— Исключено. — Тарасов не слишком-то убедительно попытался изобразить издевательскую усмешку. — Вы желаете невозможного.
— И все же обычно получаю желаемое. — Я пожал плечами. — А вам и вашему господину пора бы усвоить, что каждое мое следующее предложение будет куда хуже предыдущего.
На этот раз Тарасов не ответил. И почти целую минуту на не отягощенном бременем выдающегося интеллекта лице отражалась мучительная работа. Мыслительный процесс явно давался бедняге не без труда, но до чего-то он, похоже, додумался.
— Хорошо… В таком случае, я желаю воспользоваться вашим предложением. — Тарасов тряхнул головой. — Прямо сейчас.
— Вы? — Я приподнял бровь.
— Вы обещали, что каждый, кто сложит оружие, имеет право покинуть Ростов перед штурмом. Оружия у меня нет, так что… Могу я проследовать на блокпост прямо сейчас?
Я с трудом подавил рвущийся наружу смех. С корабля решила сбежать самая жирная и приближенная к своему королю крыса. Тарасов, наконец, сообразил, чем все закончится буквально через день-два, и вполне благоразумно рассудил, что во время штурма лучше оказаться от господина… точнее, теперь уже бывшего господина как можно дальше.
Желательно километрах этак в шестиста — где-нибудь в Воронеже.
— Проследовать на блокпост? — Я улыбнулся. — Разумеется. Я ведь дал слово.
Которое непременно следовало сдержать. Хоть никакого желания отпускать Тарасова у меня, разумеется, не было: я не слишком внимательно изучал донесения из Ростова, но почему-то не сомневался, что этот прихвостень Морозова успел запачкать руки в крови — и не по локоть, а до самых плеч. Именно таким обычно и поручают самую грязную работу — то, о чем никогда не расскажут по телевизору или на официальных пресс-релизах.
Я бы с искренним удовольствием прямо сейчас взял бы рацию и передал на блокпост приказ всадить в стремительно удаляющийся джип что-нибудь крупнокалиберное. Однако у солдат уже имелось строго противоположное распоряжение, и никто из людей под флагом ее высочества не посмел бы его нарушить.
К счастью, прямо здесь имелся тот, кто присягал на верность не российской короне, а совсем другому государству — а значит, формально не подчинялся напрямую даже мне самому.
— Мсье капитан… — Я повернулся к развалившемся на броне Жану-Франсуа. — Вы не могли бы?..
— Разумеется, ваша светлость, — с хищной улыбкой отозвался тот. — Я лично позабочусь о том, чтобы ублюдок не дожил даже до сегодняшнего вечера.
Глава 12
Штурм Ростова начался буднично и обыденно.
Сначала войска зачистили близлежащие города и поселки. Потом столицу Юга взяли в кольцо — где-то полностью, где-то просто взяв дороги под огневой контроль… Выбраться из города все еще было можно, но исключительно небольшими разрозненными группками. На основных дорогах установили мощные фильтры, а дальше — дело техники.
В самом, что ни на есть, прямом смысле.
Хакеры во главе с его благородием бароном Корфом вскрыли городскую систему оповещения, и каждый час то самое пафосное обращение советника по особым вопросам Владимира Федоровича Острогорского транслировалось буквально из каждого утюга. Единственное, что пришлось дописать — обозначения направлений, по которым сложившие оружие все еще могли проследовать на фильтрацию.
Попытка прорыва из Ростова по любой другой дороге пресекалась огнем на поражение. Учитывая, что Корф еще вчера подключился к полицейским камерам, а дроны разных моделей висели над городом густо, как мухи над навозной кучей, засечь любое несанкционированное движение не составляло труда.
Чтобы ускорить принятие боевиками решения, мы вычислили и развалили высокоточкой один из укрепленных очагов обороны Морозова. Сразу после этого количество мятежников, возжелавших откреститься от своего предводителя и покинуть город, возросло кратно.
Позже сообщения начали перемежаться инструкциями для гражданских. Мол, сидите по подвалам, не подходите к окнам, не встречайте технику с цветами, а тем более — с оружием, и все будет хорошо. В общем, сохраняйте спокойствие и ожидайте спасения… И оно таки воспоследует.
А потом в город начали заходить штурмовые группы.
Под прикрытием Щитов Одаренных, с разведывательными дронами в качестве всевидящих глаз, по основным улицам катили небольшие колонны в составе нескольких бронированных внедорожников, пары-тройки БТР и одного-двух танков в окружении пехоты. Вспомогательные силы, тем временем, прочесывали местность по флангам. «Отработав» сектор, отряд останавливался, дожидался, пока подтянется группа закрепления, которая брала отработанный участок под постоянный контроль и осуществляла уже полноценную зачистку, и отправлялась дальше. И так квартал за кварталом, район за районом.
Столкнувшись с противником, штурмовая группа либо справлялась самостоятельно, либо вызывала подкрепление из ближайшего отработанного сектора. А при обнаружении укрепрайона — и поддержку артиллерии с авиацией. При качественном наведении удавалось наносить практически ювелирные удары. Да, без сопутствующих жертв не обходилось, но кто сказал, что зачистка города-миллионника — простое занятие?
