— Перстень, кажется, у султана остался? Недостащили. С жеребцом и птицей та же история?
Вольф опустил глаза.
— С девицей зато все в порядке. Чуть костьми не легли, но освободили, — сказал Ласка.
— И зачем? Чтобы из одного гарема в другой поселить?
— Можем и от султана побег устроить.
— Хм… Ладно, гусекрады, конокрады и мошенники из вас так себе, но побег из гарема вы устроить и правда можете. Я тут, конечно, подумала уже, не сбежать ли в Истанбуле от вас двоих. Это, наверное, проще будет, чем от всей султанской стражи. Но потом-то куда деваться? С одной стороны Крым, за ним Дикое Поле. С другой стороны правоверные страны, мне туда еще больше не хочется. С третьей — Европа. Вроде и христианская, да я там никого не знаю, молитвы не на том языке читаю и крещусь в другую сторону. Куда мне там одной?
— К французскому королю, — ответил Вольф, — Или к императору, но я бы советовал с короля начать. Ты девица хоть куда. От одного короля к другому везем, можем и третьему-четвертому представить.
— Еще предложения есть?
— К Папе Римскому я бы не советовал. Старенький он. Но можем в Риме с нашим другом-живописцем познакомить, мужчина в самом расцвете сил и не женат.
— В самом расцвете сил это как вы?- заинтересовалась Оксана.
— Я у него меч отобрать не смог, — сказал Ласка, — У Саадета, ханского сына, смог, а у Бенвенуто нет. Руки у него крепкие.
— А все остальное тоже крепкое? — Оксана стрельнула глазками.
Ласка покраснел.
— Кабы не крепкое, не пришлось бы Ласке у него меч отнимать, — сказал Вольф, — Если тебе короли не по нраву, то Бенвенуто хорошая партия. Красивый, обходительный, при ремесле, при деньгах, за себя постоять может. Опять же, не женат.
— Только католик?
— Хочешь лютеранина? Ну я лютеранин, — сказал Вольф, расправив плечи и поправляя волосы.
— В зеркало на себя посмотри.
— Что не так с зеркалом? Я там вроде нормально отражаюсь.
— Смотреть надо правильно. Оборотень ты. Волк, а не человек. На тебя правильным взглядом взглянешь, душа в пятки уходит.
— Да у вас на Лысой горе еще не такое пляшет. Как послушать, так всякие богомерзкие чудища принимают человеческий вид, чтобы с вами, ведьмами, совокупиться.
— Ты там был, чтобы так говорить?
— Нет, но говорят люди.
— То есть, нелюди?
— Ладно, нелюди. А ты была?
— Да как-то не собралась до сих пор.
— Католики тебе не нравятся, лютеране не нравятся. Правоверные больше по душе? Тогда султан тебе самое то.
— Если честно, то милее всего наши православные шляхтичи, — Оксана подняла руки и потянулась, как поутру вставая с постели.
— Побойся Бога, где мы тебе православного найдем, — сказал Вольф.
— В Истанбуле греков полгорода, если что, — ответил Ласка.
— А сам как, не православный? Али не люба я тебе?
Ласка снова покраснел.
— Меня батька с мамкой с детства приговорили на соседской дочери жениться.
— Что же не женился?
— Да маленькая она еще. Как подрастет, да если не помрет, — Ласка перекрестился, — Тогда свадьбу сыграем. Пока буду холостой ходить.
— Так ты до сих пор…
— Молчи, тьфу на тебя! — Ласка поднялся и ушел на другой борт.
Грешный опыт у него был. Но Ласка считал совершенно неприличным обсуждать подобные вещи с кем бы то ни было, особенно с женщиной.
Когда кораблик проходил Дарданеллы, Оксана всерьез задумалась о том, что ее везут сдавать в гарем султана. Сбежав из ханского гарема, переезд в султанский она восприняла как ступеньку на карьерной лестнице. Но, послушав про путешествия и про дальние страны, задумалась, не лучше ли будет обосноваться при дворе какого-нибудь христианского короля. На худой конец, домой вернуться.
— Вы что, в самом деле, меня к султану везете? — спросила Оксана.
— Да, — спокойно ответил Ласка.
— Меня, православную красную девицу, к султану-басурману? Я-то уж подумала, вы меня освободили и с завидными женихами в Европе познакомите.
— Наше дело тебя передать, перстень получить, а дальше тебя у султана ничто не держит, — сказал Вольф.
— Прямо ничего-ничего меня не держит? Ни забор, ни стража, ни незнание языка, ни отсутствие денег? — Оксана начала закипать.
— Это мы султану обещали девицу привезти, а ты ему ничего не обещала, — сказал Ласка, вспомнив решающий аргумент, которым Вольф убедил его с риском для жизни переселить православную красну девицу из одной басурманской неволи в другую, — Возьми да сбеги от него.
— Или не беги, — сказал Вольф, вспомнив другой свой тогдашний аргумент, — Султан не какой-то старикашка, а красавец мужчина самого лучшего возраста. На коне сидит не хуже татарина, а лук натягивает такой, что не каждому богатырю по силам. Владыка половины мира. Мудрый, справедливый, щедрый. Первая жена у него русская. Дворец размером с весь Бахчисарай. Что тебе бежать-то? Родишь принца, будешь как сыр в масле кататься.
