Ведь татары военной мощью подчинили себе разные племена из народов христианских но позволяют им по-прежнему сохранять свой закон и веру, не заботясь или мало заботясь о том, кто какой веры держится — с тем, чтобы в мирской службе, в уплате податей и сборов и в военных походах они (подданные) делали для господ своих то, что обязаны по изданному закону. Они даже сохраняют такую свободу христианам, что многие, женясь и содержа большую семью, становятся иногда богаче своих господ, причем господа те не решаются коснуться имущества рабов и даже зовут их товарищами, а не рабами; но когда господа идут в бой, те вооружившись следуют за ними, честно служа против сарацинов, сражаясь с ними и соблюдая верность договору.
Сарацины[135] же, рыскающие поблизости, нападают на них и стремятся совратить новообращенных из татар и других иногда и отвращают от веры людей, которых некому научить христианскому закону. Сарацины, у которых свой Магометов закон, имеют некую секту, считаемую религиозной, братьев которой зовут фалькаиями (факирами):
Они носят обнаженные мечи, чтобы тотчас истребить тех, кто говорит против их веры. Они однако терпеливо позволяют христианам проповедовать наш закон, Христа, Марию и святых, с тем, чтобы не презирали Магомета. В своем законе они многое заимствуют из евангелия Луки и Марию считают девой, а Христа, ею зачатого, Божьим духом. Но богом Христа не признают, однако чтят его семь раз надень, непосредственно после Магомета при звуке большой трубы на некоей башне или колокольне и называют его величайшим из пророков, после Магомета; по седьмым дням (?) согласно закону оставляют работу, предаваясь молитвам и поклонению» (2, 90–91).
«Сарацины» здесь у католика, как видим по контексту, двух разновидностей — одни это, очевидно, персы — против которых сражаются татары с другими монголами Улуса Джучи. Другие «сарацины, рыскающие поблизости» — это «местное мусульманское население», то есть именно татары-мусульмане, у которых в формах «отправления культа», как видно из приведенной цитаты, имеются некоторые заметные отличия от «официального мусульманства» средневековых арабов и персов. Татары-мусульмане, как замечает внимательный Иоганка, «чтят Христа семь раз на день», «по седьмым дням оставляют работу» и т. п. и т. д. Это также заметил и переводчик-комментатор, и поставил, выражая свое «удивление», вопросительный знак в тексте перевода в скобках.
И как видно по описанию венгра Иоганки, «нападают» «местные мусульмане» на татар-христиан и других именно в смысле пропаганды своей веры, при этом не позволяя себе «насильно насаждать Ислам», так как эти «местные мусульмане», по выражению католика-миссионера «терпеливо позволяют христианам проповедовать наш закон, Христа, Марию и святых» (там же), но им все же удается «совратить новообращенных из татар и других», сводя на нет все усилия миссионерской деятельности католика.
И «местное мусульманское население» именно татары-мусульмане, так как кыпчаки (тоже «местные»), по данным араба Ибн Батуты, были христианами (101, 306), а булгары, по словам Юлиана, были, как мы видели выше — все (!) язычниками (2, 80–81), за исключением, возможно, единиц (и то если верить арабам — см. выше).
И кыпчаки-христиане и были, скорее всего, «урожаем душ» католиков и выданы Иоганкой за «новообращенных в католичество татар» — для убеждения руководства о высокой результативности своего визита. Благо языки татар и других «тюрок», в данном случае разннобразных кыпчакских родов и племен «близки друг к другу» и все они «имеют небольшие различия во внешнем облике и в наречиях» ввиду отдаленности «и свойств климата по различным областям» (87, 75). Да и татар-христиан католик отнес, скорее всего, к своему «урожаю» — также для солидности своего «отчета».
«Монголы» (татары) были частично христианами, а частично мусульманами (101, 306), и совершенно «зеркальны» сведения Иоганки и Ибн-Батуты относительно количества и состава верующих в Улусе Джучи — вот араб-мусульманин пишет, применяя слово «монгол» именно как политоним, в смысле политического сообщества: «некоторые монголы — мусульмане» а про «монголов-христиан» араб-мусульманин молчит. Точно так же католик пишет про татар-христиан и молчит про татар-мусульман — они у него не татары, а «сарацины, рыскающие поблизости».
В XIV в. арабами и персами (мусульманами) велась миссионерская деятельность в Улусе Джучи, чтобы татар-христиан не было. Также католиками в средние века, — и позже, при Романовых, особенно немцами (уже как государственная политика в России) — прилагались все старания, чтобы татар-мусульман не было.
Как видим, мусульмане и христиане в Улусе Джучи в XIV в. мирно сосуществуют, и старались, как «сарацины», так и «христиане», «совратить» друг друга каждый в свою веру. И удивляя соответственно, при этом католика-минорита человечностью по отношению друг к другу, как и своими демократическими, как бы сказали ныне, порядками.
