Я втягивала его кровь, наслаждаясь сначала ароматом цитруса на снегу, а затем роскошным, насыщенным вкусом самого Кастила. Рот, а потом горло покалывало, пока меня наполняла его густая теплая сущность. Я пила, и в моем воображении вспыхивали образы хвои и заснеженных ветвей, ощущение холодного снега на коже. Я знала, что он думает о нас в том лесу. Я позволила себе упасть в это воспоминание, в его вкус и в мощь его крови. Понятия не имела, когда он перенес меня на кровать, но внезапно мы оказались там, его рот накрыл мой, и я ощутила наш соединенный вкус. Кастил двигался медленно, нежно, и это отличалось от того, что мы делали на столе. Это был больше, чем секс, больше, чем два тела, наслаждающиеся друг другом. Это были мы – живые и любящие.
Мы с Кастилом лежали на кровати, ветерок, дующий из иллюминатора, холодил нашу кожу. Корабль плавно покачивался на волнах моря Страуд. Грудь Кастила прижималась к моей спине, и он лениво вычерчивал круги по моей руке, а я играла его другой ладонью. Он снял с себя одежду, мягкое меховое одеяло лежало у нас в ногах. Бывали времена, когда я стеснялась показаться совершенно голой, но не с Кастилом. С ним – никогда.
– Ты достоин, – сказала я.
Хотела, чтобы он это знал. Я подняла его руку и поцеловала костяшки пальцев.
Он прижал губы к моему плечу.
– А ты сладкая.
– Я настоящая.
Его ладонь застыла на моей руке, и он притих. Я оглянулась на него через плечо. От него исходило несколько эмоций. Сладкий и пряный вкус того, что он чувствовал ко мне, но кроме того – терпкое и горькое страдание, от которого у меня перехватило дыхание.
– Что? – Я перекатилась на спину, ловя его взгляд. – Что-то не так?
– Ничего. – Он сглотнул.
– Нет. – Я приподнялась на локте, и мы оказались лицом к лицу. – Не говори, что ничего. Я чувствую – что-то есть.
Он опустил ресницы, прикрывая глаза, но я увидела в них темные тени. Призраки.
– Рядом с тобой нелегко скрывать самые сокровенные чувства.
– Знаю. И я могла бы сказать прости.
– Но не скажешь? – Он слегка улыбнулся.
– Да и нет. Я не люблю лезть, когда знаю, что этого не хотят, – прошептала я. – Расскажи мне, Кас.
– Кас. – Он вздрогнул и поднял ресницы. – Ты же знаешь, как я люблю слышать это от тебя?
Он снова сглотнул и коснулся моей щеки кончиками пальцев. Минуло долгое мгновение.
– Когда я был в плену у Вознесшихся, временами я боялся, что забуду свое имя – забуду, кто я. И в самом деле забывал, когда меня морили голодом. Когда меня использовали. Я был вещью, а не личностью. Даже не животным. Вещью.
Я прикусила губу, и у меня сжалось сердце. Я не вымолвила ни слова. Даже не смела пошевелиться или громко дышать. Боялась помешать ему говорить дальше.
– Даже после освобождения я иногда такое чувствовал. Что я всего лишь вещь без имени и свободы воли, – хрипло признался он. – Чувство… находило на меня, и я был вынужден напоминать себе, что это не так. Иногда ничего не помогало, и всегда Киеран и Нетта или Делано, Нейлл или даже Эмиль выдергивали меня оттуда. Или мои родители. Они даже не знали. Никто из них, кроме, может, Киерана.
Он провел пальцами вдоль моей руки туда, где моя ладонь покоилась на его боку, над клеймом с королевским гербом.
– Кто-нибудь называл меня Касом. Или мама называла Хоуком – и это напоминало мне, что я не вещь.
Мне на глаза навернулись слезы боли и гнева. Захотелось его обнять. Спрыгнуть с корабля и поплыть к берегу, найти королеву с королем и убить их прямо сейчас. Но я заставила себя не двигаться.
