Гвен легла лицом вниз, чтобы заглушить слезы.
– Уходи.
Он сел рядом и положил ладонь ей на спину. Она была в простом льняном платье. Его рука чувствовала грубую материю, и он провел большим пальцем взад-вперед, нежно поглаживая. Он чувствовал себя глупо. Он хотел помочь, но не умел утешать. Он ощущал, как дрожит ее тело, и пока его левая рука мягко ласкала ее спину, правая сжалась в кулак, крепко, до боли.
– Прости, – сказала Гвен хриплым от слез голосом. – Я не хотела, чтобы ты видел меня такой.
– Может, и так, – ответил Ройс. – Но на самом деле ты прогнала меня по другой причине.
Она чуть повернулась и блеснула на него удивленным мокрым глазом.
– Ты снова меня защищаешь. Боишься, что я сделаю что-то глупое, и меня убьют.
– Я ошибаюсь?
– Да. Я не собираюсь позволить себя убить.
– Но собираешься сделать что-то.
– Расскажи, что произошло.
Гвен вытерла лицо здоровой рукой.
– Их было человек десять, не меньше. Шерифы и, кажется, замковая стража. Я не знаю все формы. Они хотели выяснить, где Роза. Я сказала, что она отправилась в замок – ее пригласили на праздник. Похоже, его превосходительство считал, что она вернулась назад, только она не вернулась. Никто из нас не видел ее всю ночь. Она до сих пор не появилась. Полагаю, лорд Эксетер мне не поверил. – Гвен помедлила. Коснулась губ кончиками пальцев. – Диксон пытался их остановить. Они… Он так и не пришел в себя. Не знаю, выживет ли он. – Она снова уткнулась лицом в подушку. – Ты должен уйти. Покинуть город, уехать подальше от Меленгара. Возвращайся туда, откуда пришел, и забудь обо мне. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Это я должна позаботиться о твоей безопасности. Я должна… Если ты останешься, тебя убьют, а я лучше умру, чем допущу это.
Желудок Ройса сжался, дыхание прервалось, кровь прилила к лицу, и он покрылся потом. «Она едва меня знает». Он стиснул кулак еще крепче. Рука, которой он касался Гвен, начала дрожать, и он убрал ее.
– Не тревожься обо мне.
Она повернулась к нему. Ее глаза, всегда темные, припухли, под ними появились синяки. Гвен бы не стала прятаться под шарфом, но это был ее голос, тот, что Ройс услышал в темноте, тот, что однажды спас его.
– Нет, Ройс. Ты не понимаешь. Он слишком могуществен.
– Ты меня недооцениваешь.
– Он верховный констебль. У него целая армия шерифов и их помощников, и он кузен короля, у которого есть настоящая армия. Я не хочу, чтобы тебя избили, как Диксона. Не хочу, чтобы ты умер.
– Гвен, я не привык доверять людям. Это мне не свойственно. Ты нашла нас на улице, окровавленных и полумертвых, но не задала ни одного вопроса, только спросила мое имя. Большинство людей задали бы не один вопрос, а двадцать пять. И я ничего не объяснил. Не рассказал про себя, про свое прошлое.
– Ты собираешься рассказать мне об этом сейчас?
– Нет. Я собираюсь показать тебе.
Глава десятаяЩеголь и тролль
«Гадкая голова» ничуть не изменилась, разве что, на взгляд Адриана, у стойки стало еще меньше посетителей, а на полу – еще больше сухих листьев. Как он и ожидал, Альберта нигде не было видно, однако за столом, который они выбрали в прошлый раз, сидел щеголь-аристократ, вытиравший нос кружевным платочком и потягивавший сидр. Лишь когда он встал и помахал рукой, Ройс и Адриан догадались, что именно этого человека они спасли из хлева рядом с Колнорой.
Виконт Альберт Уинслоу преобразился.
Борода исчезла, длинные волосы были вымыты, расчесаны, припудрены и перехвачены черной бархатной лентой. Ройс и Адриан впервые увидели его лицо: розовое и худое, с заостренными скулами и привлекательным подбородком. Сам не зная почему, Адриан только сейчас заметил, что у Альберта потрясающие голубые глаза. Виконт сменил грязную ночную сорочку на золотой дублет с высоким накрахмаленным воротником и мерцающей шелковой отделкой. Снизу выглядывала новая кружевная рубашка с оборками и вышитыми обшлагами. Довершали наряд темные штаны и туфли с латунными пряжками, а на столе лежала роскошная широкополая шляпа с пером.
– Добро пожаловать, джентльмены, – сказал Альберт, поправляя манжеты.
– Я не давал тебе столько денег. – Ройс нахмурился.
– Нет. Того, что ты дал, было недостаточно. Очевидно, ты понятия не имеешь, как дорого быть аристократом.
– Тогда как ты все это провернул?
– Кредит.
– Кредит?
– Да. Это когда обещаешь заплатить потом за то, что хочешь получить сейчас.
Ройс закатил глаза.
– Я знаю, что такое кредит. Просто не могу поверить, что они согласились.
– Первый цирюльник отказался. Я отправился к тому, что подешевле, и мои усилия были вознаграждены несколькими порезами.
– Первый цирюльник?
