. Значит, ты теперь указываешь всем прочим ведьмам, что им делать?
— Что? — рассмеялась Тиффани. — Да это же все равно что гоблинов пасти. Хотя нет, с гоблинами было бы проще. По крайней мере, у нас договоренность: я ничего им не приказываю, а они не мешают мне работать.
— Вроде как у меня с Игорями, — ответил Престон. — Но у меня хорошие новости: мы с доктором Лауни поладили, и теперь он учит меня хирургии. Обычно хирургией занимаются только Игори, так что мне есть чем гордиться.
Тиффани поцеловала его.
— И правда хорошие новости, — сказала она. — Я так тобой горжусь! Правда, жаль, что у тебя совсем нет времени со мной повидаться. Хотя в письмах ты уверяешь, что… — ее голос сорвался. — Но мне очень нравятся твои письма.
— И мне твои тоже. Да и дома хотелось бы побывать, но знаешь, я просто в восторге от своего дела, Тиффани. Люди нуждаются во мне, я приношу пользу.
Каждый день. У меня талант, было бы преступлением не развивать его.
— Да, я знаю, — согласилась Тиффани. — Это история всей моей жизни. Мы заложники собственных талантов.
Ее немного задело, что Престон смотрит на людей совсем иначе. Да, он знает наперечет все кости, а с некоторыми вообще на ты, а она — она заглядывает в головы, в людские умы.
— Но иначе я не могу, — с тоской закончила она.
— Я тоже, — ответил Престон.
Время разговоров кончилось, и теперь остались только Престон и Тиффани, и ничто больше, и глаза их говорили теперь гораздо больше, чем можно было бы выразить словами.
И это тоже была своего рода магия.
За метлой Матушки Ветровоск миссис Прост отправилась вместе с ними.
Метла представляла из себя поистине легендарный артефакт, и миссис Прост хотелось взглянуть, как гномы выполнили свою работу.
— Принимайте заказ, — сказал Дейв, когда они вошли. — Метла и правда превосходная, хотя Матушка Ветровоск совершенно о ней не заботился, сколько бы мы, гномы, ее ни чинили.
— Все, что она делала, — проклинала эту метлу, — добавил Шракер с самым кислым выражением лица. Он относился к метлам почти как к живым существам.
Метла сверкала. Она выглядела почти живой, и все прутики были как на подбор. Это была все та же метла Матушки Ветровоск, если не брать в расчет новое древко и новые прутья[35]. Гномы с усмешками наблюдали, как Тиффани и Джеффри с изумлением таращатся на результат их усилий.
— Это лучшее, что мы когда-либо делали… ремонтировали, то есть, — сказал Шракер. — Но, пожалуйста, берегите ее и регулярно смазывайте. Все самое лучшее для госпожи Болит. — Он гордо вытянулся во все свои четыре фута.
Миссис Прост пробежалась пальцами по древку. — Прекрасно, просто прекрасно. Смотри, тут есть даже подставка для чашки.
Шракер вернул ей лукавый взгляд.
— Сегодня у нас специальное предложение для особых клиентов, — сообщил он.
— Для тех, кто не доставляет… проблем. — Он покосился на Тиффани. — Презент от фирмы.
Он с гордостью вручил Джеффри два пушистых белых предмета, покрытых всевозможными пятнами.
— Их можно повесить на ремень, — пояснил он. — Популярная штука, удобная в дороге. Некоторые молодые люди еще держат певчих птиц в маленьких клеточках, называют это дорожным развлечением.
Джеффри содрогнулся от одной мысли о том, чтобы посадить несчастную птицу в клетку. Но что до метлы, то он не мог дождаться момента, когда вскочит на нее.
Дейв фыркнул:
— Ну, чего вы ждете, молодой человек? Вперед, испытайте ее. Ступай в конец арок и дай ей волю.
Тиффани хотела было что-то сказать, но, увидев горящие от восторга глаза Джеффри, передумала.
— Ладно, Джеффри, — смирилась она. — Ты уже летал со мной и видел, как летают другие. Только не спеши и поднимайся плавно.
С тем же успехом она могла бы разговаривать со стеной. Джеффри оседлал метлу, коротко разбежался и стремительно взмыл вверх. Целая череда всевозможных ужасов промелькнула перед внутренним взором Тиффани. Раздался отдаленный громовой раскат, а потом маленькая точка в небесах снова стала увеличиваться и превратилась в Джеффри, улыбавшегося до ушей.
Тиффани готова была визжать:
— Вы это видели, миссис Прост? Он уже это умеет! Да у меня годы ушли на то, чтобы сносно научиться летать!
— О, да, — ответила миссис Прост. — До чего техника дошла.
— Ого! Да у парня талант! — воскликнул Шракер. — Такое даже гоблину не по плечу. Напоследок Джеффри заложил несколько виражей и соскочил на землю, оставив метлу парить в нескольких футах над брусчаткой.
— Как тебе это удалось? — воскликнула ошеломленная Тиффани.
Джеффри пожал плечами:
— Не знаю. Наверное, я просто ловкий.
Тиффани уже не в первый раз заметила, что, когда Джеффри ничем не озабочен, он просто излучает спокойствие, что, вероятно, происходит оттого, что он видит и подмечает гораздо больше, чем другие люди. Он всегда открыт для чего-то нового. И да, он ловкий.
