– Знаю, ты устала, но на улицу пока нельзя, – сказала я. – Мне нужно просмотреть бумаги.
Ааша нахмурилась:
– Но ты хочешь выйти.
Застонав, я накрыла голову руками, как будто так могла скрыть предательские желания.
– И хочешь его увидеть.
– Уходи.
Ааша наклонилась ближе, обнюхивая меня.
– И ты хочешь есть. Почему ты всегда хочешь есть?
– Прошу, перестань.
– Почему ты не встретишься с ним?
– Потому что занята! – Я смахнула мертвое насекомое с оконного стекла.
Ааша приподняла бровь:
– Врешь.
– Мы встретимся. Скоро. Наверное, – уклончиво пробормотала я. – Он так и не прислал мне подарка в ответ на корону.
Ааша скрестила руки на груди и глянула так, будто я только что объявила, мол, отрекаюсь от престола и перехожу на новую стезю профессионального смахивателя-мертвых-насекомых-с-оконных-стекол.
– Какому слову ты научила меня вчера, когда я укусила кусачую розу?
Вчера статный вельможа вручил Ааше алую розу. Та приняла дар и тут же уколола о шип большой палец. Зарычав, Ааша откусила цветку голову. Вельможа улепетывал со всех ног.
Я вздохнула:
– Слово было «жалкий».
– А. Точно. Это про тебя.
Что, если месяцы правления изменили Викрама и теперь его волнует только налаживание дипломатических отношений, и ничего более? Разве он подал какой-нибудь знак? С другой стороны, я сама просила держаться подальше… но не так же долго! Неужели деревянная корона не достаточно явно говорит о моем желании встретиться? Ненавижу мужчин.
– Какое там еще слово тебе нравится? – спросила Ааша.
– Их много.
– Да, но есть особое. Им ты называешь тех, кого мысленно подвергаешь жутким мучительным пыткам, мечтая, чтобы у них рты отвалились.
– Бестолочь?
– Да! – воскликнула она. – Это тоже про тебя.
– Ты ужасная подруга.
– Разум твой считает иначе.
– Хватит меня читать!
Ааша закатила глаза, и голубая звезда исчезла с ее шеи.
– Счастлива?
– Да.
– Я и без благословения вижу, что ты лжешь.
Я собралась возразить, но двери тронного зала внезапно распахнулись. Я взглянула на солнце, еще не начавшее спуск по небосклону. Уджиджайнские делегаты хотели сегодня встретиться, но я не ожидала их визита так рано.
Ааша прикрыла лицо и шею шелковым платком, но я успела заметить, как засияла вновь появившаяся голубая звезда. Группа делегатов, увешанных пунцовыми орденами, гуськом прошагала в зал. Ааша тронула меня за плечо – знак того, что мне не желают вреда. Но потом ее пальцы сжались, а брови тревожно сдвинулись. Не угроза моей жизни. Что-то еще. Мысли мои вновь обратились к Викраму. Может, с ним что-то стряслось, а делегаты знали, просто предпочли скрыть?
– Ваше величество, – поклонились они.
Я взошла по ступеням и опустилась на трон.
– Приветствую.
– Ваше величество, император Викрамадитья безмерно рад, что в поисках согласия между нашими королевствами Бхарата была столь добра и сговорчива. Мы хотели бы укрепить эту связь.
Сердце неистово забилось о ребра. Я знала, как укрепляют отношения между королевствами: предложением брака.
– Император надеется, что вы согласитесь обсудить подробности через четыре дня, когда состоится его официальная коронация.
– Через четыре дня? – повторила я, нахмурившись.
Маловато времени на дорогу. Путь до Уджиджайна займет три. Разве что… Викрам не хотел меня приглашать. Или еще хуже – забыл и вспомнил обо мне лишь в последний момент. Я даже не знала, что жалило больнее.
Дипломат кивнул:
– Император будет польщен вашим присутствием. Или визитом делегации, если ваше величество сочтет угодным отправить оную вместо себя. И покуда наши народы встали на путь продуктивной дружбы, мы также надеемся, что вы почтите своим присутствием скорую свадьбу императора.
А вот теперь сердце замерло.
– Свадьбу? С кем?
– Его величеству еще только предстоит выбрать невесту.
– Но брачные предложения потенциальным невестам уже разосланы? – уточнила я.
Надо было прикусить язык и не проявлять столь явного интереса, но я не могла сдержаться.
– Да, – отозвался дипломат.
Разум медленно, но верно осознавал услышанное. Викрам выбирал невесту.
Меня в список не включили.
Перво-наперво мне захотелось отказаться от приглашения. Желание запереть сердце на замок вспыхнуло в груди ноющей болью, будто старая рана. Но я не имела права струсить. Не поговорив с Налини, я едва не разрушила нашу дружбу. Не прислушавшись к Змеиному королю, я едва не уничтожила его любовь.
Я боялась открыться, боялась лишиться последних крупиц контроля и полностью обнажить душу, но еще сильнее боялась все потерять только потому, что вовремя не сказала нужные слова.
– Я буду на коронации. – Я на миг втянула щеки и только потом одарила дипломатов быстрой улыбкой. – Бхарата благодарна за это личное приглашение. Мы надеемся на мир между нашими странами.
Они поклонились. И я ушла.
Голова кружилась. С самого возвращения из Алаки брак нависал надо мной точно призрак. Я слышала невысказанные упреки в требованиях советников, замечала море подарков и писем от достойных господ. Совет вещал об укреплении связей и развитии нашей истории.
