебя сделать этот выбор. Ты решишь сама, а потом мы будем разбираться с тем, что случится или не случится. Вместе.
По мне пробежала легкая дрожь. Я не сомневалась в его словах. Не то чтобы я его недооценивала – просто не знала, что сказать, и молча смотрела на него, ошеломленная. Такая самоотверженность. Его обещание. Оно… было судьбоносным.
И, возможно, это я была его недостойна.
Я встала и, обойдя стол, подошла к нему, не совсем понимая, что делаю. Он откинул назад голову и молча наблюдал за мной. Я не позволяла себе думать о том, что делаю, и приемлемо ли это. Я просто делала то, что хотела, что казалось мне правильным. Мое чутье было открыто, и, садясь к нему на колени, я ощутила волну тепла и сладости. Он обхватил меня руками и крепко обнял, а я теснее прижалась к нему, пристроив голову на его груди.
Я закрыла глаза.
– Надеюсь, стул под нами не рухнет.
Кастил рассмеялся и погладил меня по волосам.
– Если рухнет, я смягчу тебе падение.
– Прекрати нежничать.
– Я лишь указал на то, что будет. Я в самом деле смягчу тебе падение, если стул сломается, поскольку упаду на пол первым. – Он убрал волосы с моего лица. – А сейчас нежничаешь именно ты. – Он сжал меня крепче, а потом слегка ослабил хватку. – Мне это нравится.
– А мне нравишься ты, – прошептала я, вжимая пальцы в его грудь. – Ты знаешь, что это значит для меня – иметь выбор. Свободу. – Меня переполняли эмоции, обжигая горло. – Это для меня – всё.
Он коснулся моей щеки, отклоняя мою голову назад, и нежно поцеловал.
– Знаю.
– Ты достоин меня, Кас. Ты должен это знать.
– Когда ты в моих объятиях, я чувствую себя достойным. – Он прижал губы к моим.
– Я хочу, чтобы ты чувствовал себя достойным, даже когда я не в твоих объятиях. – Я прижала руки к его щекам. – Почему ты считаешь себя недостойным? После всего, что сделал для меня?
Он молчал, и я ощутила кислый вкус стыда. Кастил поднял густые ресницы.
– А что насчет всего, что я тебе сделал? Знаю, ты со всем этим смирилась, но это не меняет того, что я обманывал тебя. Что причинил боль этим обманом. Потому что из-за меня погибли люди – люди, которых ты любила.
У меня заныло сердце.
– Ни один из нас не может изменить прошлое, Кас, но из-за твоего обмана я увидела правду о Вознесшихся. Погибли люди – Лорен, Дафина. – Я прерывисто вздохнула. – Виктер. Но сколько жизней ты спас? Уверена, бессчетное множество. Ты спасал мою чаще, чем, наверное, мы знаем.
Слабая улыбка появилась и исчезла на его лице, и я почувствовала, что дело не только в том, что случилось со мной. Его стыд и чувство вины гораздо глубже.
– Поговори со мной, – прошептала я.
– Я говорю.
– Поговори со мной по-настоящему. – Я погладила его лицо. – Отчего ты думаешь, что недостоин меня?
Он сглотнул.
– Ты читаешь мои эмоции?
– Нет.
Он выгнул бровь, и я вздохнула.
– Ну, вроде того.
Он усмехнулся, звук вышел хриплым.
– Я не знаю, принцесса. Мне… порой кое-что приходит в голову. Это крутилось в моей голове, когда сидел в клетке у Вознесшихся. Не знаю, как облечь это в слова, но даже если смогу об этом рассказать, нам ни к чему сейчас с этим разбираться.
– Не согласна, – с сочувствием возразила я. – Очень даже к чему.
Он приподнял уголок губ.
– У нас и так проблем по горло. На тебя столько всего свалилось. Я не хочу добавлять еще. И в этом нет необходимости, – добавил он, когда я открыла рот. – Я в порядке, Поппи. Верь мне, когда я это говорю.
– Кас…
Он поцеловал меня, взяв мои губы в плен глубокого, опьяняющего поцелуя.
– Я в порядке, принцесса. Клянусь.
Чувствуя, что сейчас от него ничего не добьюсь, я кивнула и обхватила его запястья, а он нагнул мою голову. Мы не в последний раз говорим на эту тему, я об этом позабочусь. Несколько минут мы сидели так молча, и я думала обо всем: начиная с его плена у Вознесшихся, и заканчивая решением, которые мне нужно принять. Моим первым порывом было отказаться от всех притязаний на корону. Совершенно разумная реакция. Я понятия не имела, как быть королевой чего-то, даже кучи пепла. И хотя Кастила не готовили с рождения к тому, чтобы занять престол, его воспитывали как принца. Я видела его с народом и знала, что он станет прекрасным королем. Но я? Меня растили как Деву, и от такого воспитания мало пользы. У меня не было никакого желания управлять людьми, определять, что им можно, а чего нельзя, и принимать на себя такую ответственность. Какая в этом свобода? Свобода жить так, как я хочу? Я не испытывала жажды власти, меня не обуревали амбиции…