Баронет спокойно все выслушал, держа дочь за руку и не прерывая рассказчика почти до самого конца истории, хотя, судя по выражению его лица, он был возмущен. Когда рассказ уже подходил к концу, сэр Тревик не выдержал.
– Вы рассказали достаточно, – объявил он. – Крент – мой враг.
– Вот как! – воскликнула Дерика. – Думаешь, это он убил господина Боуринга?
– Нет, – резко объявил ее отец. – Они с Боурингом сговорились, чтобы уничтожить меня. Есть определенная истина в том, что говорила миссис Крент, как и в истории ее мужа. Полуин – или Крент, называйте его как угодно – настоящий злодей. Он был нашим с Джоном партнером в Африке, но вел себя так отвратительно, что нам пришлось его вышвырнуть. Он вечно устраивал нам неприятности с туземцами.
– А насчет подделанных бумаг – это правда? – поинтересовался Форд.
– Правда. Но я никогда не шантажировал ими Боуринга. Я просто держал их под рукой как гарантию того, что он не попытается мне навредить. Не сказал бы, что я занимался бизнесом с алмазами совершенно честно, но я был не хуже других. Господин Боуринг все знал и время от времени пытался запугать меня, угрожая все рассказать о моих делах жителям Санкт-Эвалдса. Но я пригрозил, что подам на него в суд за подделку моей подписи, если он это сделает. Бумаги… Да, все в мире повторяется, – с горечью произнес сэр Ганнибал. – Да, Джон подделал их в недобрый час, а я завладел ими с помощью Крента. Боуринг и так зарабатывал больше чем достаточно, ему не было резона что-то подделывать, но он все же сделал это, надеясь сорвать еще больший куш. В результате сделка сорвалась, я ничего не получил и остался ни с чем, а Джон превратился в миллионера.
– Но, имея эти бумаги, вы могли получить у него свою долю, – заметил Форд.
– Нет, – возразил сэр Тревик. – Я никогда не опустился бы до шантажа. Я совершил много низких поступков, но не такое.
– Но вы участвовали в сделке по продаже алмазов, сэр Ганнибал, вы должны были получить свою часть.
– Разумеется. Но пока я был в Кейптауне, а Боуринг в Рэнде, он подделал мою подпись и купил от моего имени множество алмазов, надеясь улизнуть с ними. Вот только Крент…
– Называй его Полуином, отец, так будет понятнее, – вмешалась Дерика.
Ганнибал кивнул и продолжил:
– Через Полуина я раздобыл фальшивые бумаги и пообещал Боурингу встречу в суде, если он попытается скрыться с моей долей алмазов. Он согласился. Но потом произошла эта ужасная история с Мертвой головой, и я сам оказался в его власти.
– Отец! – на глазах дочери баронета выступили слезы. – Ты и в самом деле убил сына этого колдуна Мулу?
– Нет. Это сделал Боуринг. Но они с Полуином обставили дело так, что все подозрения падали на меня, ведь именно в моих руках оказался алмаз, ради которого был убит сын знахаря. Боуринг отдал мне проклятый камень и отказался забрать его назад.
– А почему вы просто-напросто не выбросили этот алмаз? – быстро спросил Форд.
– Мой дорогой мальчик… Алмаз стоил пять тысяч фунтов, и, кроме того, если бы я даже выбросил его, это не доказало бы мою невиновность. Джон убедил всех в моей виновности, да и Полуин готов был поклясться, что это я убил зулуса. Поэтому я покинул Африку таким же бедным, каким приехал туда, и поселился в Санкт-Эвалдсе. Остальную часть моей жизни ты, Дерика, видела своими глазами.
– Но ведь господин Боуринг дал вам денег? – озадаченно произнес Освальд.
– Гроши. Я находился в его власти точно так же, как он в моей. Он мог доказать, что я виновен в убийстве зулуса, а я мог подать на него в суд за подделку бумаг. А потом… – тут сэр Ганнибал заколебался, – признаюсь тебе откровенно, Дерика, я продал алмаз, чтобы хоть как-то удержаться на плаву, так что, если бы Боуринг публично обвинил меня, я не смог бы оправдаться.
– Какая гадость! – воскликнула девушка, сильно обеспокоенная этими неприятными откровениями. – Но как вышло, что господин Боуринг поселился в Грандже?
– Это я его заставил, – резко сказал сэр Тревик. – Наша вражда зашла в тупик, так что я согласился подождать, пока он умрет, прежде чем получить деньги, которые по праву были моими. После того что он сделал, я настаивал на том, чтобы ко мне отошло все его состояние. Он согласился на подобный вариант, но стал настаивать, чтобы ты, Дерика, вышла замуж за его безумного Моргана. Однако в завещании этот брак был упомянут лишь как пожелание. Я заставил Боуринга поселиться в Грандже, чтобы он не исчезал с моих глаз. А потом появился Крент. Он поменял фамилию и стал Полуином. Так как он слишком много знал, мне пришлось взять его в слуги.
– Постойте! – возразил Форд, заметив в истории изъян. – Но Мулу знал, что убийца его сына Боуринг!
– Он не ошибался, – кивнул Тревик. – Старый знахарь был умнее, чем белые люди, поверившие в мою вину. Не удивляйся, Дерика: против меня были слухи и подозрения, но без свидетельства Боуринга и Полуина доказать ничего было нельзя. Закон мне не грозил, но ситуация была столь неприятна, что мне пришлось покинуть Африку.
Наступила долгая пауза, а потом Форд заговорил снова:
– Все это очень запутанно, сэр Ганнибал. Я вижу, что вас не назвать невинной жертвой обстоятельств, но никаких преступлений вы не совершали. И все же какую роль в этом всем сыграла Мертвая голова?
