Настоятель уставился на нее удивленным взглядом. Судя по всему, о платьях поселившихся в монастыре женщин он вообще не думал -- а если бы и обратил на них внимание, то в самую последнюю очередь.
-- Нет, речь совсем не об этом, -- устало усмехнулся он. -- Можете мне поверить сударыня, но моим парням сейчас не до разглядывания ваших нарядов!
-- Ох, я не имела в виду... -- смутилась фрейлина, но ее собеседник нетерпеливо взмахнул рукой:
-- Ерунда это все! А проблема в другом: если наш монастырь и дальше будет служить госпиталем, то скоро в нем не останется свободного места. Его и сейчас уже не хватает, и если будут еще сражения... если сюда будут привозить новых раненых, нам негде будет их разместить. У нас осталось еще одна хозяйственная постройка, но ее хватит человек на двадцать максимум... А что делать дальше, я не знаю. Ближайшая деревня отсюда слишком далеко, и пока мои ребята будут ездить туда и обратно, половина пациентов помощи не дождется.
-- Да, и правда... -- Мафальда попыталась хотя бы примерно вспомнить, сколько раненых видела за эти два дня. Несколько десятков, не меньше... Но она побывала только в двух монастырских зданиях, а сколько их здесь еще?
-- В общем, мне бы хотелось обсудить с государыней, как быть в этой ситуации, -- сказал настоятель. -- Может быть, она устроит еще один госпиталь в деревне и наберет туда других медиков?
-- Я сейчас ее найду и передам ваши слова, -- кивнула фон Шиф. -- Скажите только, где мне потом найти вас?
Глава обители вновь посмотрел на нее усталым взглядом. Подошедший монах поставил перед ним тарелку с кашей, и старый камиллианец тяжело вздохнул:
-- Если бы я сам это знал! Спросите кого-нибудь из братии -- они подскажут, где меня искать.
-- Так и сделаю! -- фрейлина вновь сделала реверанс и отступила от стола, пропуская туда монахов с тарелками и ложками. Вместе с Белиндой она вернулась за свой стол в углу и принялась торопливо доедать давно остывший обед. Девушка тоже немного поковырялась в своей тарелке, но почти ничего не съела. Мафальда укоризненно покачала головой, про себя радуясь, что у нее есть предлог продолжить разговор с этой милой барышней:
-- Дорогая моя, от того, что вы будете голодать, наши пациенты не выздоровеют. А вам не хватит сил, чтобы оказывать им помощь. Съешьте-ка хоть немного!
Фон Фалькенхорст через силу улыбнулась:
-- Давно меня не уговаривали поесть!
Однако она все-таки проглотила несколько ложек каши, и фрейлина удовлетворенно кивнула:
-- Так-то лучше! Пойдем теперь поищем Ее Сиятельство.
Девушка поднялась из-за стола:
-- Мне бы надо найти госпожу Люсинду...
-- Вот и поищем их обеих, -- фон Шиф направилась к выходу, и ее юная собеседница заспешила следом.
Времени на то, чтобы вести долгую беседу и постепенно подводить девушку к нудной теме, у Мафальды не было, так что, когда они вышли во двор, она сразу перешла к делу:
-- Белинда, если вы знаете какие-нибудь знахарские рецепты, расскажите их врачам и монахам. Вдруг они этого не знают, а кому-то из раненых помогут именно ваши способы!
-- А мы с госпожой Люсиндой уже все, что знали, рассказали, -- отозвалась Белинда. -- В первый же день. Но доктор Филипп почти все и так знал. Для него только один наш фамильный рецепт оказался новым.
-- Фамильный? -- удивилась фон Шиф. -- У вас в семье кто-то был врачом?
-- Не то, чтобы врачом... -- начала отвечать девушка, но закончить фразу ей, к великой досаде фрейлины, не удалось -- позади них раздался звонкий голос герцогини:
-- Мафальда, а я тебя ищу! Как там фон Шиллинг, расскажи скорее!
-- Шиллинга прооперировали, и он жив, -- отозвалась фон Шиф, оборачиваясь. -- В его положении это уже повод для оптимизма.
--- Да, действительно... -- вздохнула Эвелина. -- Но надежда на лучшее есть?
-- Медики говорят, что да, - заверила ее фрейлина. -- Я еще к нему зайду, узнаю, как он...
-- С вашего позволения, -- Белинда сделала реверанс и отступила назад, явно собираясь отправиться на поиски своей компаньонки. Гроссгерцогиня величественно кивнула ей и снова повернулась к Мафальде:
-- Мы с местными прооперировали еще двоих. А сейчас я бы хотела зайти в палаты для легко раненных. Пойдешь со мной?
-- А отдохнуть вы сперва не желаете? -- поинтересовалась фрейлина.
-- Успею еще отдохнуть -- в мирное время! -- задорно тряхнула головой ее госпожа.
-- Тогда давайте хоть на минутку к вам зайдем, я вам прическу в порядок приведу, -- предложила фон Шиф, рассудив, что Эвелине все-таки не помешает хотя бы немного посидеть.
С этим Ее Сиятельство спорить не стала, и они с Мафальдой заспешили в отведенную ей келью, чуть более просторную, чем другие.
-- С вами хотел поговорить настоятель, -- начала фон Шиф, ловко пряча выбившиеся из прически Эвелины пряди волос. Та, слушая ее рассказ о нехватке места, сосредоточенно нахмурилась:
-- Да, с этим надо что-то делать! Надеюсь, у отца настоятеля есть какие-нибудь мысли по этому поводу... Но сначала давай все-таки навестим наших солдат. Мне надо найти Франца -- и высказать ему все, что я о нем думаю!