— Второй женой не буду, — гордо ответила Оксана, — Первой еще бы подумала.
— Люди говорят, когда султан был молод, старшая его наложница, которая тогда уже родила принца Мустафу, сильно побила Хюррем. Султан разозлился и приблизил к себе Хюррем, а ту наложницу отдалил от себя. Гарем дело такое, вчера наложница, сегодня первая жена, — Вольф слышал эту историю в Истанбуле и хорошо ее запомнил.
— Ну, посмотрим, — сказала Оксана с таким видом, будто она собралась решать, насколько достойной партией для нее будет султан.
Она хорошо подумала и решила согласиться. Сбежать и пытаться выжить одинокой женщине в совершенно незнакомой стране среди правоверных — неважная идея. Но немец дело говорит. Муж бросил, родители похоронили. Почему бы не попытать счастья для начала с султаном? Для простой девушки риск, а для ведьмы — и окрутить мужчину не так сложно, и сбежать не вопрос.
Капитан-грек поддался на женские чары и, пока проходили Мраморное море, рассказывал про славный город Истанбул, центр мира, куда ведут товары хоть из далекой Индии, хоть из далеких Нидерландов. Приглашал в гости в Галату. Обещал напоить-накормить и на попутный корабль посадить в любую страну по выбору.
Не так-то просто попасть на встречу с султаном. Писари хотят взятку. И ладно бы по-божески просили, деньги-то есть. Но они заломили для иностранных христиан такие цены, что никакой ханской казны не хватит. Еще ведь до Рима надо добраться. К первому визирю по той же причине попасть не удалось. Тоже запись, тоже взятки. Даже к старшему евнуху на прием так просто не попадешь.
Осаждать султана в толпе просителей, кричать и махать руками через эскорт янычар — тоже не то. Попробовали. Не понравилось. Решили взяться за старшего евнуха. Узнали, что он часто бывает на невольничьем базаре. Со свитой, с охраной. Проход перед ним не расчищают как перед султаном и визирями. То есть, можно поговорить на расстоянии вытянутой руки.
Когда речь о том, чтобы просто пройти мимо стражи, простейшее отведение глаз, которое умеют все начинающие ведьмы, отлично работает. Старший евнух заглянул в гости к одному из постоянных поставщиков. Оксана подошла к телохранителям, оставшимся у двери, щелкнула пальцами, повернулась под рукой и спокойно вошла внутрь.
Внутри на подушках сидели по-турецки хозяин с гостем, а перед ними был накрыт низкий столик с лакомствами.
— Девиц покупаете? — спросила она по-русски.
— Покупаем, — ответил евнух.
Он был высок и грузен, но говорил тонким голосом. Может быть, не все евнухи знали русский, но старший стал старшим в том числе и потому, что выучился говорить на родном языке Хюррем. Купец тоже знал русский. Лучше понимать, о чем говорит твой товар. Мало ли вдруг девица больная или и вовсе беременная.
— Слышал ли ты, как в июне московит с немцем во дворце попались? — спросила Оксана.
— Видел, — ответил евнух, — Московита вот этими руками подушкой с ног сбил. Веришь?
— Верю, как не верить. Знаешь ли, что они пообещали привезти султану Сулейману, да продлит Аллах его дни?
— Говорят, девицу из Крыма.
— Так вот она я.
— Ты? А покажись.
Купец махнул рукой, и вся прислуга, которой не положено видеть товар лицом, убралась в задние комнаты.
Оксана сбросила накидку, платье, нижнюю рубашку и предстала перед знатоками в первозданном виде.
— Хороша, — сказал купец, — Флоринов на пятьдесят.
— Не Хюррем, — сказал евнух.
— Визирю пойдет, — сказал купец.
— Не первому, — поправил евнух.
— Ах вы свиньи! — сказала Оксана, — Я вам покажу «Не Хюррем»! Я вам покажу «флоринов на пятьдесят»! Я вам покажу «не первому визирю пойдет»!
Она подняла левую руку, повернулась под рукой через левое плечо и исчезла. Визирь и купец переглянулись. Через мгновение на них обрушился град свежих фруктов, засахаренных фруктов и прочих сладостей со столика.
На крики вбежали двое телохранителей, а за ними Ласка и Вольф. Оба подумали об одном и том же. Пора переходить к запасному плану. И каждый ударил замершего перед ним телохранителя кулаком в висок.
Простейшее заклинание на отведение глаз не делает ведьму невидимой. Оно делает ведьму незаметной. Для того, на кого оно применено, пусть и для нескольких человек. Но не для тех, кто стоит за закрытой дверью. А когда кто-то ведьму заметил, она становится видимой для всех.
Конечно, телохранители главного евнуха сами евнухами не были. И видывали голых женщин немало. Но не столько, чтобы не замереть в удивлении, уставившись на Оксану.
Ласка и Вольф тоже много чего видели и на много что бы еще раз с удовольствием посмотрели, но не из-за широченных спин янычар. Поэтому первым делом с замахом и с проносом ударили обоих кулаками пониже правого уха. Да так и остались стоять, медленно опуская кулаки.
— Вы что, меня видите? — сообразила Оксана.
Ласка и Вольф молча кивнули. Евнух и купец тоже во все глаза смотрели на Оксану. Она схватила нижнюю рубашку и накинула через голову, путаясь в вороте и рукавах.