Такими темпами, до центра города, в котором засел Морозов, войска добрались бы за два-три дня, неспешно и неотвратимо. Но я не собирался ждать столько времени.
По данным разведки, командование противника окопалось в так называемом правительственном квартале, превратив прямоугольник, в котором находился штаб Южной группировки, администрация города и администрация области в настоящий укрепрайон
Где Морозов и обустроился со своими самыми отмороженными соратниками: ближайшее окружение, друзья из Петербурга, элита наемников и те, кому терять уже было нечего: после прохождения фильтрации таким персонажам оставались только два пути — расстрел или пожизненное заключение.
Не знаю, надеялись ли они, что Иберия, вопреки всему, все же вмешается, или просто решили подороже продать свою жизнь, но факт оставался фактом: сдаваться мятежный «генерал» не планировал.
Конечно, можно было не мудрствуя лукаво разнести весь центр города ракетами, а потом спокойно зайти и попробовать откопать из-под развалин изуродованное тело младшего Морозова. Но во-первых я хотел сохранить Ростов целым, а во-вторых — мне нужна была показательная казнь. Чтобы ни у кого в дальнейшем не возникло идиотской мысли попытать счастья и последовать примеру мятежников.
В общем, я был преисполнен желания устроить нашу встречу как можно скорее, не дожидаясь, пока войска полностью зачистят город. А когда я чего-то хочу, желаемое непременно случается — рано или поздно.
И этот раз не стал исключением.
Наша колонна проскочила последний захваченный сектор, миновала блокпост и, набирая скорость, углубилась в центр. Младший Гагарин долго спорил, требуя, чтобы я либо дождался, пока закончится зачистка, либо взял с собой больше людей, но я решительно отказался.
Увеличивать количество транспорта, и тем более тащить с собой тяжелую технику, вроде танков — значит гарантированно потерять в скорости. А я делал ставку именно на нее. Двух бронированных «Тигров» с одним бронетранспортером, как по мне, было вполне достаточно. Единственное, что вытребовал у меня капитан особой роты — взять с собой взвод гардемарин.
Впрочем, я особенно и не протестовал: лезть вглубь еще удерживаемого врагом города без усиления — несусветная глупость. Так что в броневике, подпрыгивая на ухабах разбитой танками дороги, трясся десяток гардемарин, которых Гагарин отобрал лично, а в головном «Тигре» сзади меня, на месте стрелка, восседал командующий ими Корнилов.
Слева вольготно развалился его капитан французской разведки Жан-Франсуа, которого я уже даже про себя почти перестал называть Поплавским. А напротив него, сжимая в руках пульт управления коптером, сгорбился Корф. Управлял машиной, конечно же, Камбулат, в чьих навыках экстремального вождения после всего, через что нам довелось пройти вместе, я нисколько не сомневался.
Неоднократно бывавший в Ростове ранее, он вел колонну в обход широких проспектов по каким-то второстепенным улочкам, и я это решение одобрял: если кто из недобитков Морозова и устроил засаду, сидеть они будут как раз вдоль центральных улиц. Не хотелось получить в борт ракетой из ПТУРа или реактивной гранатой.
Тем не менее, мы шли со скоростью, не сильно уступающей той, с которой перемещались бы по основным магистралям. Камбулат, получивший в свое распоряжение многотонного бронированного носорога, ни в чем себя не отказывал, разгоняя тяжеленную тушу на полную катушку и лихо вертя руль на поворотах. Полагаю, водители машин сопровождения были этому не очень рады, но их мнения никто, разумеется, не спрашивал.
Нас пытались атаковать два раза: сначала где-то слева застучали автоматы и по броне забарабанили попадания, но на это мы даже внимания обращать не стали — просто проскочили опасный участок, не притормаживая.
А вот во второй раз пришлось задержаться. Вывернув из-за угла на очередную улочку, мы увидели в каких-то пятидесяти метрах впереди затор из машин, перегородивший дорогу. Камбулат среагировал молниеносно: ударил по тормозам, одновременно выкручивая руль в сторону так, что машина пошла юзом. Возможно только поэтому граната, выпущенная откуда-то со двора прошла мимо.
А в следующий момент на врага обрушился настоящий шквал огня. По направлению, с которого прилетело, ударили одновременно два пулемета и автоматическая пушка бронетранспортера, превращая в груду металла машины во дворе, дробя кирпичи хозяйственной пристройки и начисто выкашивая растительность в небольшом палисаднике.
Несколько секунд — и стрельба стихла. Гранатометчик то ли погиб под огненным шквалом, то ли, получив такой отпор, предпочел тихо свалить. Во всяком случае, новых попыток не последовало. Камбулат вывернул руль, съезжая на обочину и пропуская вперед БТР. Тот распихал тупым носом машины, явно не сами по себе здесь оказавшиеся, и наша колонна снова устремилась вперед.