Помахав на прощание гномам и миссис Прост, Тиффани и Джеффри поднялись в небо и взяли курс на далекие горы, в Ланкр. Джеффри моментально освоился и, обогнав Тиффани, растворился вдали. Она догнала его только на самой окраине Анк-Морпорка, где он со страшной скоростью носился среди облаков.
— Смотри, Джеффри, чтобы у тебя штаны не вспыхнули, — со смехом окликнула она его.
Джеффри судорожно отмахнулся от дымка и встревожено попросил:
— Пожалуйста, не говорите Нянюшке об этом, она будет надо мной потешаться.
Однако, когда они добрались до Ланкра — надо сказать, гораздо быстрее, чем летели до Анк-Морпорка, — Тиффани все-таки рассказала об этом Нянюшке. И старая ведьма действительно смеялась.
— Это было просто невероятно, — добавила Тиффани. — Летать для него так же естественно, как дышать.
— Ха! — ответила Нянюшка. — У каждого в доме есть метла. Просто не все умеют ею пользоваться.
ГЛАВА 12Эльф среди Фиглов
Гром и молния. Дождь лил вовсю, и вода затопляла меловые холмы.
Королева закричала. Вышвыривая ее из Страны Фей, эльфы отсекли ей крылья, и кровь струилась по ее плечам. Крик словно бы обрел собственную жизнь, пронесся над Мелом и обрушился в пруд, спугнув промышляющую ласку.
И Тиффани Болит проснулась.
Сердце ее неистово колотилось, а тело сотрясал озноб. Она посмотрела в окно.
Что заставило ее проснуться? Кому так необходима ее помощь? Она поднялась и устало потянулась за одеждой…
Курган Фиглов, по своему обыкновению, гудел, словно разбуженный улей, только что без меда, да и Фиглы, надо сказать, могли ужалить похлеще любых пчел.
Однако, когда речь идет о празднике — а Фиглам не нужно долго раздумывать над поводом для праздника, — Нак Мак Фиглы подходили к этому делу обстоятельно, чтобы сделать торжество долгим и радостным.
Однако в это раз попойка была прервана вскоре после полуночи появлением Величего Яна, Фигловского дозорного[36], который ворвался на празднество, подобно буре, бушевавшей снаружи.
Он отвесил пинка по шлему Набольшего клана и выкрикнул:
— Эльфы! Тут эльфы! Я их чую!
В тот же момент Фиглы как горох посыпались изо всех нор, размахивая клейморами, демонстрируя готовность сразиться с давним врагом, и голося боевые кличи:
— Аррргх, держитесь отвратцы!
— Нак Мак Фиглы! Кто на нас!
— Геть отсель, навьё!
— Айда сюда, тумака спробуете!
— Нет кроля! Нет кралевы! Боле нас не надурят!
Если в мире и существовал эталон шума и суеты, то этим эталоном, несомненно, являлись Фиглы. Радостно возбужденные, они отталкивали друг друга с дороги, чтобы первыми ринуться в бой, каждый вопил свой собственный клич, и горе тому, кто попытался бы их приструнить.
— Сколько эльфов? — спросил Роб Всякограб, оправляя напузник.
Повисла пауза.
— Один, — смущенно признался Величий Ян.
— Ты уверен? — переспросил Роб Всякограб, пока его сыновья и братья бежали мимо него к выходу из кургана. Ах, вот незадача. Вся Фигловская община, полная алкоголя и задора, вооружилась до зубов, — и что теперь прикажете с этим делать?
Конечно, у Фиглов руки чесались кому-нибудь накостылять, но большинство Фиглов и так все время чешется, особенно в районе напузников.
Пока они метались в поисках врага по сырой вершине холма, Ян привел Роба Всякограба к заводи. Шторм миновал, и в воде отражались звезды. Там, до половины погруженный в пруд, лежал одинокий эльф. Фиглы услышали тихий стон. Конечно, они всегда рабы напинать эльфу, но… одному? Как такое могло случиться?
— Ах, кривенс, а хорошая могла быть драчка, — произнес Роб Всякограб, и оба Фигла погрузились в угрюмое молчание.
— Агась, да только где один, там их скоро тьма будет, — пробормотал Величий Ян.
Роб втянул носом воздух. Эльф просто лежал неподвижно, и больше не происходило ничего.
— Нету больше эльфов, — решил он. — А то бы мы их почуяли. Ну-ка, Величий Ян, и ты, Мальца Опасный Спайк, возьмите этого отвратца. Вы знаете, что с ним делать, коли станет бузить. А ты, Велик Ужасен Билли Подбородище, — он поискал глазами гоннагля, который из всех Фиглов был менее всех склонен врать, — ступай к кельде да расскажи ей, что тут творится. Расскажи, что мы тащим в курган.
Затем громко, чтобы услышали все остальные, Роб Всякограб крикнул:
— Этот эльф таперича наш пленник. Заложник, понятно? Это значит, неча пытаться убить его, пока вам не приказали. — Он проигнорировал недовольное ворчание. — А вы, остальные, стерегите камни, и ежели кто оттуда полезет, задайте им трепку, ясно?
— А я буду играть на гармошке, — сказал Вулли Валенок.
Роб Всякограб только вздохнул:
— Ай, ну ладно. Коли что-то на меня дрожь наводит, то, думаю, и всяких отвратцев отпугнет.
Кельда пристально посмотрела на поверженного эльфа и подняла глаза на Роба Всякограба.
— Только один? — спросила она. — Да разве же это враг для молодых Фиглов? И у него крылья вырваны. Это наши парни постарались?