Я зыркнула злобно, и вдруг виляющие языки замерли. Ворота заворчали. Сдвинулись. И изнутри донесся низкий голос:
– Сказки как грани…
– …игральных кубиков…
– …прекрасные части…
– …не самых красивых вещей…
– …умный принц и…
– …свирепая принцесса.
Викрам слегка расправил плечи. А языки снова начали шевелиться. Разговаривать с нами.
– Явились сыграть в игру Владыки сокровищ? Желаете…
– …получить желаемое? Тогда раскройте нам…
– …тайную истину, сокрытую в тени вашего первого большого горя…
– …и вас пропустят.
– Кто вы такие? – спросил Викрам.
И пусть врата состояли сплошь из языков, мне вдруг почудилось, будто воздух вокруг них изогнулся в хитрой ухмылке.
– Мы – цена, которую заплатил каждый, кто посещал и покидал Алаку…
– …и каждый, кто приходил и…
– …не уходил.
– Видишь ли, правда, с которой расстались, тоже в какой-то мере становится историей. Ее повторяют так часто, что слова путаются, одни кусочки осыпаются, другие прилипают, а вокруг нарастают годы, и они…
– …склонны искажать истину, превращать ее в нечто иное…
– …не в ложь, но…
– …в сказку. Правду легче разглядеть под личиной.
Викрам откашлялся.
– Тогда я первый.
Я приготовилась отойти. Его секреты – его личное дело. Но врата воспротивились:
– Играете вместе. Вскрываетесь…
– …вместе. Таково правило.
Я вопросительно уставилась на Викрама, но он на меня даже не взглянул, устремив глаза куда-то вдаль. Затем глубоко вдохнул и постучал пальцами о пальцы.
– Я императору не родной сын. И если займу трон, то стану лишь марионеткой с громким титулом.
– Это…
– …лишь толика правды…
– Рассказывай…
– …что случилось с ней?
Викрам побледнел.
– Она умерла. Упала с обрыва. Там император меня и нашел.
– И это…
– …еще не все.
Он сжал челюсть. А потом хрипло выдавил:
– У обрыва она искала меня. Я оставил на краю свою сандалию, хотел подшутить. Рассмешить ее. – Викрам сглотнул. – Собирался выскочить из-за деревьев и удивить ее цветами. Но едва шагнув на край, она упала.
Врата затихли, будто смаковали эту тайную истину, что растекалась по языкам как тающая конфета.
Я не поднимала глаз, но ощущала на себе обжигающий взгляд Викрама. Тело мое словно онемело. Не от отвращения, от всепоглощающего стыда. Ибо я знала, что он сейчас испытывает. Знала глубокое чувство потери и вины, так как сама бывала на этом холодном повороте, когда один миг круто менял целые жизни.
– Твой черед…
– …принцесса.
В горле пересохло.
– Я пыталась свергнуть своего брата. И если вернусь в Бхарату, он натравит на меня испуганную толпу и убьет мою лучшую подругу.
Я предвидела следующую фразу врат еще до того, как влажные языки зашевелились.
– Не вся…
– …правда.
Слова начали вырываться из горла, острые, режущие. Я вспомнила сари несчастной невесты в комнате Сканды, служанку, которую он наказал, когда я высекла солдата, и все те разы, когда я отталкивала Налини и Арджуна еще до провала восстания. Я пыталась их защитить.
– Я изо всех сил старалась обыграть брата в его же игре, – сказала я, не отрывая глаз от земли. – Но мой выбор и мое молчание принесли немало горя и смертей.
Я наконец подняла взгляд. И от понимания, отразившегося в глазах Викрама, сердце замерло. Стражи врат вытащили на свет наши потаенные кошмары, и оказалось, что найти в ком-то понимание – это как нащупать в темноте протянутую руку. Прежде никто так на меня не смотрел, потому что прежде никто и не искал моей руки. До сих пор.
– Вы получили наши секреты, – сказала я, быстро отвернувшись от Викрама. – Теперь дайте пройти.
– Желаем вам…
– …стать частью истории…
– …которую стоит рассказать.
– А удачи не пожелаете? – спросил Викрам.
– Да что в ней…
– …хорошего.
Врата распахнулись, и мы шагнули в Алаку. Викрам прокашлялся и начал рассказывать о местах и людях вокруг нас. Какие-то истории я уже слышала от Майи, других не помнила, но относилась к ним как к разведданным перед битвой – позже любая мелочь могла пригодиться. Но даже пока он болтал, я чувствовала между нами тяжесть откровений, прозвучавших у ворот, и не знала, как покрепче ухватиться за связавшую нас тонкую нить понимания.
В конце одной из тропинок нас встретил сад, унизанный бриллиантовыми колоннами, и прежде, чем стопы мои коснулись газона, Викрам оттащил меня назад.
– Нандана[14], – выдохнул он, склонившись, чтобы коснуться травы рукой. – Это угодья Владыки небесного царства.
«Все царства Иномирья связаны меж собой».
Боги наблюдали. Викрам жестом предложил в знак уважения снять сандалии, и лишь босыми ногами мы наконец ступили на траву. Земля загудела.
Одно испытание пройдено.
Прекрасные дикари гуляли по этому лабиринту, запрокинув лица к небу, где дрейфовали звезды в черном океане. Волны, одна за другой, проносили над нами кометы и облака, затмения и туманности.
