Молодой человек внимательно посмотрел на гостью:
– Крент принес череп с собой?
– Нет, – прошептала Мария. – Он сказал, что Мертвой головой владел сэр Ганнибал.
Дерика и Освальд переглянулись: неужели это сэр Тревик принес череп в палатку гадалки в день праздника?
– Ничего не понимаю, – проговорил Форд после долгой паузы. – Вы говорите, что этот череп – череп негра – был своего рода предупреждением господину Боурингу о том, что ему грозит смертельная опасность. И он почему-то верил, что если увидит череп в третий раз, то непременно будет убит. – Госпожа Крент согласно кивнула, и адвокат продолжал: – Тогда, как я полагаю, впервые Боуринг увидел череп в Трансваале, как и рассказал мистер Крент, а второй раз здесь…
– Нет, сэр, простите, – перебила его Мария. – Боуринг отправился в Кейптаун на алмазные копи, как и множество других искателей приключений. Иногда он навещал Моргана, который все еще оставался со мной. Однажды он пришел весь бледный, и Самюэль налил ему бренди. А потом муж рассказал мне, что Боуринг во второй раз видел череп, означающий смерть.
– Тогда в третий раз он увидел череп в палатке в саду этого дома, – задумчиво протянул Форд. – И это на самом деле означало его смерть. Но объясните: к чему такие сложности?
Госпожа Крент всплеснула руками:
– Ах, сэр, если бы я могла это объяснить! Это все, что Крент мне сказал. Тогда господин Джон велел ему убираться и дал немного денег. Мой муж снова исчез. Я не видела его лет десять и очень этому рада. Потом сэр Ганнибал уехал в Англию, а за ним и Боуринг вернулся, забрав с собой меня, Дженни и Моргана. Он сказал, что хочет жить неподалеку от сэра Тревика, – тут старуха понизила голос и внимательно оглядела слушателей. – Он привез меня в Грандж и сделал экономкой. Но я думаю, все дело в том, что сэр Ганнибал заставил его остановиться тут, чтобы приглядывать за ним. Доказательств этому у меня нет, лишь догадки, – добавила она, вытирая красное лицо шелковым платочком.
– А как насчет свадьбы? – спросил юрист.
– Ну, дорогие мои, господин Боуринг был человек горячий, любил повышать голос и распускать руки, особенно со мной и Дженни. Раз или два он говорил, что выкинет нас на улицу и оставит помирать с голоду. Тогда-то я и решила, чтобы совладать с ним, выдать дочь за его сына.
– Как вы могли? – возмутилась Дерика. – Вы же видели, что Морган совершенно безумен.
– Не так уж и безумен, да и Дженни его в конце концов полюбила, – легко заметила Мария. – Если бы он действительно был совершенно безумен, священник не обвенчал бы их. Мы вдвоем отлично с ним управляемся, но больше никто, особенно Джон Боуринг. Морган никогда не слушал отца, чем приводил его в ярость.
– Где именно состоялся их брак? – резко спросил Форд.
Экономка достала свидетельство о браке из вместительного кармана.
– Они обвенчались в Лондоне, в церкви Святого Эдвина, – ответила она, протягивая бумагу. – Тут все в порядке. Свадьба была около года назад. Я все ждала случая, когда Боуринг снова начнет разговоры о том, как он выкинет нас на улицу, чтобы сунуть ему под нос эту бумагу, да вот, как видите, не дождалась. Вот, в общем-то, и все, – вздохнула Мария, поднявшись из кресла. – Если хотите, я могу объявить во всеуслышание, что Дженни уже давным-давно стала миссис Боуринг.
– Думаю, это будет не лишним, миссис Крент, – заметил Освальд, взглянув на бумагу, которая, на первый взгляд, была оформлена правильно. – Если вы не против, я оставлю это свидетельство у себя, чтобы проверить подлинность записи в церкви.
– Да, конечно. Убедитесь сами: там все в порядке, – заверила его экономка. – Есть еще какие-нибудь вопросы, мои дорогие?
– Конечно, – сказала Дерика, тоже вставая. – Почему вы обвинили моего отца в убийстве господина Боуринга?
– Ну, видите ли, мисс… – протянула госпожа Крент, покраснев еще сильнее. – Я ведь слышала о том, что покойный увидел Мертвую голову в палатке гадалки. Зная от мужа, что владелец черепа – сэр Ганнибал, я решила, что именно он подложил туда эту ужасную вещь, чтобы напугать Боуринга, а значит, он же его и убил. И потом, я ведь знала, что вашему отцу нужны были деньги, и решила, что он надеется получить состояние господина Боуринга.
– Госпожа Крент, – с серьезным видом заговорил Форд, осторожно опустив свидетельство о браке в карман. – Сэру Ганнибалу не было никакой нужды убивать господина Боуринга. Вы же сами сказали, что у него были документы с поддельными подписями. При желании он мог выкачать из Джона любую сумму.
– Освальд, ты что, тоже обвиняешь моего отца? Считаешь его шантажистом? – тут же взвилась мисс Тревик.
– Нет, моя дорогая. Но если миссис Крент считает его виновным в убийстве, она легко может допустить, что он виновен в более легком преступлении – шантаже.
– Нет, я же не говорю, что убийцей мог быть только сэр Ганнибал! – принялась оправдываться миссис Крент. – Но, согласитесь, эта история с черепом выглядит более чем подозрительно.