Но я знала, чего хочу.
Чтобы тень моя в ночи льнула к другой тени. Чтобы рядом всегда была рука, на которую можно опереться. Я нуждалась в том, в ком сокрыт тайный свет, чтобы больше никогда не очутиться в темноте. Думая об этом, я ощущала, как пальцы Викрама перебирают мои волосы. Вспоминала, как после пиршества страха, измученная и опустошенная, предложила ему свое тело, лишь бы отвлечься. Но Викрам отказался и вместо этого наполнил мое голодное сердце яркими вспышками смеха и легкими, как перышки, секретами. Пока голова не загудела, но не от пустоты, а от улыбки.
Неужели он забыл? Или… для него все это пустяк?
Ааша открыла дверь в мои покои:
– Хочешь, чтобы я поехала с тобой?
Я кивнула. Я бы попросила Налини, но ее не было в столице.
– Может, тебе стоит выбрать платье? Моим сестрам помогало, когда они нервничали.
Я снова кивнула, расхаживая по комнате. Я привнесла сюда немного магии Алаки. Потолок был расписан птицами в полете, и каждый образ обрамляла золотая фольга, так что, когда я засыпала, мир надо мной мерцал, наполняясь волшебством. Я полагала, роспись станет напоминанием об узах, рожденных в испытаниях. Но человек, которому предназначалось напоминание, никогда не глядел ночью в этот потолок.
– Может, голубое? – предложила Ааша. – Не стоит отвлекать внимание императора на его же коронации.
«Любишь ты эффектные появления».
«Каюсь».
Я вздернула подбородок:
– Я надену золотое.
Ааша понимающе улыбнулась:
– Как пожелаешь.
48Мир в ожиданииГаури
Следующие три дня мы скакали во весь опор, а когда наконец прибыли, из лошадиных пастей шла пена. До коронации оставалась всего одна ночь, так что времени на привычные политические расшаркивания и завуалированные беседы не осталось. У моей свиты и сопровождавших нас солдат было не больше нескольких часов, чтобы обустроиться на роскошной вилле, которую выделил нам Уджиджайн, и подготовиться к церемонии.
Я стояла перед позолоченным зеркалом. Движения казались медленнее, чем обычно, словно, когда я отворачивалась, разбухшее сердце каким-то образом давило на мои конечности. Открывая ларец с краской для лица, я думала о матушке Дхине. Она умерла через месяц, после того как я попала в плен к уджиджайнцам. В саду ее душу ждал небольшой памятник: куст сумрачных роз, к корням которых скрытая труба вечно будет доставлять воду. Я уставилась на отражение, кусая щеки, как перед любой битвой. Оценивая свою броню.
Глаза, затененные сурьмой. Потому что порой жизнь казалась излишне мрачной, но стоило взглянуть под другим углом – и я видела красоту.
Губы и щеки, окрашенные розовыми лепестками. Потому что я хотела, чтобы слова мои, невзирая на их остроту, сочились сладостью.
Ключицы и волосы, присыпанные жемчужной пылью. Потому что я сама озаряла свой путь. Несмотря ни на что.
Золотое сари льнуло к телу, мягкий шелк прикрывал стеклянную руку. Перед уходом я расстегнула ожерелье Майи. Сапфир соскользнул с шеи, лишив меня крупицы тепла. Я потерла пальцами и поцеловала кулон. Майя все реже и реже появлялась в моих мыслях. Не потому, что я не любила сестру и не думала о ней, просто теперь уже не так сильно о ней волновалась. Порой я вспоминала сон, привидевшийся мне в Алаке: белые чертоги холодного царства и зал, где с грустной улыбкой ждет меня сестра. По какой-то причине этот образ не давал мне покоя.
– Я готова, – объявила я пустой комнате.
Уджиджайн был прекрасен. «Не столь красив, как Бхарата», – думала я с гордостью, но эти земли явно любили. И привыкли чествовать их прошлое и настоящее. В тени ласковых елей приютились четыре статуи прекрасных женщин в одеждах императриц. Вдоль дорожки к церемониальному павильону, где должна была состояться коронация, тянулись сапфировые пруды. В воздухе витал аромат цветущих бархатцев и мяты, а за завесой деревьев виднелся край фруктового сада.
Как и ожидалось, на коронацию Викрама собралась огромная толпа. Дипломаты и знатные королевские гости сыпали со всех щелей. Натянутые нервы дребезжали, ладони покрылись потом. Слуга протянул мне хрустальный кубок, и в груди защемило. Каковы шансы, что здесь подают светлые воспоминания?
– Ваше величество, мы очень рады, что вы решили принять приглашение, – сказал стоявший рядом со мной дипломат. – Позволите вас сопроводить? У императора Викрамадитьи есть время до коронации, и он хотел бы встретиться с вами наедине, без свиты.
«Мы предпочли бы обойтись без зрителей».
Я нацепила на лицо бесстрастную маску:
– Ведите.
Кажется, за те минуты, что мы шли по садовой дорожке, я умирала и оживала сотни раз. Возмущение, гнев, возбуждение и боль сминали ребра. Все тело напряглось и натянулось как тетива. И я вновь и вновь представляла, какие слова произнесет Викрам, как попытается помягче объяснить, что пережитое нами в Алаке – миг вне времени, и он не хочет ни повторения, ни продолжения. И еще одна мысль, самая жуткая, терзала нутро… что я ждала слишком долго.