— Книги!
— Книги чтут. И типография у них где-то там тоже есть.
— Ведьмы!
— Что ведьмы?
— Ведьмы там есть?
Ласка задумался.
— Как без ведьм? — подал голос Вольф, — Ведьмы, ты уж извини, везде есть. Ты только первым к ним не лезь, а у них и без тебя забот хватит.
— Открррой.
Ласка начал откручивать проволоку, которой закрутили дверцу. Интересно, как убедили эту большую сильную птицу залезть в клетку по собственной воле?
— Монах сказал, забирают меня, — произнес попугай, как будто угадав мысли, — Надоело здесь. Тюрррьма.
— Кому тюрьма, а кому и полный пансион, — возмутился гефлюгельшталльфюрер, — Вон ты какой яркий да красивый. Ни разу тут у нас ни голода, ни холода не чувствовал. Жаровню с углями тебе на самый верх таскали, чтобы не мерз.
— Благодарррю!
— Сейчас зима начнется, каково бы тебе на воле было?
— Плохо, — сказал попугай, — Меня корррмить надо.
— А чем недоволен тогда?
— Корррмить надо и доверрррять! За рррешетку посадили!
— Я бы с человека побожиться потребовал, — сказал Ласка, — Но с птицы какой спрос. Под честное слово выпущу, только ты не улетай.
— Обещаю не улетать, — сказал попугай и немедленно взлетел под потолок.
Вольф бросился к дверям, но попугай спланировал на плечо Ласке.
— Как Эрррнан, — сказал он, — Только тот крррупнее был и в кирррасе. Хорррроший. Мудррррый.
С тяжелой птицей на плече Ласка добрался до постоялого двора. Вольф тащил «сопроводительную документацию». Добротную стальную клетку хозяйственные немцы тут же забрали обратно и сказали, что за нее компенсация не полагается. Обещали отдать птицу и бумаги, не более.
— Надо выпить! — сказал Вольф, — Никак не думал, что все нормально пройдет.
— И я не думал, — ответил Ласка.
— И я, — присоединился Доминго.
Через два дня на конюшне появился Фредерик с симпатичной темноволосой девушкой благородного происхождения, которая выглядела примерно лет на шестнадцать, как Ласка. На немку не похожа, скорее, итальянка. Но и горячей южанкой не выглядит. Это у европейских простолюдинов по внешности без труда можно понять, из какой местности человек происходит, а у дворян национальные особенности не так ярко выражены.
— Познакомьтесь. Ласка Умной из Московии, сын моего старого друга. Рафаэлла фон Нидерклаузиц, моя дочь.
— Очень приятно, — сказал Ласка.
Девушка кивнула в ответ.
— Ласка, есть дело на сто золотых талеров, — сказал Фредерик.
— Большие деньги.
— Останься при этом коне на месяц.
— Я бы рад остаться…
— На полный пансион вам обоим, твоей кобыле и попугаю. И сто золотых талеров сверху.
— Благодарю за щедрость, но у меня времени нет. Могу только на пару недель задержаться.
— Ты торопишься?
— Да. До Рождества я обязательно должен быть в Волыни, что под Полоцком. А до этого у меня дела в Кракове, которые могут затянуться.
— Хорошо, две недели и полсотни.
— О каком деле идет речь?
— Коня обучать. Он вроде и зверь дикий, но раз с одним человеком договорился, то и с другим сможет.
— Наверное. Он высокомерный и не очень добрый. Но умный.
— Правда, что ты говоришь по-лошадиному? — спросила Рафаэлла
— Правда.
Девушка посмотрела на Ласку внимательно и заинтересованно.
— Ты колдун? — спросила она.
— Нет, это у нас в роду дар Ужиного короля, который передается по мужской линии.
— Папа, поймай мне Ужиного короля!
— Рафи, давно прошли те времена, когда ужиные короли ползали по грешной земле, — ответил Фредерик.
— Тогда поймай мне еще кого-нибудь, кто раздает дары. И не говори, что никого не осталось.
— Не связывайся с колдовским миром.
— Ты же связываешься. И мама.
— Мама сидит в Аугсбурге и ведет счетные книги. Тебе это почему-то неинтересно.
— А ты?
— Рафи, ты знаешь, сколько раз меня там чуть не убили?
— Это все равно, что ты бы хвастался, сколько красоток тебе чуть не дали. Я вот тоже могу начать, что меня наемники крали — не украли…
— Рафи, перестань.
— … в замке нашли раньше, чем он взорвался…
— Рафи!
— Папа, я хочу быть феей. Колдуньей. Ведьмой на худой конец. Чтобы у меня был какой-нибудь дар.
— Шла бы ты лучше замуж.
— Никто не берет, бе-бе-бе! — Рафи высунула язык.
— Мама нашла тебе отличную партию.
— Гаэтано? Папа, ну это же смешно. Да, мы друзья с детства. Только я красавица, а он вепрь дикий и щетинистый. Чем вообще мама думала?
— Мама думала, что каждый мужчина в глубине души немного свинья.
— А каждая женщина немного Цирцея?
— Да. Но некоторые в большей степени, чем другие.
— Я в меньшей. Папа, я не могу выйти за Гаэтано.
— Рафи, тебя никто не торопит. И вообще, выходи за кого хочешь. Ласка, ты ведь не женат?
— Я помолвлен, — ответил Ласка, — С дочерью наших соседей и жду, пока она подрастет.
— Маменькин сынок, — бросила Рафаэлла.