– Что я личность, – прошептал он. – Что я не вещь в клетке и не вещь, которая не может контролировать ничего вокруг – даже то, что со мной делают и как используют мое тело. Когда я слышу, как они называют меня Касом, это выдергивает меня из ада.
Его пальцы прошлись по моей руке вверх, а потом коснулись моей щеки. Он отклонил мою голову назад.
– Когда ты зовешь меня Касом, это напоминает мне, что я настоящий.
– Кас, – прошептала я, смаргивая слезы.
– Не надо, – мягко попросил он. – Не плачь.
– Прости. Я хочу…
Боги, я так многого для него хотела. Хотела, чтобы он никогда не испытывал ничего подобного, но я не могла переделать прошлое.
– Я хочу, чтобы ты знал: ты всегда был Касом. Ты никогда не был вещью, и сейчас ты не вещь.
Я поднялась и уложила его на спину. Маслянистый свет газовой лампы озарил его красивые черты.
– Ты Кастил Хоуктрон Да’Нир. Сын. Брат. Друг. Муж.
Я наклонилась над ним. Цвет его глаз стал насыщеннее, когда он взглянул на мою грудь. Я взяла его за лицо и повернула голову так, чтобы он смотрел мне в глаза.
– Ты король. Мой король. И ты всегда будешь для меня всем, но никогда – вещью.
Кастил стремительно двинулся, прижав меня к кровати и навалившись всем весом.
– Я люблю тебя.
И тогда я выразила, как его люблю, – словами, губами, руками, а потом телом, снова и снова, пока из его прекрасных янтарных глаз не исчезли тени.
На протяжении всего нашего плавания в Дубовый Эмблер меня… старательно и неоднократно отвлекали, но я все равно не преодолела морскую болезнь к тому времени, как показалась земля и над городом и деревней, расположенной перед самым Валом, замаячили ржаво-красные камни замка Красная Скала. В небе светило яркое утреннее солнце. Мы с Кастилом вернулись в каюту. Днем нам безопаснее было сидеть здесь. Мы прибыли на два дня раньше, чем нас ждали. Значит, Вонетта и весь отряд тоже приехали, только что или раньше.
Наша цель была смешаться с людьми и пройти незамеченными. Мои шрамы осложнят задачу, но благодаря холодной погоде поднятый капюшон не привлечет лишнего внимания. Кастил убедил меня надеть старые штаны, протертые на коленях. Одежда, которой я обзавелась в Бухте Сэйона, была бы слишком красивой для той, кто не является Вознесшейся или представительницей богатого класса.
И богатые в Солисе не ходили по улицам пешком. Они ездили в экипажах, даже если требовалось попасть в соседний квартал. Я надела простую белую рубаху с широкими рукавами, перехваченными на запястьях. Было странно, что я так спокойно надевала белое. Я почти не думала об этом, натягивая поверх рубашки лиф без рукавов и туго завязывая его на талии и груди кружевными лентами, как носили в Солисе многие женщины из рабочего класса. Укрепляя на груди перевязь, я подняла взгляд на Кастила, который смотрел на меня.
Он оделся как обычно – черные штаны и туника с длинными рукавами. Мужчинам гораздо легче слиться с толпой.
– Что такое?
Он окинул меня взглядом, задержавшись на округлостях лифа.
– Мне нравится твой наряд, – сказал он. – Очень.
Чувствуя, что у меня потеплели щеки, я взяла кинжал и сунула его в нагрудную перевязь, а потом убрала в ножны на бедре вольвенский кинжал.
– А теперь мне в самом деле нравится твой наряд. – Он шагнул ко мне.
– Ты ненормальный.
– Лишь слегка. – Он перекинул косу мне через плечо, поцеловал и поправил бантик на кружевной завязке. – Не могу дождаться, чтобы развязать их потом.
