– Мне нужен бальзам для раны. Моя рука все еще воспалена, и я хочу, чтобы ты его купил.
– Ах, мои старые косточки! – вздохнул Карадур, но все же ушел.
Позже, когда Джориан намазывал бальзамом рану, Совар постучался в дверь и сказал:
– Внизу какой-то человек спрашивает о компании мальванцев. Это вы и есть?
– Сейчас посмотрим, – ответил Джориан. Внизу он нашел своего брата Керина. Противясь побуждению броситься в объятия к брату, Джориан сложил ладони на мальванский манер и низко поклонился, пробормотав: – Сутру из Мальваны к вашим услугам. Чем сей недостойный может служить благородному господину? – Шепотом же он добавил: – Тише!
Керин при виде костюма и ужимок брата крепко сжал зубы, чтобы не разразиться смехом. Он сказал:
– Я все понял. Поужинаем?
– Нет, мальванец осквернит себя ужином с иностранцем.
– Но, насколько я помню, ты рассказывал мне, – пробормотал Керин, – что был на приеме у мальванского императора?
– Да, но это был только бал, а не пир. Угощение состояло исключительно из фруктового сока, а по-моему, это не считается. – Повысив голос и снова имитируя акцент, Джориан продолжал: – Откушайте сами, благородный сэр, а затем мы встретимся в моей скромной комнате.
И Керину пришлось ужинать в одиночестве, а мнимые мальванцы, поглощая свой ужин, подчеркнуто держались в стороне. Позже, когда немногие посетители, оставшиеся в общем зале, занимались своими делами, Джориан встретился взглядом с Керином, подмигнул и слегка кивнул. После того как Джориан исчез наверху, Керин встал и отправился следом за ним. В комнате они обнялись и, усмехаясь, похлопали друг друга по спинам.
– Ну? – спросил Джориан. – Может ли Теватас освободить ее?
– Так он утверждает. Это у тебя с собой?
– Да, вон в той сумке, в промасленной тряпке. Можешь пощупать через ткань. Когда он может ее привести?
Керин пожал плечами:
– Скажем, завтра?
– Только пораньше, не меньше чем за час до заката. Мне не улыбается попытка выбраться из города после того, как будут заперты ворота. Когда узнают, что она сбежала, дворец превратится в гнездо разъяренных шершней.
Когда солнце склонялось к горизонту, все сильнее нервничающий Джориан то и дело выходил из «Лисы и кролика», чтобы взглянуть на небо или же пройти по улице до лавки Вортипера и Джевеллера, где в витрине были выставлены водяные часы.
Наконец прибежал с озабоченным видом Керин, сказав:
– Теватас говорит, что они задерживаются.
– Почему?
– Сейчас расскажу. Пойдем внутрь. Я буду ждать в общем зале и пить пиво, а ты возвращайся в комнату. Нам не нужно устраивать из воссоединения супругов публичного зрелища.
– Это разумно, – согласился Джориан. – Когда он сказал, что задержится?
– Я должен был встретиться с ним на площади Псаана и привести его сюда, поскольку не сказал ему, где ты остановился. Так как он не появился, я пробежал по ближайшим улицам, решив, что могло произойти какоето недоразумение, и встретил его, когда он выходил из лавки аптекаря. Когда я спросил его, в чем дело, он ответил, что у нее головная боль и она просила его принести лекарство от Синелиуса. Поэтому они задержатся.
Джориан с колотящимся сердцем вернулся к себе в комнату, где Карадур и Маргалит вопросительно взглянули на него.
– Они задерживаются, – ответил он коротко.
– Но сын мой, – сказал Карадур, – спускается тьма, и ворота закроют. Как мы тогда выберемся из города?
– Хотелось бы мне знать… Возможно, удастся уговорить или подкупить офицера стражи и для нас откроют ворота.
– Не можем ли мы перелезть через городскую стену с помощью волшебной веревки доктора, как делают в романах? – спросила Маргалит.
– Можем, но тогда придется бросить повозку и животных. Пешком же нам не уйти от погони.
– Не будет ли разумнее остаться на ночь? – спросил Карадур. – Тем, кто проходит через ворота утром, не задают вопросов.
– Конечно, если бы мы могли полагаться на то, что исчезновение Эстрильдис останется необнаруженным. Но кто-нибудь наверняка подымет тревогу. Тогда все стражи, солдаты, шпионы и лакеи в Ксиларе кинутся на поиски. Они засунут свой нос в любую конуру и курятник.
Карадур пробормотал:
– Тогда нам лучше помолиться, чтобы этому чиновнику и твоей королеве не позволили уйти из дворца.
Если они придут сюда, мы пропали.
Джориан спросил:
– Можешь ли ты отправить нас в следующий мир, как ты делал три года назад?
– Нет. Это заклинание было самым могущественным из тех, что мне доступны. Оно требует чрезвычайных приготовлений, которые займут не один месяц. Но, впрочем, говорят, что обезглавливание – один из самых безболезненных видов казни.
– Возможно, но еще ни один обезглавленный не смог этого подтвердить.
– В любом случае, – сказал Карадур, – если за нами явится стража, я постараюсь, чтобы удалось мое маскирующее заклинание.
– Я могу вернуться во дворец, сказав, что ты похитил меня оттуда и я только сейчас сбежала от тебя и вернулась в Ксилар, – предложила Маргалит.
