Чумная палочка не единственный Особо Опасный Паразит Простейших. Возбудители лепры (микобактерии лепры и лепроматоза) могут паразитировать внутри амеб рода Acanthamoeba, которые живут в почве, пресной воде и болотных мхах. Кстати говоря, если раньше природным резервуаром лепры считались больные люди и носители, то сейчас эта неблаговидная роль перешла к простейшим.
Среди вирусных заболеваний есть большая группа так называемых геморрагических лихорадок, к которым, в частности, относятся желтая лихорадка, лихорадка денге, лихорадка Эбола, лихорадка долины Рифт и др. (название обычно дается по месту первого обнаружения заболевания). С лихорадкой все ясно, а вот слово «гемморагическая» несведущему человеку непонятно. Так и напрашиваются ассоциации с геморроем. И совершенно обоснованно, надо сказать, напрашиваются, потому что геморрагия переводится с греческого как кровотечение. Для гемморагических лихорадок характерны такие симптомы, как высокая температура и нарушение свертываемости крови, проявляющееся сыпью на теле и кровотечениями. Летальность[25] при различных лихорадках разная, но всегда высокая. Самой смертоносной на сегодняшний день считается лихорадка Эбола, убивающая до 9 человек из 10 заболевших. И если у лихорадки денге с первичным природным резервуаром есть какая-то ясность – то ли обезьяны, то ли обезьяны в компании с летучими мышами, то природный резервуар лихорадки Эбола ученые не могут установить с 1976 года, то есть уже 40 с лишним лет. Несмотря на активные поиски…
В случае с лихорадкой Эбола, получившей свое название от одной из заирских рек, установление природного резервуара носит не только научное, но и политическое значение. Если у какой-то смертоносной инфекции, могущей вызывать эпидемии (а именно такой является лихорадка Эбола), не удается быстро установить природный резервуар, то сразу же появляются конспирологические версии, «убедительно» объясняющие миру, что это заболевание является не природным, а рукотворным. Возбудитель выведен в секретных лабораториях (Пентагона, Кремля, Моссада, колумбийской наркомафии – можно вставить сюда все, что угодно), для того чтобы уничтожить определенную группу людей. В случае с вирусом Эбола – африканцев, живущих в Западной и Центральной Африке, регионах, богатых полезными ископаемыми. Когда вирус убьет местное население, транснациональные корпорации при помощи военных приберут к рукам все эти природные богатства… Делайте выводы.
Да, делайте выводы, но не упускайте из внимания и то, что вирус Эбола с одинаковым успехом поражает представителей разных рас, а не только африканцев. Но природный резервуар этого зловредного вируса найти все же нужно. Глядишь, и получится извести его начисто.
Как вы думаете, может ли микроорганизм поменять свой природный резервуар (по-научному это называется смещением резервуара)?
Разумеется, может. Если антилопы или, скажем, куропатки, способны мигрировать из одного района в другой при изменении условий обитания в худшую сторону, то почему бы вирусам или бактериям не делать того же? Если микроб лишается одного резервуара, то пытается (при возможности) подыскать себе другой, чтобы не повторить печальную судьбу вируса натуральной оспы. Например, массовая вакцинация домашних собак, а также кошек и сельскохозяйственных животных от бешенства привела к смещению природного резервуара вируса этого заболевания на диких плотоядных животных: волков, лисиц, енотовидных собак, шакалов, песцов, мангустов, скунсов, летучих мышей. Если микробу есть куда перейти, он туда непременно перейдет, можете не сомневаться.
Природным резервуаром холеры традиционно считались (и продолжают считаться официально) больные и носители холерного вибриона. Не вызывает особого удивления появление холеры в портовых городах, туристических центрах или мегаполисах, то есть в местах большой проходимости. Среди множества приезжих вполне может оказаться кто-то из эндемичного[26] «холерного» региона. Но как можно объяснить обнаружение холерного вибриона в различных водоемах нашей страны, которые никак нельзя отнести к местам большой проходимости? Туристов нет, круглый год живут только местные, а во второй половине июля и в августе в водоемах обнаруживается холерный вибрион… Вспомните то, что было сказано выше о способности холерных вибрионов вступать в симбиоз с зоопланктоном и рядом других обитателей водоемов. Явно настало время пересмотреть взгляды на природный резервуар холеры. На самом деле он находится в водной среде, а не в человеческом организме. Согласно наиболее убедительной гипотезе, у холерных вибрионов в водной экологической системе существуют не одна, а две экологические ниши: часть вибрионов обитает непосредственно в воде, а другая паразитирует в различных водных организмах. Множество симбиотических связей холерных вибрионов с простейшими, ракообразными, моллюсками и рыбами обеспечивает им стабильное сохранение вида в водной среде.