– В приветственном зале Владыки небесного царства собраны все звезды, – промолвил Викрам. – Наверное, это он и есть.
По привычке вглядываясь ввысь, я выискивала наше с Майей созвездие. Тщетно. «Где бы мы ни находились, небо над нами будет общим». Горло перехватило. Майя солгала. Оказалось, есть места, где одно небо заканчивается и во все стороны простирается вселенная. Места, где связь между нами обрывается. На какое небо сейчас смотрела моя сестра?
Сады Нанданы плавно перетекали в ледяной чертог. В воздухе парили призрачные лотосы, из срезанных стеблей сочилась сладкая ароматная влага, на которую уже сбежалась небольшая толпа. Якшини со стеклянными крыльями или павлиньими хвостами, украшенными самоцветами, пили этот сок и пели.
– Это их город. – Викрам кивнул на прекрасных мужчин и женщин.
Я и сама об этом знала из рассказов Майи. Якши и якшини считались хранителями сокровищ, спрятанных в ручьях, лесах, морях и пещерах. Ледяной зал вокруг нас наполнился музыкой. В этих песнях не было слов, но в голове моей проносились образы… кружево инея на пальмовых листьях, горы в нежных объятиях зимы, измученное и побледневшее небо после дождя.
– Еще что-нибудь? – пробормотала я. – Их слабые места? Стратегии на случай, если придется с ними сражаться?
Викрам нахмурился:
– В сказках всегда говорилось, что они не любят упоминаний о мире смертных.
– Очень полезно. – Я закатила глаза и попыталась быстро провести нас через зал, но одна из женщин нас заметила. Точнее, заметила Викрама. Она широко улыбнулась, и мгновение спустя перед нами стояло уже три прелестницы.
– Не хотите ли выпить с нами, принц? – спросила одна якшини.
В ямочке на ее шее покоился хрустальный кулон, в котором миниатюрный рассвет боролся за власть с подступающими сумерками. А на шелке ее сари расцветали и рассыпались искрами тысячи золотисто-розовых солнц.
– Выпейте с нами, милый принц, – промолвила другая якшини – прекрасная дикарка, необузданная, как бушующий в лесу пожар. – А если напиток придется вам не по вкусу, то, может, хоть компания окажется достаточно сладкой.
– Да-да, выпейте, – добавила третья. Кожа ее отливала синевой, а по запястьям расползался ледяной узор. – Выглядите таким усталым, принц, таким измученным жаждой.
Якшини рассмеялись, а мое раздражение переросло в ярость. Викраму, значит, предлагают прохладительные напитки и, вероятно, нечто большее, а я стою тут с пересохшим горлом, всеми позабытая.
К тому же голодная и в мужском шервани, настолько перепачканном грязью и бездна знает чем еще, что его проще сжечь ради безопасности окружающих. Но сказать ничего нельзя, потому как в одной ресничке любой из этих якшини больше силы, чем во всем моем теле.
Я поморщилась, глядя на потрепанные сандалии в своей руке, и вдруг, озаренная, шагнула вперед:
– Прошу прощения. Вы, должно быть, обратили внимание, что мы вышли из сада вдвоем, рука об руку. – «Не груби, Гаури». – Можно ли и мне чего-нибудь выпить?
Синяя якшини моргнула и уставилась на меня.
– Согласен, – усмехнулся Викрам. – Все, что вы предлагаете мне, следует предложить и моей спутнице.
– Все, что они предлагают тебе, мне явно не нужно.
– Не попробуешь, не узнаешь.
Я бросила сандалии на пол:
– Такой обмен вас устроит? Обувь на выпивку?
Якшини отшатнулись, скривившись от отвращения, и растворились в толпе.
– Идем. – Я подхватила сандалии. – Еще ж надо отыскать нашу смерть на этом Турнире.
– Я когда-нибудь хвалил твое красноречие?
– Нет. Но можешь начинать в любую секунду, разрешаю.
Мы шли по ледяному саду, сквозь медленно падающий вверх снег. Белые деревья врастали в небо костлявыми пальцами, а сгрудившиеся вокруг зимнего бассейна двенадцать мужчин и двенадцать женщин с изможденными лицами усталыми руками наглаживали собственные отражения.
В конце очередной тропинки перед нами расступилась стена золотых роз. На подиуме, спиной к парадному входу роскошного дворца, стояла высокая и тоненькая якшини. Прозрачные крылья паутинками стекали с ее лопаток и развевались в безветренном воздухе. Викрам положил перед нею рубин, и якшини улыбнулась.
– Повелитель Алаки, Хранитель сокровищ и Царь царей передает поклон и приветствует вас на Турнире желаний.
17Стылый мед, пойманные чарыВикрам
Совет Уджиджайна быстро указал Викраму его истинное место. Поначалу его осыпали оскорблениями, столь мелкими, что по юности он их даже не распознавал, но и крошечный укол может ранить так же глубоко, как самый острый клинок. А в двенадцать лет советники привели Викрама в янтарную комнату в дальнем конце дворца. Император туда никогда не приходил, так они сказали.
– Тайны обладают огромной властью, юный принц, – промолвил один из советников – мужчина с крючковатым носом и изумрудными глазами. – Они любого заставят плясать.