гай’шайн, и собственными руками протянула ее Айз Седай:
– Он приправлен мятой, Майсия, и хорошо освежает.
Женщина улыбнулась, но эти черные глаза... Ну, то, что удалось проделать с одной Айз Седай, можно с тем же успехом повторить с двумя. Да хоть со всеми, коли уж на то пошло.
– Что насчет перемещателей? – отрывисто спросила Севанна.
Каддар взмахом руки отослал гай’шайн и похлопал по лежащему рядом мешку:
– Я принес столько нар’баха – так они называются, – сколько смог найти. Достаточно, чтобы всех вас к полуночи переправить отсюда, если вы поспешите. А на вашем месте я бы поторопился. Ал’Тор, кажется, намерен покончить с вами. Два клана поднимаются в горы с юга, еще два уже перевалили хребет и начали спуск с севера. Со своими Хранительницами Мудрости, готовыми направлять Силу. Они получили приказ не возвращаться, пока все вы не будете убиты или взяты в плен.
Терава фыркнула:
– Может, это и причина, чтобы двинуться в путь, мокроземец, но не для того, чтобы бежать. Даже четырем кланам не перевалить через Кинжал Убийцы Родичей за один день.
– Разве я не сказал? – Улыбка Каддара не предвещала ничего хорошего. – Похоже, ал’Тор связал с собой узами нескольких Айз Седай, и они научили Хранительниц Мудрости Перемещаться без нар’баха, по крайней мере, на короткие расстояния. Двадцать – тридцать миль. Одно из недавних открытий. Давно забытое старое. Они могут прибыть сюда... пожалуй, сегодня. Все четыре клана.
Может, Каддар и лгал, но все же риск есть... Севанна слишком хорошо представляла себе, что произойдет, попади она в руки Сорилее. Стараясь сдержать дрожь, она послала Риэль за остальными Хранительницам Мудрости. Голос ее звучал на удивление спокойно.
Сунув руку в свой мешок, Каддар вытащил оттуда серый каменный кубик, меньше, чем вызыватель, с помощью которого она связывалась с ним, и намного проще по виду, без всяких узоров, только яркий красный кружок вставлен в одну из плоскостей.
– Это – нар’баха, – сказал Каддар. – Он использует саидин, поэтому никто из вас ничего не увидит. У его действия есть пределы. Если к нему прикоснется женщина, он не сможет работать несколько дней, поэтому я буду работать с ним сам. Но и это еще не все. Раз открывшись, проход сохраняется определенное время, достаточное, чтобы сквозь него прошли несколько тысяч человек, если они не будут слишком прохлаждаться, и после этого нар’баха только через три дня сможет заработать снова. У меня есть еще такие же, чтобы перенести нас сегодня куда надо, но...
Слушая его, Терава наклонилась вперед так сильно, что, казалось, вот-вот упадет, но Севанна больше не слушала. Она не сомневалась в Каддаре; он не осмелится предать их – он слишком жаждет золота Шайдо. Но была одна деталь, на первый взгляд незначительная. Майсия, казалось, смотрела на него поверх своей чашки... удивленно. Почему? И если так необходимо спешить, почему в его голосе не ощущается настойчивости? Он не осмелится предать их, но следует принять меры предосторожности.
Маерик хмуро посмотрел на каменный кубик, который дал ему мокроземец, потом на... дыру... появившуюся в воздухе, когда он надавил на красное пятно. Самая настоящая дыра, пять шагов в ширину, три в высоту. В ней виднелись округлые холмы, пологие, покрытые жухлой травой. Маерик не любил иметь дело с Единой Силой, особенно с ее мужской половиной. Севанна прошла сквозь другую, меньшую дыру, вместе с мокроземцем и смуглой женщиной, а следом за ней Хранительницы Мудрости, которых отобрали она сама и Риэль. Только горстка Хранительниц Мудрости осталась с Мошейн Шайдо. Через эту вторую дыру Маерик видел, как Севанна разговаривает с Бендуином. Септ Зеленые Соли тоже останется всего с несколькими Хранительницами Мудрости – Маерик не сомневался в этом.
Диреле дотронулась до его руки.
– Муж, – пробормотала она, – Севанна сказала, что проход будет открыт недолго.
Маерик кивнул. Диреле всегда смотрела в корень. Подняв вуаль, он разбежался и прыжком одолел дыру. Что бы там ни говорили Севанна и этот мокроземец, он не пошлет через нее никого из своих Мошейн Шайдо, не убедившись, что это безопасно.
Он тяжело приземлился на покрытом сухой травой склоне и чуть не покатился вверх тормашками, но все же устоял на ногах. Оглянулся на дыру. С этой стороны она оказалась более чем в футе над землей.
– Жена! – крикнул он. – Здесь ниже, чем там!
Черные Глаза попрыгали сквозь дыру, с вуалями и копьями, Девы тоже. Помешать Девам быть среди первых все равно что пить песок. Остальные Мошейн вприпрыжку последовали за ними – алгай’д’сисвай, женщины и дети, мастеровые, торговцы и гай’шайн. Последние тащили тяжело нагруженных вьючных лошадей и мулов. Всего почти шесть тысяч человек. Его септ, его люди. И так станет, когда он отправится в Руидин; Севанне больше не удастся помешать ему стать вождем клана.
Разведчики разбежались в стороны, не дожидаясь всего септа. Опустив вуаль, Маерик выкрикивал приказания. Он послал алгай’д’сисвай установить заслоны на гребнях ближайших холмов, остальные еще оставались в укрытии внизу. Неизвестно, кто или что за этими холмами. Богатые, изобильные земли, как утверждал мокроземец, но здесь они отнюдь не выглядели таковыми.
