Почему Аркадиус настоял, чтобы он поехал с Ройсом? Зачем сказал, что таково было последнее желание отца? Вряд ли дело в книге. Ройс не раз с пеной у рта кричал, что в одиночку ему удобнее и он справится быстрее. И Адриан, как бы ему ни хотелось доказать обратное, вынужден был с этим согласиться. Он солдат, а не вор. Вот если бы им предстояло штурмовать башню, его военный опыт вполне мог бы пригодиться, но в данной ситуации Адриан не понимал, зачем ему ехать. Он чувствовал себя мертвым грузом, и человек, который его тащил, на дух его не выносил, что всегда обещало веселенькое путешествие.
Ройс съехал с дороги, направив лошадь мимо камней и кустарников, поднялся на холм и спустился с другой стороны. Они оказались в укромном месте, где их нельзя было заметить с дороги. Там, возле нескольких густых кустов, Ройс спешился и привязал лошадь. Затем, подыскав подходящее место, расстелил на траве одеяло и лег. За всеми этими действиями Адриан наблюдал, оставаясь в седле.
– Я так понял, мы разбиваем здесь лагерь, верно? – поинтересовался он.
Ройс промолчал, по-прежнему отказываясь замечать спутника.
– Ты мог бы сказать: «Мы проведем здесь остаток ночи», – возмутился Адриан. – Нет, постой-ка, для тебя это слишком длинно! Лучше так: «Спим здесь». Всего два слова. Даже ты можешь это осилить, правда? Я же знаю, ты умеешь говорить. В кабинете у Аркадиуса ты много чего наговорил. Не мог удержаться, целую речь произнес! А сообщить, что мы останавливаемся на ночлег, выше твоих сил!
Адриан спешился и начал разгружать Танцорку.
– Сколько мы ехали? – Он замолчал, глядя на луну. – Часов пять, шесть, должно быть? Ни слова, черт подери! Может, мне самому с собой поговорить? «Тебе не кажется, что похолодало, Адриан? Луна похожа на коготь, не так ли, Адриан? Вон то дерево напоминает жуткого медведя, не правда ли, Адриан?» Молчишь? Кстати, если ты не заметил, по дороге на меня напал ястреб, а еще гном верхом на свинье, который стрелял в меня из рогатки яйцами. Он вышиб меня из седла, и я, наверное, целых полчаса боролся с гномом, ястребом и свиньей. Гном все время метал яйца мне в лицо, а чертова свинья пригвоздила меня к земле и слизывала их. Потом ястреб превратился в мотылька и упорхнул на свет луны. – Ройс повернулся на бок, так и не сняв капюшон. – Что ж… хвала Марибору и Новрону, что мне сейчас не понадобилась твоя помощь.
– Тебе и в конюшне не требовалась моя помощь, – буркнул Ройс.
– Оно говорит! – воскликнул Адриан. Выбрав место по другую сторону от лошадей, он разложил на земле защитное покрытие и расстелил сверху одеяло. – Но я тебя уже поблагодарил.
– Меня тронула твоя искренняя благодарность.
– Тебе не обязательно было ранить этого парня. И вовсе не обязательно было убивать тех людей на барже. Мог бы просто сказать мне, кто ты, кто они и что они задумали.
– У тебя свои методы, у меня свои. Твои не произвели на меня особого впечатления. Мои всегда срабатывают.
– Ну, тогда, конечно, продолжай в том же духе. Может, тебе повезет, и ты вернешься в тюрьму. Я слышал, там полно тех, кто думает так же, как ты.
– Передай червям от меня привет, – сказал Ройс.
– Червям?
– Те, кто рассуждает, как ты, рано или поздно оказываются в могиле.
– Не все. Только везучие. Для этого нужен кто-то, кто тебя похоронит. Ты знаешь кого-нибудь, кто это сделает?
– Если я мертв, то какая мне разница? А если жив, то лучше бы яма оказалась очень глубокая.
– У тебя есть друзья?
– Один.
– Аркадиус?
– Нет.
– Где этот друг?
– Понятия не имею.
– Когда ты его видел в последний раз?
– Когда он повесил на меня вину за убийство и отправил в тюрьму.
– По-моему, ты не понимаешь значения слова «друг».
– А мне кажется, ты живешь в сказочном мире, где значение слов никогда не меняется. Грамоту знаешь?
– Отец обучил.
– Отлично. Ты когда-нибудь замечал, что слова «друг» и «враг» различаются только двумя буквами? Возможно, это совпадение, а может, и нет.
– Ты оптимист, этого у тебя не отнять. – Адриан набросил на себя второе одеяло и лег на бок, повернувшись к Ройсу спиной.
– Хоть что-то у тебя осталось? – вдруг спросил Ройс.
– Что осталось?
– Ну… от этих яиц. Если осталось, можно утром приготовить завтрак.
Адриан озадаченно помолчал, но потом до него дошло, и он едва не рассмеялся.
На второй день Ройс и Адриан снова ехали молча, однако теперь это не так тяготило Адриана. Шутка про яйца немного разрядила гнетущую атмосферу – может, Ройс все-таки человек. Адриан и сам не любил болтать. Просто ему казалось, что разговор, оборвавшийся на полуслове, когда они бежали из Шеридана, следовало бы довести до конца, и упорное молчание Ройса мучило его, как загноившаяся под кожей заноза. Разумеется, эта заноза все еще никуда не делась, но вошла так глубоко, что надо было просто подождать, пока она сама не выйдет. Что ж, бывали ситуации и похуже, а эта продлится всего пару дней. Во всяком случае, так ему обещал Аркадиус.