Она поднялась со стула, осторожно ощупала свою прическу, пытаясь без зеркала понять, хорошо ли выглядят ее волосы, а потом набросила на плечи длинную темно-синюю бархатную накидку, скрыв под ней измятое и перепачканное кровью платье -- переодеваться было слишком долго, да и бессмысленно. Новый наряд тоже быстро пришел бы в негодность.
-- Может, все-таки пообедаете сначала? -- в последний раз предложила фон Шиф, тоже закутываясь в накидку.
-- Сперва заглянем к легко раненным -- а потом я и пообедаю, и отдохну, -- решительно покачала головой герцогиня. -- Они ведь наверняка уже знают, что я здесь. Если я их не навещу и не скажу им хотя бы пару слов, не пожелаю выздоровления -- они же решат, что я о них не подумала, что мне все равно...
-- Ну что вы, никому из ваших подданных и в голову такое не придет! -- с жаром возразила Мафальда. -- Они знают, что вы их любите, и понимают, что здесь вы заняты с теми, кому больше нужна помощь.
-- Все равно, я обязана нанести им хотя бы короткий визит! -- стояла на своем Эвелина, и ее любимице не оставалось ничего другого, кроме как снова составить ей компанию.
В том строении, где разместили не очень серьезно пострадавших, стояла совсем иная, гораздо менее мрачная, а местами даже веселая атмосфера. Еще в коридоре герцогиня с фрейлиной услышали доносящиеся из-за приоткрытых дверей громкие голоса, а потом и звонкий смех. Женщины направились к одной из дверей, и разговор находившихся за ней людей стал слышен отчетливее.
-- ...и все-таки лучше бы нас в женском монастыре разместили! -- воскликнул кто-то из пациентов, и в ответ послышался новый взрыв хохота.
Развить эту мысль весельчаку однако не удалось -- Мафальда потянула на себя дверь, открыла ее чуть шире и, не заглядывая внутрь, громко объявила:
-- Господа, вас желает видеть Ее Светлейшее Сиятельство!
Из-за двери послышалась приглушенная возня и громкое перешептывание: обитатели кельи поспешно пытались привести свое временное жилище в подобающий для визита правительницы вид. Эвелина с Мафальдой выждали около минуты, давая им такую возможность, после чего с торжественными лицами вошли внутрь.
Коек в келье было шесть, но людей -- не меньше десятка: как видно, сюда пришли «в гости» пациенты из соседних комнат. Среди них началось еще более сильное замешательство. Часть из них, сидевшие на койках, поспешили встать, кривясь от боли и тихо кряхтя, двое лежавших в постели заерзали, словно пытаясь вытянуться по стойке «Смирно!» в горизонтальном положении, а еще одна фигура, занимавшая кровать в самом дальнем от двери углу, торопливо накрылась одеялом с головой. Разглядеть его лицо Эвелина и Мафальда не успели, но темные вьющиеся волосы этого человека сразу показались им очень знакомыми.
-- Пожалуйста, не вставайте! Лягте обратно! -- воскликнула Эвелина, оглядывая келью и улыбаясь каждому пациенту. -- Я здесь нахожусь не как гроссгероцогиня, а как сестра милосердия!
Один из лежащих молодых солдат чуть слышно хмыкнул, но сидевший на краю его койки военный постарше поспешно кашлянул и объявил в полный голос:
-- Для нас это очень большая честь, ваше Светлейшее Сиятельство!
Герцогиня ответила ему очаровательной улыбкой и направилась к койке в углу, хозяин которой лежал под одеялом неподвижно и, казалось, пытался притвориться мертвым.
-- Здравствуй, дорогой паж фон Айс! -- громко сказала Эвелина, останавливаясь рядом с койкой и с трудом сдерживая улыбку.
-- Теперь, если не ошибаюсь, юнкер фон Айс, -- подсказала ей тоже подошедшая к Францу Мафальда.
-- Ах да, юнкер... -- рассеянно повторила ее госпожа. -- Ну же, Франц, вылезай! Неужели я страшнее, чем пули и снаряды?
За спиной у нее послышались сдавленные смешки, но гроссгерцогиня пропустила их мимо ушей.
Франц медленно высунул из-под одеяла голову. Весь несчастный вид юноши говорил о том, что Ее Сиятельство для него и правда была гораздо страшнее противника на поле боя.
-- Лежи, не вставай! -- повторила Эвелина. -- Я не собираюсь тебя ругать -- это и так сделают твои родные, когда ты вернешься домой. Расскажи, как ты себя чувствуешь?
-- Ваше Сиятельство... хорошо, -- пробормотал молодой человек и начал приподниматься, собираясь хотя бы сесть, раз уж поприветствовать правительницу стоя ему не разрешили. -- На самом деле я... ох!
Сесть и выпрямиться, опираясь только на левую руку, у Франца не получилось -- он машинально попытался помочь себе правой, и, не удержавшись, скривился от боли. Лицо его, до этого раскрасневшееся от волнения, мгновенно побелело.
-- Франц, ну что же ты так неосторожно! -- ахнула Эвелина и наклонилась, чтобы поддержать молодого человека. Смешки, доносившиеся с остальных коек, стали звучать более явственно.
-- Сейчас этот ребенок в обморок от восторга хлопнется, -- довольно громко прошептал кто-то из солдат.