Интересная деталь: лабораторное культивирование амеб вида неглерия Фоулера и некоторых представителей рода акантамеб совместно с холерными вибрионами показало, что вибрионы после поглощения их амебами способны активно размножаться внутри своих хозяев и сохранять жизнеспособность при образовании амебами цист[27]. Представьте, как хорошо вибрионам находиться внутри клетки, защищенной дополнительной оболочкой. Есть надежная защита, есть удобная квартира, есть запас питания – ну чего еще можно желать?
Природные резервуары возбудителей инфекционных заболеваний подразделяются на четыре вида:
1) почвенный;
2) водный;
3) техногенный;
4) наземный.
В почве можно найти практически все роды бактерий, к которым относятся возбудители инфекционных заболеваний человека и животных. Напрашивается во-прос: как возбудитель заболевания попадает из почвы в организмы наземных животных? Конечно же, с растениями, ведь именно они связывают почву с наземным миром. Вот, к слову будь сказано, наглядная иллюстрация того, что в биологии далеко не каждый метод решения проблемы может быть приемлемым. Можно ликвидировать почвенный природный резервуар какой-либо болезни путем уничтожения всей растительности на данной территории. В чем-чем, а в уничтожении растительности человечество достигло высокого мастерства. Но не окажется ли такая победа пирровой победой[28]?
Водный резервуар в тех климатических поясах, где водоемы зимой не покрываются ледяной коркой, является более благоприятным для обитания микроорганизмов, нежели почвенный. Микроорганизмы вступают в симбиоз не только с живущими в воде животными, но и с растениями. Например, существуют гипотезы, согласно которым первичными природными резервуарами вибриона Эль-Тор является водный гиацинт или ряска.
С наземными резервуарами все ясно – это обитатели земной поверхности, начиная с блохи и заканчивая человеком. Но что такое техногенный природный резервуар? Воображение сразу же рисует секретные лаборатории, в которых ученые выводят смертоносные вирусы… Да, бактериологическое оружие существует и от этого факта никуда не деться, но техногенными резервуарами возбудителей инфекционных заболеваний называют экологические ниши, созданные в результате деятельности человека. Склады, водопровод и канализация, системы вентиляции и кондиционирования воздуха, медицин-ские учреждения, собирающие микробов со всей обслуживаемой территории – все это техногенные резервуары. Разумеется, все они являются вторичными, поскольку получают возбудителей инфекций из природных резервуаров, но их эпидемиологическое значение точно такое же, как и у природных резервуаров, ведь многие люди контактируют только с техногенными очагами инфекций.
Классическим примером инфекции, пришедшей к людям из техногенного резервуара, является легионеллез, или болезнь легионеров, острое инфекционное заболевание, вызываемое различными видами микроорганизмов, относящихся к биологическому роду Legionella. В природе эти микробы обитают в водоемах, населенных водорослями. С водорослями и обитающими в воде простейшими, в первую очередь с амебами, у легионелл сложились такие же теплые отношения, что и у холерных вибрионов.
Название заболевания и его возбудителя связано со вспышкой в Филадельфии в июле 1976 года тяжелого заболевания дыхательной системы, напоминавшего пневмонию. Заболевшие оказались участниками съезда Американского легиона[29], который ежегодно проходил в Филадельфии. Всего заболел 221 человек, из которых умерло 34.
О чем можно подумать в первую очередь, когда массово заболевают участники какого-то собрания, но при этом болезнь от них никому не передается (легионеллез относится к малозаразительным инфекциям)? Разумеется, об отравлении. Картину, похожую на клинику легионеллеза, можно наблюдать при отравлениях различными токсичными веществами, но ни одно из подозреваемых в отравлении веществ не было обнаружено в организмах умерших легионеров. Версия с гриппом тоже не нашла подтверждения. И только в начале 1977 года из фрагмента легочной ткани одного из умерших была высеяна бактерия, которую в память о ее жертвах назвали Легионелла пнеумофила (в дословном переводе – легионелла, испытывающая склонность к легким). Выяснилось, что вспышку заболевания вызвали колонии легионелл, обитавшие в вентиляционной системе, которая была установлена в гостинице, где остановились участники съезда. Конкретно легионеллы жили в воде, используемой для увлажнения воздуха в системе. Они поступали в помещения в виде аэрозоли и попадали в легкие вместе с вдыхаемым воздухом. Надо сказать, что такой способ заражения является самым эффективным. Из природного водного очага легионеллы так легко попасть в дыхательную систему не могут. В отношении распространения легионеллеза техногенный очаг оказался на порядок результативнее природного.