Последние несколько миль Адриан неотрывно смотрел на то, что казалось ему игрой воображения, как дерево-медведь, только оно было гораздо дальше и значительно больше. Одна вертикальная линия, подобная огромному столбу, торчащему из горизонта. С каждым часом столб становился все больше. Когда в полдень они сделали остановку, чтобы перекусить, столб уже приобрел ясные очертания башни, но до нее еще было много миль.
– Это она, да? – спросил Адриан.
Ройс стоял на коленях, роясь в холщовом мешке. Он поднял голову, и Адриан кивнул в сторону горизонта.
– Башня? Ага. Еще около дня пути.
Адриан уставился на нее. На таком расстоянии все было окутано синеватой дымкой, и гигантское сооружение приглушенного, словно выцветшего, голубоватого оттенка сливалось с небом. Башня стояла на вершине огромного холма посреди равнины.
«Идеальное место для размещения войска», – подумал Адриан.
Он представил шеренги пехотинцев, выстроившиеся в чистом поле. Конницу, разъезжавшуюся широкими дугами. Многочисленные легионы могли здесь маневрировать без труда; скорее всего, так и было когда-то. Башня высилась над руинами – единственный уцелевший фрагмент более крупного строения. Когда-то это был настоящий исполин. Адриан почти видел ее, огромную крепость на холме, обращенную к широкой равнине. Последняя битва войны оставила на этой земле глубокие шрамы, и велась она вокруг холма и замка, который когда-то венчал ее.
Адриан сел на траву, опершись спиной о камень, и открыл мешок с провизией, на дне которого лежало много яблок. В это время года всегда был богатый урожай, и стоили они очень дешево. В Калисе яблок не было, и Адриан, соскучившийся по ним, купил сразу полдюжины. Откусив кусок яблока, он выудил к нему ломоть сыра.
– На чем это ты спал прошлой ночью? – спросил Ройс.
Адриан хотел было ответить: «На земле», – но потом понял, что он имеет в виду.
– На просмоленной парусине. В Гур Эм везде страшная сырость. Ложишься на одеяло, а оно тут же промокает до нитки. Смола не пропускает воду. Здесь, конечно, не джунгли, но я помню, что от росы постель все равно становится мокрой.
Ройс одобрительно кивнул.
– Интересно. Я об этом не подумал. Хорошая мысль. В армии научили?
– Нет, – Адриан пожал плечами. – Просто надоело спать в луже. Однажды в порту я увидел, как моряк покрывал смолой свою шляпу. Сказал, что делает ее водонепроницаемой. Это и подало мне идею.
– Умно, – сказал Ройс не без нотки удивления в голосе, глядя на Адриана прищуренными глазами.
– Если хочешь, могу тебе такую же сделать. Надо только найти парусину и где-то достать смолы.
– Ничего. Обойдусь.
– Да это просто, только нужно правильно все рассчитать. Если смолы слишком мало, вода все равно пройдет. Если слишком много, то потрескается, когда свернешь парусину, влага проникнет сквозь трещины и…
– Мне и так хорошо.
– Да нет, правда, я могу тебе показать…
– Мне не нужна твоя помощь, – прорычал Ройс, снова натягивая капюшон, хотя большую часть дня держал его откинутым.
Больше они не разговаривали. Закончив трапезу, они снова сели на лошадей и двинулись дальше.
По небу плыли огромные серые тучи. На западе лил сильный дождь, но он обошел их стороной. Оглянувшись назад, Адриан понял то, что Танцорка ощущала на себе уже давно: они постепенно поднимались вверх. Здесь была потрясающая видимость. Он не помнил, чтобы когда-либо видел так далеко. Леса казались маленькими кустиками, а горы, еще вчера выглядевшие такими мрачными и внушительными, сделались крошечными холмиками. Башня продолжала расти. Прежде безликая, колонна утратила свой голубоватый оттенок и приобрела более четкие очертания. Она оказалась сложена из блоков. Зубчатые стены с бойницами, сделанные из другого камня, яркого, словно известняк – может, из мрамора, – огибали вершину. Скорее всего, некогда все сооружение целиком было облицовано белым камнем – возможно, даже весь замок, – но этот красивый материал наверняка растащили грабители. Нечто подобное Адриан видел в Старом Калисе. Разрушенные великие крепости, некогда грандиозные здания, по кусочкам разобранные для того, чтобы построить загоны для овец. Камень сохранился только на верхушке, куда было не добраться. Какими бы красивыми ни были эти белые плиты, они не стоили того, чтобы из-за них проститься с жизнью. Результат получился впечатляющим: серая башня в белой… короне.
Адриан тихо рассмеялся.
Ройс повернулся и посмотрел на него.
– Коронная башня, – сказал Адриан, указывая на нее. – Теперь понял.
Ройс закатил глаза.
Деревушка Ибертон примостилась на берегу продолговатого озера, исчезавшего в желтеющей траве у подножия холма. У пирсов, вгрызавшихся в воду, словно редкие зубы, покачивались на волнах десятки лодок. Дома здесь были небольшие, изящные, сложенные из камня, покрытого штукатуркой. Из каждой печной трубы поднимался дым, повсюду раскинулись огороды, полные спелых овощей. По пирсам бегали дети, за которыми, играя, носились две черные собаки. Адриану, почти два дня слышавшему только вой ветра, их смех показался музыкой.