– О да. И первый портной. Я заглянул в магазин подержанной одежды в Купеческом квартале и приобрел отвратительно поношенный дублет. От него воняло рыбой. Я также приобрел поношенные туфли, рваную, грязную рубашку – к счастью, дублет скрыл самые жуткие места – и брюки. Облачившись подобным образом и приведя себя в порядок, насколько позволили твои деньги, я направился в самые дорогие магазины на Дворянской площади. Там я представился изнуренным путешествием виконтом Уинслоу, который прибыл в город на предстоящее торжество в замке и отчаянно нуждался в новом наряде. Таким образом я получил новую одежду и посетил парикмахера, и все в кредит.
– И тебе это сошло с рук?
– У аристократов есть привилегии.
– И сколько привилегий ты потратил? – В голосе Ройса изумление мешалось со злостью, но в итоге сменилось нормальным, сдержанным гневом.
Альберт хмыкнул, подсчитывая.
– Не больше тринадцати золотых тенентов.
– Тринадцати! – Ройс ударил кулаком по столу, заставив виконта и свечу подпрыгнуть.
Альберт отпрянул, вскинув руки.
– Одежда была очень дешевой. Я знаю баронов, которые тратят двадцать пять, даже тридцать на один камзол, и я не мог торговаться и одновременно выглядеть богатым аристократом, который непременно заплатит позже.
Ройс выдохнул и рухнул на стул. Тот покачнулся.
– Должно быть, ты удивишься, но у нас нет тринадцати золотых.
При этих словах Альберт выпрямился, и по его лицу расплылась самоуверенная улыбка.
– Не проблема. У меня есть месяц, чтобы заплатить.
– Месяц? Целый месяц? Ты спятил? Думаю, самый крупный наш с Адрианом заработок составил пять золотых, причем местных, не тенентов. Обычно мы получаем двадцать-тридцать серебряных монет.
– И это неплохие деньги, – вставил Адриан.
– Да… да, неплохие. Но тринадцать золотых!
Ройс схватил стакан с сидром и понюхал.
– Не сброженный, – ухмыльнулся Альберт.
Ройс наклонился к виконту и втянул носом воздух.
– Надеюсь, тебе нравятся эти тряпки, потому что тебя в них повесят, или отправят в долговую тюрьму, или отрежут большие пальцы, или что там делают с благородными, которые не платят долги. Не жди, что мы тебя вытащим.
– Вот еще! Все будет в порядке. Одевшись подобающим образом, я нанес внезапный визит старому другу, лорду Дарефу. Спросил, свободен ли он сегодня вечером, и предложил предаться разложению и чревоугодию…
– Что ты сделал? Ты совсем выжил из ума? – Ройс повернулся к Адриану. – Он свихнулся. Может, это результат слишком быстрого протрезвления.
Адриан был вынужден согласиться. Виконт несся к краю пропасти – радостно и беззаботно.
Альберт потянулся утешить Ройса, который отдернул руку.
– Успокойтесь. Я ведь не идиот. Я прекрасно знал, что он откажется. Он, как и все другие городские аристократы, приглашен на осенний праздник. Это ежегодное торжество в честь урожая, только на этот раз в качестве дополнительного развлечения также отмечают назначение нового канцлера. Не явиться туда значит запятнать свою репутацию. Когда он спросил, почему я не иду, я изобразил неведение и сказал, что только что прибыл в город и не знал о празднике.
– Он пригласил тебя с собой? – спросил Ройс.
Альберт улыбнулся.
– Пригласил. Так что сегодня вечером я буду объедаться олениной и фазаном, пока мой желудок не переполнится. И заодно постараюсь обнаружить тайные слабости и выманить темные, мрачные секреты на священный, пьянящий свет свечей. Потом, как мы договаривались, я невзначай предложу возможное – и определенно заманчивое – решение. Я соблазню их шансом поквитаться с любым соперником безо всякого риска, всего за, скажем, двадцать или пятьдесят золотых тенентов.
– Пятьдесят золотых? Ты спятил.
– Поверьте мне. Я знаю этих людей. Для них золото ничего не значит по сравнению с мигом унижения врага, а иногда и друга. Если вы справитесь с работой, скоро мы будем богаты.
Взгляд Ройса сместился к стойке. Покосившись через плечо, Адриан увидел человека, которому угрожал мечом в Медфордском доме. Опершись о стойку, головорез беседовал с Гру и угрюмо смотрел в их сторону.
– Я заметил, ты не дополнил свой новый наряд мечом, – сказал Ройс. – Или хотя бы небольшим кинжалом с драгоценностями.
– Святой Марибор, нет! – Альберт был потрясен. – Я не сражаюсь.
– Я думал, все аристократы учатся фехтовать. – Ройс посмотрел на Адриана.
– Я тоже.
– Аристократы с хорошими отцами – возможно. Я же провел молодые годы у тетушки в Хаффингтонском поместье. Она ежедневно устраивала приемы, на которых стайка благородных дам обсуждала всевозможные философские вопросы, например, как сильно они ненавидят своих мужей. Я ни разу в жизни не держал в руке меч, зато могу зашнуровать корсет и сделать макияж, как первосортная шлюха.
Адриан с Ройсом усмехнулись. Когда улыбка Ройса внезапно исчезла, Адриану даже не пришлось оборачиваться. Он услышал шаги по деревянному полу.
– Неплохо проводите время, да? – поинтересовался Гру. Он выглядел таким же потрепанным, как и прежде. – Так значит, вы двое – дружки тех девок. Уиллард говорит, вы не дали ему забрать у них сусло. И поколотили Гитти и Брока. Гитти до сих пор не может встать и стонет из-за выбитого переднего зуба.