сапога.
Однако для серьезной службы, конечно же, не пригодные совершенно. Так что в чем-то Оля была права: опасаться нам обоим было нечего. Уж точно не этих сияющих биороботов в парадной форме. Меня продолжал искать Совет имперской безопасности, и в городе наверняка хватало шпиков в штатском, однако вряд ли хоть один из них догадался бы заглянуть в столь людное место, как Петропавловка, да еще и в субботу.
Все как всегда: хочешь спрятать — положи на самое видное место.
— Меня не они беспокоят, — проворчал я, на всякий случай пониже опуская козырек купленной на выходе из метро кепки.
— А кто же? — Оле явно доставляла изрядное удовольствие возможность меня дразнить. — Я?
— Так точно, ваше сиятельство маркиза. — Я на всякий случай чуть понизил голос, шагая мимо сонных фигур с карабинами. — Ведь я имею сколько угодно оснований вам не доверять.
— Не сгущай краски. И если нас сейчас повяжут — виноват будешь ты… Выглядишь слишком подозрительно. Рядом такая красотка, а ты как лом проглотил. Ну же! — Узкая прохладная ладонь Оли скользнула мне под локоть. — Прояви хоть немного внимания к своей подружке.
Я поморщился, но вырываться, конечно же, не стал. Молодая пара, выбравшаяся на прогулку в выходной день, для сторонних глаз выглядела куда менее подозрительно, чем два человека, шагающие по отдельности — то ли коллеги, то ли просто друзья… По случаю очередной суперсекретной вылазки я приобрел легкие светлые брюки, футболку с гербом Петербурга и очки, закрывающие чуть ли не половину лица. Свободная жилетка с дюжиной карманов и копеечная барсетка из поддельной кожи дополняли образ, и я как будто неплохо мимикрировал под неуклюжего провинциала, явившегося из какой-нибудь южной губернии проведать столицу.
Немного картину портила только Оля, которой зачем-то понадобилось нарядиться в брендовые вещи. Одни только туфли на шпильках наверняка стоили раз этак в сто дороже всего моего гардероба. А короткий сарафан, хоть и выглядел поскромнее позавчерашнего бессовестного мини, все же притягивал куда больше внимания, чем мне бы хотелось. Шагая под руку с Олей от Иоанновских ворот к внутренним — Петровским — я то и дело ловил пристальные мужские. Похоже, такому роскошному «улову» завидовали все — от пятиклассников до патрульных гвардейцев. И последние наверняка еще и гадали про себя, как неуклюжий худой пацан смог закадрить такую красотку.
Радовало одно — меня уж точно никто не разглядывал. От слова совсем.
— Тебе так неприятно? — усмехнулась Оля, коснувшись щекой моего плеча. — После всего, что между нами было? Или просто ревнуешь?
Мне стоило просто-напросто не обращать внимания на этот нелепый мини-спектакль. Просто продолжать идти, глазея по сторонам. Может, даже достать из чехла на поясе телефон и сделать несколько фото — благо, декорации вокруг не только позволяли, но и в каком-то смысле даже требовали. И уж точно не подыгрывать Оле, поддавшись на весьма топорную провокацию.
Мне стоило… Но вместо этого я остановился и, развернувшись, схватил ее за голые плечи.
— Послушай меня, — тихо прорычал я сквозь зубы. — Прекрати это сейчас же. Я понятия не имею, на что ты рассчитываешь, но…
— Я просто хочу помочь.
Всю игру как ветром сдуло. Глаза Оли скрывались за изящными овальными стеклами очков, однако я почему-то знал, что в них не осталось ни следа веселья. Теперь на меня смотрела не наглая и хитрая шпионка, а самая обычная женщина, усталая и встревоженная.
— Хочу помочь, — едва слышно повторила она. — Тебе. Елизавете. И своей стране.
— Это больше не твоя страна. — Я стиснул пальцы, впиваясь подушечками в податливую мягкую кожу. — И чтобы между нами больше не было никаких секретов и недомолвок, предупреждаю сразу: как только эта история закончится, ты ответишь за все. Может быть, успеешь удрать во Францию — с супругом или без него. Но рано или поздно я тебя найду. Сам, лично — и тогда тебя не спасет ни гражданство Третьей Республики, ни титул, ни парочка орущих маркизов в коляске, ни даже указ об амнистии, подписанный лично Елизаветой. Ты меня поняла?
Мне даже не пришлось освобождать Дар — слова и сами по себе оказались достаточно убедительными. Оля отпрянула, поджала губы — и тут же обмякла в моих руках, будто разом лишившись всех сил.
Видимо, оттого, что сделка, от которой она уже не имела никакой возможности отказаться, оказалась не такой уж и выгодной. А брак с капитаном французской разведки — вовсе не тем надежным Щитом, который может закрыть от любых невзгод и неприятностей. На мгновение мне даже стало жалко ее сиятельство маркизу.
Но прощать предателей не в моих правилах.
— Что ж… — проговорила Оля одними губами. — По крайней мере это честно.
— Разумеется. А теперь, раз уж мы покончили с формальностями — самое время снова изображать сладкую парочку. — Я улыбнулся и даже заставил себя коснуться губами воздуха около Олиной щеки. — Или те господа непременно поинтересуются, все ли у нас в порядке.