– Я и подумать не мог, что она у Полуина, – быстро ответил баронет. – Но я легко верю, что с ее помощью он собирался пугать Боуринга. Мулу действительно сказал Джону, что тот умрет, когда увидит голову в третий раз. И, насколько мне известно, в Африке он видел ее дважды.
– Тогда мне кажется, – медленно произнес адвокат, – что Полуин – единственный, кто знал о значении Мертвой головы. Он использовал ее, чтобы напророчить Боурингу смерть. Выходит, он и совершил убийство.
Дерика покачала головой.
– Нет, – уверенно объявила она. – Судя по всему, Полуин так же озадачен смертью господина Боуринга, как и мы. По крайней мере, так утверждала Дженни, подслушавшая, как он разговаривал с ее матерью. Он мог использовать Мертвую голову, чтобы напугать Боуринга, но не представляю, как он мог бы убить его.
– А вы, сэр Ганнибал, что думаете по этому поводу? – спросил Освальд.
– Я согласен с Дерикой, – кивнул баронет. – Живой Боуринг был куда полезнее для Полуина, чем мертвый. Пока Джон был жив, тот мог тянуть из него деньги.
– А может, у вас есть какое-то предположение о том, кто убил господина Боуринга? – поинтересовался юрист.
– Нет, совершенно никаких. Точно так же, как я и представить не могу, кто мог изображать меня.
– Действительно, – сухо заметил молодой человек. – Если бы мы узнали, кто выдавал себя за вас, то, несомненно, нашли бы и убийцу. Что ж, сэр Ганнибал, выслушав вашу историю, я убедился, что вам и в самом деле лучше оставаться в этом убежище, – по крайней мере до тех пор, пока мы не обнаружим истинного убийцу и не докажем вашу невиновность.
– Но как нам это сделать? – спросила Дерика, поднимаясь на ноги.
– С помощью Полуина, – объявил Освальд. – Я намерен поговорить с ним. Может быть, вы, сэр Тревик, поможете нам вывести его на чистую воду.
Баронет только головой покачал:
– Я ничего не могу сказать против Полуина, зато он может многое сказать против меня.
– Вы точно нам все рассказали? – резко спросил юрист старого аристократа.
– Да, – без колебания ответил тот. – Может быть, я глуп и даже безрассуден, но я не преступник. Идите и подумайте над тем, что я рассказал, а потом возвращайтесь, когда решите, что лучше всего сделать. Я здесь не пропаду… Только, Дерика, в следующий раз, когда решишь навестить меня, принеси бутылку портвейна.
С тяжелым сердцем девушка пообещала ему это, и, попрощавшись, влюбленные поднялись по лестнице в верхний мир.
– Ну? – спросила мисс Тревик Форда, когда они стали спускаться по холму.
Молодой человек покачал головой.
– Сейчас я ничего не могу сообразить, – объявил он. – Если мы с тобой продолжим все это обсуждать, то окончательно запутаемся. Давай-ка, Дерика, оставим этот вопрос в покое на несколько дней, пусть время все расставит на свои места.
– Но мой отец?!
– С ним будет все в порядке, – заверил ее Освальд и замолчал.
И действительно, на следующий день к этому и без того загадочному делу прибавилась новая деталь. Новости принесла не кто иная, как сама госпожа Крент.
Эта милая дама появилась в доме Тревиков под вечер и объявила, что хочет увидеть молодую хозяйку.
По счастью, Освальд также оказался в доме. Марию препроводили в библиотеку, где ее встретили двое влюбленных (мисс Куинтон, не желая мешать им, тактично отлучилась в гости). Дерика нервно посмотрела на громоздкую фигуру гостьи, потом перевела взгляд на жениха.
– Надеюсь, что вы, господин Форд, и вы, дорогая моя, были откровенны, когда говорили, что вам нет никакого дела до денег, – начала экономка, войдя в комнату.
– Да, – шагнул вперед Освальд, сделав Дерике знак молчать, – так и есть. Тем более что ваши требования более чем справедливы.
– Ну, тогда вы не слишком огорчитесь, – объявила пожилая женщина, протянув адвокату синий конверт.
– Что это? – поинтересовалась мисс Тревик, в то время как молодой человек вскрыл конверт.
– Это, моя милая, второе завещание, согласно которому все деньги господина Боуринга должны быть переданы его сыну. Теперь вашему отцу ничего не достанется, а Морган получит все, – объявила Мария.
Глава ХIХЧто было дальше
Форд замер, так и не открыв до конца синий конверт, когда миссис Крент сделала это удивительное заявление. Влюбленные разом уставились на гостью.
Толстая старуха Крент была одета в нелепый костюм, который она так любила. Она обмахивала кружевным платком свое круглое, раскрасневшееся лицо, поминутно поправляя торчащие из-под чепца волосы, крашенные в желтый цвет. Невозмутимо глядя на изумленных влюбленных, она продолжила свой монолог:
– У меня самой дыхание перехватило, когда я наткнулась на это второе завещание, – тут она кивнула на синий конверт в руках Форда. – Я нашла его в столе в кабинете господина Боуринга. Я просто перебирала бумаги в поисках неоплаченных счетов, обшаривала ящики и в углу одного из них обнаружила этот конверт. Он был запечатан, но к нему прилагалась записка. Если вы прочитаете ее, сэр, то узнаете, что господин Боуринг раскаивался в том, что оставил все свое состояние сэру Ганнибалу, но его вынудили сделать это. Но раз уж он мертв, бояться ему нечего, и он хочет отплатить сэру Ганнибалу. Также он просит меня присматривать за Морганом, что я и так делаю – мальчик ведь женат на моей дочурке! Ми