Теперь через дыру устремился поток алгай’д’сисвай, которым Маерик на самом деле не доверял. Мужчины, сбежавшие из своих кланов, потому что не верили в то, что Ранд ал’Тор действительно Кар’а’карн. Маерик и сам не знал, верит он в это или нет, но одно знал точно – мужчина ни по какой причине не должен отвергать свой клан или септ. Они называли себя Мера’дин, Безродные – подходящее название для них, и у него было две тысячи...
Неожиданно дыра сжалась до вертикальной серебристой полоски, которая раскромсала на части десяток Безродных. По склону покатились окровавленные руки, ноги... Мужской торс скользнул почти к самым ногам Маерика.
Глядя на то место, где была дыра, он снова надавил большим пальцем на красное пятно. Он знал, что это бесполезно, но... Дарин, его старший сын, принадлежал к Каменным Псам и находился в тыловом охранении. Они должны были пройти сквозь дыру последними. Сарейле, его старшая дочь, тоже осталась с одним из Каменных Псов, ради которого собиралась в ближайшее время отказаться от копья.
Его глаза встретились с глазами Диреле, такими же зелеными и прекрасными, как в тот день, когда она много лет назад положила венок к его ногам. Тогда Маерик прочел в них угрозу перерезать ему горло, если он не поднимет венок.
– Мы можем подождать, – мягко сказал он. Мокроземец упоминал о трех днях, но может, он ошибался. Маерик большим пальцем снова надавил на красное пятно. Диреле спокойно кивнула. Он надеялся, что им не придется плакать на плече друг у друга, когда они останутся одни.
Девы, вздымая тучи песка, устремились вниз по склону, опуская вуали и с трудом переводя дыхание.
– Маерик! – закричала Найзе, не дождавшись, пока он скажет, что видит ее. – Копья на востоке, всего в нескольких милях, они бегут прямо на нас. Думаю, это Рийн. По меньшей мере семь или восемь тысяч.
Алгай’д’сисвай со всех сторон бежали к нему. Молодой Орлиный Брат, Кайрдин, заскользил, пытаясь остановиться, и тоже заговорил, едва Маерик сказал, что видит его.
– Я вижу тебя, Маерик. Копья не дальше, чем в пяти милях к северу. И мокроземцы на конях. Может, по десять тысяч тех и других. Вряд ли кто из нас появился на гребне, но некоторые копья повернули в нашу сторону.
Маерик знал, что услышит, еще до того, как Лерад, седовласый Ищущий Воду, открыл рот:
– Копья идут через холм в трех или четырех милях к югу. Восемь тысяч или больше. Некоторые из них заметили одного из парней. – Лерад никогда не тратил лишних слов, поэтому он не назвал имени; к тому же, с его точки зрения все, кто не имел седых волос, были парнями.
Времени для лишних слов не осталось, Маерик тоже понимал это.
– Хамал! – закричал он. Сейчас не время проявлять вежливость по отношению к кузнецу.
Этот могучий детина уже сообразил, что творится неладное. Он карабкался вверх по склону с такой скоростью, с какой не двигался, наверно, ни разу с тех пор, как взял в руки молот.
Маерик отдал ему каменный кубик.
– Нажми на красное пятно и не отпускай руку, неважно, что творится вокруг, неважно, сколько пройдет времени, прежде чем дыра откроется снова. Для всех вас это единственный способ вырваться отсюда. – Хамал кивнул, но Маерик не стал дожидаться ответа. Хамал все понимал. Маерик дотронулся до щеки Диреле, не заботясь о том, сколько людей их видят. – Прохлада моего сердца, приготовься надеть белое. – Ее рука потянулась к рукояти висящего у пояса ножа, она была Девой, когда сплела свой венок, но он решительно покачал головой: – Ты должна жить, жена и хозяйка крова, чтобы сохранить то, что уцелеет.
Кивнув, она провела пальцами по его щеке. Маерик изумился – она всегда была очень сдержана на людях.
Подняв вуаль, Маерик вскинул копье высоко над головой.
– Мошейн! – взревел он. – Мы танцуем!
Они устремились за ним вверх по склону, мужчины и Девы, около тысячи воинов, считая Безродных. Может, они заслуживают того, чтобы считаться полноправными членами септа. Вверх по склону и на запад – это самый короткий путь. Может, удастся выиграть время, хотя в глубине души Маерик не верил в это. Интересно, знала ли Севанна, с чем они тут столкнутся? Да, мир очень изменился с тех пор, как явился Ранд ал’Тор. Хотя кое-что осталось неизменным. Рассмеявшись, Маерик запел:
Омойте копья – когда солнце восходит.
Омойте копья – когда солнце садится.
Омойте копья – кто страшится смерти?
Омойте копья – мне такой неведом!
Так, распевая, Мошейн Шайдо мчались вперед, чтобы станцевать со смертью.
Нахмурившись, Грендаль наблюдала, как проход закрылся за последним Джумей Шайдо и множеством Хранительниц Мудрости. Во всех остальных случаях Саммаэль просто сплетал и закреплял паутину так, чтобы она со временем распалась сама. Здесь он явно действовал иначе. Она допускала, что сейчас он удерживал ее до последнего; иначе то, что проход закрылся сразу за последними людьми в коричнево-серой одежде, было бы слишком неправдоподобно. Смеясь, Саммаэль отшвырнул мешок, в котором все еще лежало несколько этих бесполезных камней. Собственный пустой мешок она выбросила давно. Солнце садилось за горами на западе, виднелась только половина пылающего красного шара.