Парочка флотских офицеров в белоснежных кителях с кортиками на боку уже минуты две как заметили неладное, и уже успел неторопливо направиться в нашу сторону — видимо, чтобы уточнить, не слишком ли докучает сударыне назойливый провинциал с барсеткой. Но стоило нам с Олей снова обняться и зашагать дальше, как их благородия тут же потеряли всякий интерес. Честь прекрасной дамы, очевидно, более в защите не нуждалась, а сверх меры лезть в чужие дела не рекомендовали ни правила этикета, ни уж тем более устав.
— Далеко нам еще? — поинтересовался я, когда мы свернули направо после длинного одноэтажного здания, когда ты бывшего артиллерийским цейхгаузом.
— Имейте терпение, господин прапорщик. Мы уже почти пришли.
Я думал, что мы пройдем дальше, но Оля вдруг свернула к ограде, окружавшей Петропавловский собор. Точнее, к той его части, где примерно с начала двадцатого века хоронили некоронованных особ императорской крови — Великокняжеской усыпальнице.
— Идем навестить мою родню по матери?.. — пробормотал я, с изрядым сомнением разглядывая небольшое здание с куполом и золоченым крестом наверху.
— Вроде того. — Оля снова потянула меня за руку и ловко скользнула через полуоткрытую калитку.
Судя по обилию мешков с цементом за оградой и табличке на двери, в здании полным ходом шла работа, и посещение его туристами явно не предполагалось.
— Закрыто на реставрацию, — прочитал я вполголоса. И на всякий случай принялся оглядываться по сторонам. — А если внутри кто-то есть?
— И что же они нам сделают, интересно? Попросят уйти? — усмехнулась Оля, решительно шагая к двери. — Смелее, господин прапорщик. Просто делай вид, что все так и задумано.
Ходить с каменным выражением лица я определенно умел не хуже нее, но, к счастью, это и не пригодилось: дверь оказалась не заперта, а в самой усыпальнице никого не было. Господа реставраторы то ли отправились на обед, то ли предпочли работе сонное лежание на газоне за стенами крепости. А местный комендант не удосужился даже выставить караул — видимо, посчитал, что посягать на культурное наследие Империи в виде захоронений членов императорского дома некому и незачем.
Бардак.
— Вот сюда. — Оля, прошла мимо двух мраморных саркофагов с чугунными оградками вокруг и остановилась у третьей. — Великая княжна Александра, дочь Николая Первого и его супруги…
— Александры Федоровны. В девичестве — принцессы Фридерики Луизы Шарлоты Вильгельмины Прусской, — проворчал я. — Представь себе, я знаю родословную императоров Всероссийских. Правда, пока никак не соображу, какое это все отношение имеет к…
— Самое прямое. — Оля просунула руку между прутьями решетки и коснулась мрамора. — Смотри.
Что-то щелкнуло, и крышка саркофага — здоровенный кусок мрамора весом килограмм этак в триста — натужно засрипев, отъехала в сторону. Я сделал несколько шагов и, заглянув внутрь, увидел…
Вовсе не тело ее императорского высочества Александры Федоровны — то есть, то, что от него могло бы остаться спустя полтора с лишним века с момента погребения. Точнее, никакого тела в саркофаге не было вовсе — вместо него моему взору предстала узкая прямоугольная шахта с лестницей. Покрытые ржавчиной ступеньки круто уходили вниз, в темноту, из которой отчетливо повеяло сыростью.
— Что там? — принюхался я. — Канализация?
— Кое-что покруче. — Оля обернулась ко мне и покачала головой. — Подземный ход длиной около километра, который ведет прямиком в…
— Зимний дворец⁈
Нет. Невозможно. Допустим, кто-то смог зарыться в грунт прямо под Петропавловским собором и даже отгрохать там, внизу несколько помещений. И потом соединить их кокоридорами, дотянувшись куда-нибудь до дальних бастионов или — чем черт не шутит? — даже до арсенала на том берегу Кронверкского пролива.
Но прокопать пять с лишним сотен метров под Невой, да еще и чуть ли в самом широком месте?..
— Ну… возможно, в восемнадцатом веке стоители были пограмотнее, чем нынешние? — усмехнулась Оля, заметив мои сомнения. — Поговаривают, тоннель прорыли еще при Екатерине Великой. И именно таким образом ее любовники попадали в императорские покои.
— Ты хоть понимаешь, как это звучит? — Я еще раз зягляну в сырую темноту, склонившись над ступеньками. — В самый раз для голливудского блокбастера. Или какой-нибудь второсортной книжицы.
— Не хочешь — не верь. — Оля пожала плечами. — Но у тебя вряд ли будет другой способ попасть в самое охраняемое место в Империи, да еще и не подняв при этом шум на весь Петербург… Так что думай сам.
Я уже думал. Можно довериться той, кто приложил свою изящную ручку к гибели моей семьи — и чьего дедушку я лично отправил на тот свет. Рискнуть — и, если повезет, все-таки встретиться с Елизаветой с глазу на глаз и хотя бы попытаться разобраться, что, черт возьми, происходит. Или…
Нет, никаких «или» мне, пожалуй что, не нужно.
— Ладно. — Я махнул рукой. — Рассказывай. — И, желательно, начни с того, откуда ты вообще знаешь про этот ход.