– Пожалуй, – согласился Форд. Он проводил гостью до двери. – Я попросил бы вас, госпожа Крент, пока никому не рассказывать о нашем разговоре. До того, как я дам вам знать.
– Не скажу больше никому ни слова, – заверила его гостья. – Все, что мне нужно, – это только деньги.
– Вы получите их, как только господин Граттон составит все бумаги, – заверила ее Дерика. – А пока вы можете сообщить всем, что Морган уже давным-давно женат.
Старая экономка пообещала это сделать и отправилась восвояси, довольная тем, что ее финансовым трудностям пришел конец. Кряхтя, вышла она в холодную дождливую ночь и направилась к экипажу, который привез ее в особняк. На прощанье махнув пухлой ручкой Освальду, она залезла в повозку.
Все это время Мария думала о своем пропавшем муже, содрогаясь от одной мысли о том, что тот может снова появиться у нее на горизонте – теперь, когда она наконец-то уладила все дела.
Непроглядную тьму рассеивал лишь фонарь на повозке, трясущейся по дороге, по обе стороны которой раскинулись вересковые пустоши. В небе не было видно ни одной звезды, дождь яростно хлестал и кучера, и его пассажирку. Но та, казалось, не замечала его, погруженная в воспоминания о прошлом. Она никак не могла выбросить из головы постылое лицо Самюэля Крента.
«Наверное, это потому, что я сейчас много говорила о нем, – решила Мария, когда они уже подъезжали к Гранджу. – Тьфу! Вот уж кого не хотела бы вспомнить снова!»
Когда впереди показались огни домов, пассажирка почувствовала себя много лучше, и образ господина Крента наконец улетучился из ее головы. Услышав звук подъезжающего экипажа, Дженни открыла парадную дверь и поспешила помочь матери выбраться из повозки – кости пожилой женщины ныли от сырости. И тут из теней вышел мужчина. Когда он приблизился и Мария увидела его лицо в свете лампы, она обмерла – это было лицо, которое она последний раз видела лет десять тому назад в Кейптауне.
– Самюэль! – воскликнула она, пошатнувшись от ужаса. – Самюэль Крент!
Но человек, который стоял перед ней, скорее напоминал Иосию Полуина.
Глава ХVМуж и жена
Миссис Крент добралась до крыльца с проворством, не свойственным женщине таких пропорций. Вырвав дверную ручку из рук дочери, она проскочила в дом и попыталась захлопнуть дверь у себя за спиной, но, споткнувшись, упала на пол, словно мешок с тряпьем.
Дверь, однако, не захлопнулась, натолкнувшись на ногу, которую вовремя просунул в щель Самюэль Крент. Через мгновение он уже стоял над своей перепуганной женой, заливавшейся слезами.
– Хороший прием, честное слово! – заметил Крент, он же Полуин. Тон у него был угрожающий, а не заискивающий, каким он говорил в присутствии господина Форда. – Прекрати, Мария, не строй из себя дуру.
– Кто вы? – спросила Дженни, подбегая к матери.
– Я твой отец Самюэль Крент, – объявил мужчина.
– Лжец… Настоящий отец Дженни – господин Уорд, – простонала госпожа Крент.
– Как я понял, теперь ее фамилия Боуринг, – весело объявил Самюэль. – Поднимайся, Мария, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
– Я не могу встать, – пропыхтела старуха, держась пухлой рукой за ушибленный бок.
– Если вы не уйдете, я позову мужчин, и они вышвырнут вас отсюда! – объявила Дженни, пытаясь изобразить на своем милом личике грозное выражение.
– Так-то ты, девочка, приветствуешь отца?
– Вы мне не отец, а я вам не девочка! – сердито ответила ему девушка. – Обращайтесь ко мне уважительно, я миссис Боуринг.
– Ах, миссис Боуринг, – иронично поклонился Крент. – Прошу меня простить. Не будете ли вы так любезны попросить мою жену встать на ноги и перестать корчить из себя дуру?
– Морган! – позвала Дженни, в то время как ее мать продолжала рыдать на полу.
Поскуливая, как побитая собака, из боковой комнаты показался младший Боуринг. Он шел медленно, держась рукой за стену, опустив голову и сгорбившись. Выглядел молодой человек бледным, а губы его были краснее, чем обычно. Он напоминал настоящего вампира из румынских легенд. Его странный, безжизненный взгляд замер на жене, а потом он перевел его на миссис Крент, распростершуюся на полу.
– Хороший сын унаследует деньги Джона Боуринга! – издевательски рассмеялся незваный гость.
Взгляд Моргана переместился на расплывшееся в улыбке лицо этого маленького человечка, и в глазах его блеснуло узнавание.
– Полуин, – проговорил сумасшедший тонким, высоким, словно детский, голоском. – Я видел тебя в Санкт-Эвалдсе. Да, помню. Дженни оставила меня в повозке, когда отправилась в магазин за покупками, а ты подошел и поговорил со мной. Ты просил, чтобы я никому не говорил, что видел тебя.
– Полуин, – повторила Мария, пытаясь подняться на ноги. – Так зовут одного из слуг сэра Ганнибала.
– Совершенно верно, – подтвердил Самюэль-Иосия. – Я действительно тут уже больше шестнадцати месяцев.
– Ты был так близко, а я об этом и не подозревала, – заплакала его жена. – Я бы перебралась на другую сторону океана, если бы знала, что ты где-то поблизости.