– Что ты здесь делаешь? – удивился ее отец.
– Я еду в Лондон, – ответила она, удивленная столь же сильно. – А ты, папенька, зачем собрался в город?
Сэр Ганнибал объяснил, что случилось, и его дочь пришла в ярость от того, что его заподозрили в таком мерзком преступлении. Когда баронет закончил рассказ, мисс Тревик многозначительно заметила:
– А я собиралась в Лондон всего лишь для того, чтобы увидеться с Освальдом.
– Так вот почему ты отправилась в столицу, никому ничего не сказав!
– Да. Я знаю: если бы попросила меня отпустить, ты бы не согласился. К тому же я уверена, что Освальд – единственный человек, который мог бы реально помочь нам узнать, кто убил господина Боуринга. Я собираюсь остановиться у тети Лавинии, а затем обратиться к Освальду за помощью.
– Ты должна была мне сказать, Дерика, – вспыхнул баронет.
– Зачем? – поинтересовалась девушка. – Ты бы только начал спорить. Я уже несколько дней собиралась навестить Освальда и знала, что о тебе ходят дурные слухи. Я лишь не ожидала, что они выльются в насилие. Ты не можешь вернуться в Санкт-Эвалдс, пока твое имя не будет очищено!
– И кто же снимет с меня подозрения?
– Господин Освальд Форд. Правда, не бесплатно.
– И какой же будет цена?
– Моя рука, – усмехнулась Дерика, и сэр Ганнибал хмыкнул. Он понимал, что попался в ловушку и сейчас ему нужны были все друзья, которых он сумел бы найти. И все же мысль о том, что его зятем станет никому не известный нищий адвокат, совсем не радовала аристократа.
Глава VIIIСыщик-любитель
Лавиния Куинтон, богатая старая дева, была сестрой матери Дерики. Она недолюбливала сэра Ганнибала, но обожала его дочь и поддерживала замечательные отношения с Освальдом Фордом – во-первых, из-за его внешности и манеры одеваться, а во-вторых, потому что его как жениха Дерики не одобрял баронет. Дерика была очень привязана к тетушке, а та утверждала, что девушка пошла в мать, – это тоже была своеобразная пощечина сэру Ганнибалу.
Жила эта странная дама в тихом уголке на Кенсингтон-сквер. Ее арендная плата была высокой, а соседи благообразными и зажиточными. Жизнь здесь шла размеренно, по часам, и даже в Судный день местные жители явились бы на трубный глас в аккуратных фраках и при манишках. Мисс Куинтон – высокая, стройная и аристократически красивая пожилая женщина – была одной из местных блюстительниц приличий. Ее седые волосы были уложены в прическу времен Марии-Антуанетты, прекрасно сочетавшуюся с ее морщинистым овальным лицом, орлиным носом и тонкими губами. Мисс Лавиния всегда была одета в серое, словно скромная монахиня, и часто посещала Высокую церковь[9] за углом. Обычно она шествовала туда, высоко задрав нос, словно презирая всех и вся; из-за такой ее манеры многие считали мисс Куинтон горделивой и холодной. Она и в самом деле была очень гордой, но вовсе не черствой, и многие бедняки не понаслышке знали, какое у нее доброе сердце и как она щедра, занимаясь благотворительностью. Но при этом Лавиния отличалась острым взглядом и еще более острым языком, а посему в определенных случаях могла оказаться достаточно неприятной особой. Когда она увидела, что Дерика приехала не одна, а с сэром Ганнибалом, то решила, что это как раз такой случай.
– Хм! – протянула мисс Куинтон, тепло поцеловав Дерику, а потом небрежно поприветствовала своего зятя. – Итак, вы здесь. Чему обязана?
– Я просто хотела увидеть вас, тетушка, – ответила Дерика, зная, что мисс Лавиния будет довольна таким ответом.
– Хм! Твой отец снова тебя огорчает?
– Я никогда никого не огорчаю без причин, – сухо заметил баронет.
– Ты всегда найдешь причину, – огрызнулась старушка. – Я вижу, Дерика очень бледна… Хм! Неужели причина тому Освальд Форд? Или… – тут ее взгляд переместился на лицо зятя.
– Я тут ни при чем, – поспешно заверил сэр Тревик.
– Папа ни в чем не виноват, – быстро прошептала девушка. – Не сердитесь на него, он очень волнуется.
– Это из-за убийства господина Боуринга? Хм.
– Что ты об этом знаешь, Лавиния? – тут же спросил ее гость.
– Все, что написано в газетах. Ну, его с нами больше нет, так что и говорить тут не о чем… Хотя, признаюсь, я никогда не любила его.
– Я и не знал, что ты была с ним знакома.
– Я знала его гораздо лучше, чем ты думаешь, Ганнибал. Ты рассказал мне о нем, когда только приехал из Африки, а я устроила так, что мы познакомились и несколько раз побеседовали по душам, когда он приезжал в город.
– Но зачем, во имя всего святого? – озадаченно спросил баронет.
– Ради твоего доброго имени, Ганнибал.
– Моего… доброго… имени?
– Конечно. Как-то ты намекнул, что этот господин Боуринг занимался в Южной Африке не слишком-то респектабельным бизнесом, а ты оказался замешан в его дела. Вот я и решила разузнать, что это за дела и не придется ли мне вытаскивать тебя из неприятностей.