– Это не годится, – возразил Джориан. – Судья Граллон знает, что в Оттомани мы с тобой были вовсе не стражем и пленницей. Помни: если я должен лишиться головы, то из этого вовсе не следует, что и тебе ее отрубят. Я могу сказать вам названия других таверн, не пользующихся доброй репутацией, куда вас впустят без лишних вопросов. Если правительственные чиновники будут вас допрашивать, скажите, что не имели понятия, кто я такой на самом деле.
– А ты сам? – спросила Маргалит. – Почему бы тебе не скрыться точно таким же способом?
– В принципе можно, но давайте сперва посмотрим, придет ли Теватас – с Эстрильдис или без нее.
Тогда мы сможем решить, что делать дальше.
Они спустились, чтобы поужинать. Хотя у Совара готовили превосходно, Джориан половину своей порции оставил нетронутой. Керин вернулся на площадь Псаана ждать Теватаса. Когда один из посетителей Совара напился и стал буянить, у Джориана появилось искушение задать ему взбучку и вышвырнуть на улицу. Он чувствовал, что взорвется от внутреннего напряжения, если не разрядит его каким-нибудь насильственным действием. С огромным трудом он сдержал себя, и Совар сам разобрался с неугомонным буяном.
Затем они вернулись в большую комнату и уныло уселись, придумывая многочисленные планы, как им спасти свою жизнь. Они обсуждали разнообразные идеи, но в конечном счете все зависело от того, придет или не придет Теватас, с Эстрильдис или без нее, или же за Джорианом явится стража.
Наконец в дверь тихонько постучали, и раздался приглушенный голос Керина:
– Они пришли!
Джориан вскочил, опрокинув стул, и бросился открывать дверь. В коридоре стояли трое: высокий красивый молодой Керин, маленький толстяк средних лет и низкорослая женщина в плаще с капюшоном, который опускался ей до лодыжек и скрывал черты ее лица.
– Заходите! – прошептал Джориан. Закрыв за ними дверь, он обернулся.
– Это у вас? – спросил толстяк.
– Да. Это она? – Джориан откинул капюшон, увидев светлые волосы Эстрильдис и ее округлое лицо.
Она смотрела перед собой невидящим взглядом.
– Где обещанное? – потребовал Теватас. – Я должен идти, чтобы обеспечить себе алиби.
Джориан вытряхнул содержимое сумки на кровать, извлек корону из промасленной тряпки, вручил ее Теватасу, который осмотрел ее, взвесил на ладони и убрал обратно в сумку.
– Хорошо! – пробормотал чиновник, поворачиваясь, чтобы идти.
– Минутку! – сказал Джориан. – Что ты собираешься с ней сделать? Переплавить на слитки?
– Нет, у меня более крупные планы. – И толстячок захихикал. – В следующий раз, как вы посетите Ксилар, я стану важной персоной, может быть, даже членом Регентского совета. А пока что держите языки за зубами, и я тоже так поступлю. Прощайте!
Чиновник исчез за дверью.
Джориан повернулся к Эстрильдис:
– Дорогая!
Она медленно повернула к нему голову, но была не в силах остановить на нем свой взгляд.
– Что с тобой, любимая? – спросил Джориан.
Она не ответила.
Карадур сказал:
– Твоя жена либо заколдована, либо опьянена.
Принюхайся к ее дыханию!
Джориан понюхал:
– Да, в нем чувствуется что-то странное… Мы можем привести ее в чувство?
Маргалит схватила девушку за плечи и слегка встряхнула ее:
– Миледи! Ваше величество! Эстрильдис! Вы меня не узнаете?
– Я умею справляться с подобными проблемами, – сказал Карадур. – Дозвольте мне попробовать.
Он подошел к умывальнику и намочил в воде уголок полотенца. Затем, встав перед Эстрильдис, стал осторожно хлестать ее по щекам мокрым полотенцем, повторяя ее имя.
Джориан развязал шнурок на шее Эстрильдис и снял с нее длинный плащ. С первого взгляда ему показалось, что за три года с тех пор, как они расстались, его жена заметно поправилась. Затем он пригляделся внимательнее.
– Маргалит! – окликнул он. – Скажи мне честно, она беременна?
Маргалит опустила глаза к полу:
– Да.
– Ты знала об этом, когда тебя утащил демон?
– Я очень сильно подозревала. У нее не было месячных.
– Когда ребенок родится?
– Наверное, через месяц-другой.
– Я не могу быть его отцом. Кто же тогда?
– Я бы предпочла, чтобы она сама рассказала.
Джориан обернулся к Эстрильдис, которая постепенно приходила в себя. Она переводила широко раскрытые глаза с одного на другого, бормоча:
– Где я? – Затем она воскликнула: – Маргалит!
Я сплю или нет?
– Нет, дорогая, это я, – ответила Маргалит.
– Но почему ты такая смуглая, как кочевник из Федирана? Провалялась целый день на солнце?
Джориан сказал:
– Эстрильдис, дорогая!
Она растерянно посмотрела на него:
– Ты в самом деле Джориан? И тоже весь смуглый? Джориан сказал:
– Ты находишься в таверне «Лиса и кролик» в городе Ксиларе. Мы приехали, чтобы забрать тебя. Но я вижу, что все изменилось.