— Но вы с отцом старые друзья, а Покровские нам просто соседи. И Рафаэллу ждать не надо, пока вырастет. Поэтому, если батя благословит, приеду свататься, — продолжил Ласка как ни в чем не бывало.
Ничто так не отрезвляет девиц, как понимание, что не они в жизни что-то решают. Во всяком случае, на Руси. Вот выйдет замуж, да родит, тогда да. Хоть хозяйство вести, как мама, хоть княжить, как Елена Глинская.
— А до свадьбы, значит, ни-ни? — язвительно спросила Рафаэлла.
— Родители запретили мне ложиться с католичками, — элегантно парировал Ласка.
Нет ничего плохого в том, чтобы пошутить с девушкой на романтические темы, но уж никак не при ее отце.
— Я лютеранка! — гордо заявила Рафаэлла.
— Рафи! — возмутился Фредерик, — Ты крещена в католичестве.
— Знаю-знаю. Ты еще скажи, что лучше быть свиньей, чем протестантом. Огромное преимущество. Наш русский друг католик?
— Нет, — ответил Ласка.
— Протестант?
— Нет, конечно.
— Неужели мусульманин?
— Я православный.
— Это как?
— Христианин восточного толка, — объяснил Фредерик, — Как сербы или греки.
Рафаэлла не задумывалась о существовании христианских конфессий, отличных от католичества или протестантизма. К востоку от немцев живут поляки-католики, а к востоку от Польши лежат тоже христианские Литва и Русь, и вряд ли лютеранство добралось в такую даль.
— Папа, а кем лучше быть, свиньей или христианином восточного толка?
— Надо быть в первую очередь верным другом, которому прощают мелкие недостатки.
Ласка подумал, что у Фредерика несколько эгоцентричный, но в целом справедливый взгляд на отношения. Вот Вольф — протестант. Арман — католик, Бенвенуто — католик. Оксана — православная. Доминго — некрещеная птица, но с латинским образованием и имя у него католическое. Элефант — конь, далекий от конфессиональных различий.
— Ладно, познакомились, — сказал Фредерик, — Мы тут с Рафи заболтались по поводу ее брачных планов, но не думай, что мы к тебе свататься пришли.
Ласка пожал плечами. Кого бы волновало, что там этот немец хочет, пусть он и старый батин друг. Без родительского благословения никаких свадеб.
— Вернемся к моему предложению, — продолжил Фредерик, — Я хочу, чтобы этот конь научился работать с Рафи. Если получится, то Служба Обеспечения выкупит его из королевской конюшни. Я рассчитывал на месяц занятий, но двух недель, думаю, должно хватить. Рафи хорошая наездница.
Рафаэлла гордо кивнула.
— Конь не принцесса на выданье, и месяцами искать его благосклонности никто не будет. Если за две недели нет, значит, нет. У старшего конюшего через день будет список рыцарей, которые могли бы заинтересоваться Элефантом. Пятьдесят талеров, оплата вперед.
— Хорошо. Но вам сильно нужен для девушки именно Элефант? Он ведь большой и очень сильный.
— Ха! — усмехнулась Рафаэлла, — Любая лошадь, даже мелкая, больше и сильнее, чем ее всадник. Лошадьми правят не силой.
— Верно. Но зачем девушке слишком сильный конь? Он создан для битвы.
— Будет конь — будет битва. Раз уж папа не может дать мне колдовской дар, я просила у него живого летающего дракона. Но он за столько лет нашел только коня.
— Рафи, ни у одной принцессы нет такого коня. Он дышит настоящим огнем.
— Зато у фей есть драконы и единороги.
— Я сейчас развернусь и уйду. Езди на Ветерке, вы с ним отлично смотритесь.
— Ой, папа, извини-извини, я больше не буду.
Ласка не заметил, чтобы Фредерик как-то явно обиделся или разозлился. Но дочь лучше знает своего отца. Похоже, Фредерик действительно нашел ей почти то, что она просила, а Рафаэлла просто решила покапризничать под настроение.
16. Глава. Неделя с Рафаэллой фон Нидерклаузиц
При знакомстве Рафаэллы с Элефантом Фредерик фон Нидерклаузиц присутствовал, стоя не на виду. Конь схрумкал предложенную морковку и строго обнюхал девушку, но ничего подозрительного не нашел, кроме того, что опыт общения с человеческим женским полом у него сложился крайне небогатый и в основном негативный.
— Ты случайно не ведьма? — спросил Элефант через переводчика.
— Нет, — ответила Рафаэлла и перекрестилась.
— И что вы мне предлагаете?
— Ты будешь меня возить, а я буду о тебе заботиться.
— Держать в стойле вроде этого и выводить на цепях?
— Нет. Держать на вольном выгуле, если обещаешь не убегать. И кроме свежей сочной травы кормить овсом. Только у нас сейчас зима начинается. Поэтому вместо травы будет сено.
— Не люблю зиму. Еще не люблю цепи и других жеребцов. А кобыл ты мне будешь водить?
— Буду, — ответила Рафи с задержкой.
Элефант пододвинулся к ней вплотную и понюхал лицо и волосы.
— От тебя хорошо пахнет.
— Спасибо. От тебя тоже.
— Правда?
— Правда-правда. От папы и его друзей обычно пахнет конским потом.
Поговорили еще немного. Фредерик незаметно ушел. Элефант пообещал, что даст надеть на себя седло и уздечку. Вышли все втроем на выгул. В присутствии Рафаэллы конь вел себя на удивление спокойно. Вроде бы, даже и пыхал огнем в несколько раз реже, чем обычно.