– Не было никакой необходимости говорить с ним, – раздраженно проворчал сэр Тревик. – У нас с Джоном был общий бизнес в Кейптауне, и он со мной некрасиво обошелся. Тем не менее я вполне с ним справлялся. Но если ты в настроении посклочничать, Лавиния, я лучше отправлюсь в отель.
– И потратишь массу денег. Чепуха!
– Теперь деньги не имеют для меня особого значения. Я богат.
– В самом деле? И как же ты разбогател, скажи на милость?
– Мне для этого не пришлось шевельнуть и пальцем. Боуринг оставил мне доход в шестьдесят тысяч в год.
Мисс Куинтон, до того сидевшая с прямой спиной, со вздохом откинулась на спинку кресла.
– Ради всего святого, но почему он так поступил? Ведь у него есть сын?
– Безумный сын, – резко добавила Дерика.
– Ну, – протянул сэр Ганнибал, обдумывая слова госпожи Крент и ее план пустить слух о предстоящей свадьбе Дерики и Моргана. – Он оставил деньги мне, но, можно сказать, под доверительным управлением, с расчетом на то, что моя дочь выйдет замуж за его сына.
– Боже мой! – в ужасе воскликнула Лавиния, посмотрев на девушку. – Неужели ты, Дерика, согласишься выйти замуж за сумасшедшего?
– Этому не бывать, – сердито объявила ее племянница. – Папа, неужели господин Боуринг был прав: ты готов был выдать меня замуж за ненормального?
– Нет конечно. Подобный брак невозможен. Но, поверь, в наших интересах сделать так, чтобы в свете думали, будто вы собираетесь пожениться. Это объяснит, как деньги оказались в моих руках.
Мисс Куинтон внимательно посмотрела на Дерику, а та – на нее.
– Я не понимаю… – протянула пожилая дама.
– Сейчас я не стану ничего объяснять, – устало возразил сэр Тревик и замер, обхватив голову руками. – Однако если ты подождешь, когда придет господин Форд, то тебе все станет ясно.
– Ах, вот как, сэр Ганнибал! Выходит, ты пригласил господина Форда ко мне домой, даже не спросив моего разрешения?
– Нет! Нет! – поспешно вмешалась Дерика, чтобы успокоить старую даму. – Это сделала я.
Ее тетя потерла свой аристократический нос:
– Я бы сочла подобное наглостью, моя дорогая, сделай это кто-то, кроме тебя. Что ж, буду рада видеть господина Форда на ужин. Во сколько он…
– Я послала ему телеграмму со станции, попросив приехать сюда в семь.
– Впрочем, если ты не хочешь нас видеть, Лавиния, – спешно добавил баронет, – я пошлю еще одну телеграмму и приглашу его в отель «Гуэльф», где я намерен остановиться.
Мисс Куинтон всегда была резкой и к тому же не любила сэра Ганнибала, которого считала слабаком. Однако она была гостеприимной хозяйкой, а кроме того, видела, что презираемый ею зять выглядел очень взволнованным.
– Мой дорогой Ганнибал, об отеле и думать забудь, – сказала она более сердечно. – Вы с Дерикой должны остановиться у меня. Это ваш кеб? – Она выглянула в окно, выходящее на тихую площадь. – Ваш багаж там? Я пошлю…
Ее рука легла на кнопку звонка.
– У меня нет багажа, Лавиния, – ответил баронет.
Дама в удивлении опустила руку:
– Нет багажа?
– Да. Я оставил Санкт-Эвалдс в спешке. Ради всего святого, подождем господина Форда! Я не хочу рассказывать свою историю дважды.
Старая дева снова посмотрела на племянницу, но юная леди лишь пожала плечами:
– Я сама теряюсь в догадках, тетушка. Отец не желает ничего рассказывать, пока не увидит Освальда.
– Тогда сменим тему, – предложила мисс Куинтон. – Но ты не сказал мне, Ганнибал: когда вы приехали?
– Мы приехали на ночном поезде, Лавиния, и хотели остановиться в отеле «Гуэльф».
– Почему же вы не пришли сюда сразу? – строго спросила пожилая леди, поднимая лорнет. – Сейчас уже три часа дня.
– Тетушка, – объяснила Дерика, – я хотела отправиться к вам и, будь я одна, приехала бы сюда еще в час. Но отец сказал, что нам не стоит беспокоить вас, а лучше остановиться в отеле. А потом мы отправились по магазинам…
– Вам нужно было сначала заехать ко мне, – безапелляционным тоном заявила пожилая дама.
– И в этом тоже виновата я, – быстро сказала ее племянница. – Как я уже говорила, я отправила Освальду телеграмму со станции. Я не хотела беспокоить вас до вечера.
– Почему же?
– На самом деле во всем виноват я, – вмешался сэр Тревик. – Мне пришлось обратиться к врачу.
– Тогда рассказ про магазины – ложь?
– Нет, мы действительно делали покупки, тетя.
– И зачем же тебе, Ганнибал, понадобился доктор?
– Я был в легком шоке.
– Каком шоке?
Сэр Ганнибал тяжело вздохнул:
– Ох, Лавиния, да перестань же забрасывать меня вопросами. Я обо всем расскажу, когда придет господин Форд… Что же касается покупок, то я был вынужден уехать в большой спешке, и потому надо было кое-что прикупить.
– И все это в кебе? – продолжала допытываться мисс Куинтон.
– Да.
– Значит, говоря, что багажа у тебя нет, ты тоже лгал?
– Черт! – воскликнул баронет, вскочив с места. Однако мисс Лавиния выглядела скорее изумленной, чем рассерженной.