И никакой «насильственной исламизации, проводимой ханом Узбеком», мы не видим — а католик бы это отразил в своем донесении в первую очередь — это имеет прямое отношении к его миссии.
Также и арабы, весьма неравнодушные к религиозной политике, в том числе и посещавшие лично Улус Джучи, пишут: «царь татарский в Северном государстве Узбек — просвещенный и преданный науке человек» (101, 229). Но, как и все смертные, и особенно правители, не без греха оказался — хан Узбек «убил нескольких вельмож, так как те «собрались свергнуть его» (там же, 323). Как видим, хан Узбек «согрешил» вовсе не по «религиозным мотивам», вопреки утверждениям официальных историков, а расправился со своими политическими противниками, которые планировали государственный переворот против него.
Таким образом, мы убедились, что не одна религия исповедовалась средневековыми татарами в XI–XII вв., а как минимум, две — христианство несторианского толка и Ислам, вероятно «реформированный» и приспособленный к восприятию на татарском языке. Исламом в общепринятом смысле эту религию, возможно, не признал бы ни один официальный представитель «мусульманского мира».
Многие татары были в XII веке христианами — несторианами и большая часть этих татар была «органически усвоена» Русью (34, 10). Сохранилась также часть татар-христиан как субэтнос татарского этноса — это «кряшены», современные татары-христиане. Но большая часть средневековых татар, исповедовавшая христианство, превратились в великороссов (там же, 10–11), в отличие от «татар-митраистов», как их называл Л. Н. Гумилев, которые стали (и были, в принципе, до того) мусульманами, и не были ассимилированы никем, так как народы могут ассимилироваться лишь среди тех, которые им равны по уровню развития материальной и духовной культуры и при соответствующей комплиментарности — схожести этнопсихологического склада с другим народом.
И из рассмотренных религий ни одна не исповедуется сегодня халха-монголами — ни в Монголии, ни в Китае. Их нынешняя религия — разновидность буддизма — «желтая вера, уживающаяся с шаманизмом», исповедуемая также китайцами и маньчжурами, так же как и калмыками (37, 267–269). Предки халха-монгол, чжурчени и прочие, в том числе и кидани — исповедовали шаманизм (30, 259–260). В то же время современные уйгуры Восточного Туркестана исповедуют Ислам, несмотря на то, что оказались под властью маньчжуров и китайцев.
Глава 2Что было названо «монголо-татарским нашествием на цивилизованный мир»?
Начнем тему данной главы с обзора политической ситуации в Срединной Азии конца XII — начала XIII в. В начале XII века Елюй Даши — «киданьский вельможа» — бежит на запад от чжурчженей и создает государство на западном Алтае (30, 116–119). Его сын Кур хан прогнал Сельджука Санджара, тюркского лидера из прикаспийских племен, из Мавераннахра, то есть из Средней Азии, в 1141 г. (13, 234).
Но к середине XII в. недолговечное квазигосударство кара-китаев, как звали последователей Елюя Даши и его сыновей, распадается, «отпадают окраины», а г. Баласангун, где была его ставка, как мы знаем из сведений араба Ибн аль-Асира, еще задолго («в старину», применительно к началу XIII в.) до образования государства Даши был «захвачен татарами», из которых и состояли в основном войска самого Даши.
В государстве Елюя Даши и войска, и командный состав, и администрация большей частью состояли из «местных тюрок» — найманов (то есть тех же татар). К концу XII — началу XIII в. здесь, а также южнее, в Кашгарии — Уйгурии уже располагается государство Кучлука, «найманского вана» (17, 60–61), на запад от которого были земли, подвластные Хорезмшаху.
Мы видим, что к XII в. уже сложился народ «цзубу» — татары. Под последним названием он и вошел в историю (см. подробнее в первой части).
Но у татар еще не было в тот период единого государства, хотя были отдельные государственные образования — «государи с войсками», разбросанные на огромной территории Евразии. Были «старшины» разных племен, объединяющихся при всеобщей опасности и выбиравшие предводителя на военное время (17, 26–27).
Южные соседи татар, тангуты, создали государство Ся (у Л. Н. Гумилева «Си-Ся»), на юго-востоке находилась империя Цзинь (в другой транскрипции — «Кинь»). Южнее империи Цзинь располагалась южнокитайская империя династии Сун.
Все три государства враждовали и по мере возможностей пытались использовать друг друга и кочевников Гоби, татар, а также другие кочевые и лесные племена в войне против соседей.
Гсударство Ся ыла не только «богатым и многолюдным» (34, 28), но и грессивным. В. П. Васильев пишет про него следующее: «…Если бы мы имели полную историю этого царства, составленную на основании туземных источников, которые были несомненно, потому что здесь были и собственная и китайская письменность, то не были бы в недоумении насчет истории западной Монголии