Я улыбнулась, а внизу живота пронесся вихрь. Но улыбка быстро погасла, а сердце забилось сильнее. «Потом может не наступить», – прошептал раздражающий голос, и если бы этот голос исходил не из моего тела, а другого, я бы ему врезала.
«Потом» – наступит.
Мы об этом позаботимся.
Когда Кастил заканчивал прицеплять мечи, в дверь постучали.
Вошел Перри со шляпой в руках.
– Мы причаливаем.
– Прекрасно, – ответил Кастил, а мои мышцы сковало напряжение. – Как только выгрузишь ящики, убирайся отсюда и возвращайся в Атлантию.
– Я могу остаться поблизости, – предложил Перри. – Вы пошлете сигнал, и я заберу вас в Атлантию.
– Это слишком большой риск, – напомнила я. – Мы и так уже рискнули многими жизнями.
Кастил послал мне понимающую полуулыбку.
– А кроме того, Поппи, наверное, не хочет провести на корабле еще четыре дня.
Я ничего не сказала, только наградила его сердитым взглядом. Но он не ошибся.
Перри ухмыльнулся.
– У некоторых уходит больше времени, чтобы привыкнуть к морским путешествиям.
– Думаю, некоторые просто не созданы для плавания, – ответила я. – Под этими некоторыми я имею в виду себя.
Он рассмеялся. Наверху послышались голоса – приветствия. Перри опять посмотрел на нас.
– Могу я вас кое о чем попросить?
– О чем угодно. – Кастил бросил мне плащ.
Перри провел пальцами по полям шляпы.
– Присмотрите за Делано.
Я подняла голову, начав застегивать пуговицы плаща.
– Временами он слишком смелый, – сказал Перри.
– Делано к тебе вернется, – пообещал Кастил, надевая плащ, и я кивнула.
– Спасибо. – Он коротко улыбнулся. – Увидимся на палубе.
Когда он ушел, я повернулась к Кастилу.
– Перри и Делано вместе?
– Да. – Он подошел ко мне, убрал мою косу под плащ и надел на меня шляпу. – Сходились и расходились последние пару лет.
Я усмехнулась, вспоминая, как они стояли у штурвала – разговаривали, улыбались и смеялись.
– Вместе они такие милые.
– Это ты милая. – Кастил натянул поля шляпы, а потом накинул поверх нее капюшон. – Хотя я бы предпочел видеть твое лицо.
Он надел свою шляпу, и тени, упавшие на нижнюю половину его лица, придали ему таинственный вид. Набросив капюшон, он сказал:
– Мы справимся.
У меня екнуло сердце.
– Знаю. Справимся.
– Готова?
Я понимала, что он говорил не только о том, чтобы покинуть корабль.
– Готова сделать все, что потребуется.
Он кивнул, и мы вышли из каюты, оставив в ней наши вещи. Перри и его команда отвезут в Атлантию все, что мы взяли с собой, в том числе проклятый дневник. Отряд Хисы доставит все, что нам понадобится.
Мы поднялись наверх и вышли на палубу, где возле ящиков стояли Киеран с Делано. Они и вся команда оделись как мы: плащи и шляпы, скрывающие лица. Я оглянулась на сходни, перекинутые с причала на палубу. Перри, низко надвинув на лицо шляпу, разговаривал с какими-то людьми в черном. Гвардейцы с Вала. За ними раскинулся порт, живущий своей хаотичной жизнью. Люди торопливо шли с кораблей к кирпичным складам и телегам. Уличные торговцы предлагали еду и различные товары. Я окинула взглядом темно-серые стены Вала, возведенного из известняка и железа. Гвардейцы патрулировали стены, стояли на парапетах и сидели в своих гнездах как хищные птицы. Черных накидок я не увидела, но гвардейцев… очень много. Больше, чем можно было ожидать в Дубовом Эмблере в обычный день.